13 дней января - Варис Елчиев

Двух поэтов – Осипа Мандельштама и Иосифа Бродского, имевших особую значимость в русской поэзии, объединяло многое. Главное – это то, что сравнительно простая жизненная философия, начатая первым, спустя 60 лет была основательно доработана вторым.

Холод, докучающая темнота от слабого света фонарей. Игрушечные волчата на новогодних елках. Небо, напоминающее мертвое полотно. Куча чужих и безразличных людей вокруг. Утомленный жизнью в убийственной степени. И утешение от проглатывания сладких пилюль… – Осип Мандельштам.

Постоянная очередность тусклых осенних и зимних пейзажей. Жажда света и тепла. Ноша на человеческом плече подобно пыльце на лепестке цветка. Натюрморт, состоящий из ветра, сырости и обледеневшего моря. Злые и голодные люди на очереди продовольствия. Капля, желающая идти против течения… – Иосиф Бродский.

И протест внутри, крик души, затем шепот, и в конце молчание каждого…

Силентиум!!!

* * *

Когда я впервые увидел Мадрид, то назвал его музеем под открытым небом. Здесь так много исторических памятников, а также архитектурных шедевров, что невозможно наглядеться. Особое впечатление на меня произвели скульптуры. Как их много для одного города! Чуть ли не в каждом переулке можно увидеть монументальное сооружение. Эти шедевры разных объемов, возрастов и назначений не только дают информацию об истории города, они также придают ему неповторимую красоту. На площади Пуэрто дель Соль стоит памятник, считающийся символом города: фигура медведя, тянущегося за плодами земляничного дерева.

Чуть дальше изваяние Люцифера – сатаны, ниспосланного, по преданию, с небес.

В Паласе-де-Торосе перед дворцом для проведения боя быков можно увидеть фигуру тореадора, сражающегося с разгневанным животным.

Меня поразил также бесподобный памятник легендарной Сибелес, сидящей в упряжке львов на фонтане, именуемом в ее же честь. Этот памятник стоит на площади «Реал», где фанаты одноименного клуба отмечают победы своей любимой футбольной команды.

В Палас-Майоре можно увидеть бронзовый монумент Филиппа III на коне.

Особую привлекательность столице Испании придает изваяние со сложной композицией, где Мигель де Сервантес – всемирно известный испанский писатель – сидит напротив своих героев Дон Кихота, а также Санчо Пансы, и смотрит на них.

Из сотни скульптур я, классифицируя, перечислил лишь несколько: символ города, религиозный образ, объект для развлечений, легендарный герой, правитель, деятель культуры…

Надо заметить, что в Мадриде поставлены памятники даже пассажиру, студенту, дворнику… И что главное, в этом городе развита традиция установления памятников, а не их снесения. Здесь ни смена формаций, ни государственные перевороты, ни культурные революции не служат поводом для разрушения произведений скульптуры, объявив врагами своих предшественников.

Даже жестокий режим Франко, гражданские войны внутри страны, теракты националистического характера не послужили поводом для нерадивого отношения к этим объектам. Испанцы не опасаются за разгром произведений скульптуры, когда их сооружают.

Мы же – бывшие советские люди – боимся ставить памятники, с мыслью, что после нас их все равно снесут.

Оборвать струны тара и превратить его в обыкновенную палку – это то же, что и обесценить очень ценное…

* * *

Мамед Эмин Расулзаде (лидер первого на востоке демократического государства – Азербайджанской Демократической Республики (1918) – авт.) говорил: «Если новое поколение какого-то народа выросло менее цивилизованным и менее опытным, чем предыдущее, то существованию этого народа и его независимости грозит опасность».

Это высказывание в наши дни должно звучать более чем актуально.

* * *

Интересно, можем ли мы после визита к пластическому хирургу изменить то, что написано у нас на лбу?

* * *

В начале прошлого века в Баку жил певец по имени Сейид Мирбабаев. Рассказывают, что, став нефтяным магнатом и разбогатев, он стеснялся своего прошлого и бил все свои пластинки, которые попадались ему на глаза. В наше время, однако, те, кому ничего не стоит изменить своим политическим убеждениям, абсолютно не стесняются своего прошлого.

* * *

Недалеко от Сумгаита, среди серых холмов, находится небольшое озеро. Зимой сюда слетаются лебеди, с наступлением же теплых дней они улетают.

Я люблю наблюдать за ними. Лебеди, на мой взгляд, отличаются от других птиц. Они более умные и чуткие.

Очень редко среди них можно увидеть особей с черным оперением. У меня почему-то сложилось впечатление, что белые лебеди завидуют своим черным сородичам. Первые никак не могут подавить в себе желание выделяться, быть иными. Мне в то же время кажется, что, в свою очередь, черные лебеди точно так же завидуют белым.

Выделяться среди массы и привлекать к себе внимание влечет за собой трудности, это также большая ответственность.

Лебединая песня

Вернись и вспомни о себе…

Джалаледдин Руми

– Кто это был?

– Понятия не имею. Раб божий. Хотел пить. То и дело глотал слюни и облизывал пересохшие губы.

– Как он выглядел?

– Лицо у него было вытянутое, а взгляд был неопределенный.

– А во что был одет?

– Был в обносках. И плащ, и панама на голове были старые.

– Ты дал ему воды?

– Дал, разумеется. Я же не изувер какой-нибудь.

– Наверное, выпил все до последней капли, да?

– Как ни странно, нет. Уставился на чашку какое-то время, а потом вернул и удалился…

* * *

Не помню, сколько улиц я прошел? То ли две, то ли три. Очень люблю прогуливаться. Шагать по тротуарам – мое любимое занятие.

Стук, который раздается во время ходьбы, заставляет сосредоточиться и прислушиваться к нему. Тяжесть шагов при этом зависит от степени загруженности мозга и сердца на тот момент, и еще от величины и веса плит на тротуаре. В результате от постукивания раздаются не монотонные звуки, а различные по тембру. В зависимости от угла зрения на них дома, деревья, машины, силуэты людей иногда воспринимаются в движении, а иногда создается иллюзия бутафории.

Сегодня необычный день для меня. После ряда удач кажется, что я проделал еще несколько шагов на пути к важной миссии. Я – человек неординарный. Верю, что придет время, и этот мир изменится благодаря мне. И это придает мне уверенность в себе.

Стрелки часов показывают время 18.30. До начала балета «Лебединое озеро» остается полтора часа. Жаль только, что я не нашел своего друга Н., чтобы он мог составить мне компанию. В кармане пальцами я разглаживаю билет, на котором помечено: 13-й ряд, 13-е место. Как-то не обратил внимания на эти «чертовы дюжины», когда покупал билет. Но, в любом случае, следует учитывать цифру «13». По меньшей мере, проводя пальцами по поверхности билета и ощущая оттиски с цифрами «13», я убеждаюсь, что это все-таки необычная цифра.

* * *

– В школе на занятиях дети сперва делали записи в черновике, где могли зачеркивать и перечеркивать, а после исправлений ошибок переписывали свои работы в беловик… Всевышним же нам дается одна тетрадь, чтобы написать свою биографию. Зачеркивать и перечеркивать здесь не разрешается. Ошибки тут стереть невозможно. Записи в этой тетради надо вести так обдуманно, чтобы не приходилось потом исправлять. Здесь надо семь раз отмерить, один раз отрезать, – сказал человек в обносках. А потом спросил: – У тебя, разумеется, был и черновик, и беловик? Я прав?

– Да, – пробормотал я.

Вздохнув, он продолжил:

– Поскольку родители мои были люди бедные, они не могли купить мне две тетради. У меня никогда не было черновика. Так что я не имел права на ошибки.

* * *

– Пас…

– Сиссонне…

Девушки и в самом деле были как лебеди. В белоснежных пачках из тюли они танцевали в два ряда. Когда один ряд двигался вперед на кончиках пальцев, другой в это время отходил назад.

Махая руками словно крыльями, становились на ступню, регулируя каждое па с движениями рук. Мужчина с тонкой бородой, стоя посреди сцены, направлял балерин, показывая движениями пальцев рук. При этом произносил какие-то термины:

– Пас…

– Темпе…

– Сиссонне…

Девушки были тоненькие и длинноногие. Губы у них красные, но не от помады, глаза и брови – черные не от туши и карандаша.

Талия их, казалось, может пролезть через обручальное кольцо.

А как они были кокетливы…

И свежи, как нераскрывшиеся бутоны…

Тонкобородый мужчина громко произнес:

– Девушки, скоро восемь. Заканчиваем репетицию. Кордебалет, снижаем темп и сводим на нет…

Потом повернулся в сторону кулис:

– Идет корифей!

Еще не стихло эхо от его команды, как появилась фея в черной тюлевой пачке и, кружась словно юла, дошла до середины сцены.

Она была прекрасна и тонка, словно роса на лепестках в весеннее утро…