Подряд на Муссолини - Алекс Фельдман

 Муссолини ехал "налегке", весь его багаж состоял из трех потертых чемоданов, набитых банкнотами и шестьюдесятью пятью килограммами золота в слитках.

 На сегодняшний день приблизительная стоимость багажа дуче оценивается в 90 миллионов долларов.

 Был при дуче и другой чемоданчик - да, дорогие читатели, конечно же, тот самый, что он оставил на попечение Радла под честное слово Скорцени и который немцы ему действительно вернули, предварительно сняв копии с интересующих их документов.

 В этом чемоданчике, как мы помним, среди прочих документов были письма, компрометирующие британского премьер-министра, которые дуче, согласно тайной договоренности, должен был вернуть Черчиллю в обмен на гарантию своей безопасности.

 Ни Муссолини, ни Клара Петаччи не знали и уже никогда не узнают, что оригиналы писем, посланные в Милан надежному стороннику дуче, так и не дошли до адресата.

 Оберштурмфюрер СС Франц Шпеглер, личный телохранитель Клареты, тенью следовавший за ней везде и всюду, и которому она по просьбе дуче поручила эту миссию, элементарно предал и ее, и дуче.

 По дороге Шпеглер убил водителя и, передав письма Скорцени, скрылся в неизвестном направлении.

 27 апреля немецкая колонна наткнулась на завал, который соорудил небольшой отряд, входивший в состав 52-ой  партизанской бригады имени Гарибальди.

 Командовал отрядом граф Пьер Луиджи Беллини делле Стелле, двадцатипятилетний флорентинец с черной бородкой под "Троцкого", известный среди повстанцев под псевдонимом Педро.

 После пятичасовых переговоров Беллини и подоспевший ему на помощь политкомиссар бригады Убрано Лаццаро потребовали выдать всех итальянцев.

 Муссолини, переодетый в немецкую форму, был опознан сыном местного башмачника Джузеппе Негри и арестован.

 Немецкую колонну пропустили, а Беллини лично доставил дуче в казарму финансовой гвардии, расположенной в восьми километрах от Донго.

 Кларету разлучили с дуче, и она обратилась к Беллини, почти крича, как бы пытаясь втолковать ему нечто важное:

 - Как мне заставить вас поверить в то, что все эти годы я находилась с ним, потому что люблю его!

 - Я и жила только тогда, когда была вместе с ним... вы должны верить мне!

 И закрыла руками, мокрое от слез лицо.

 Беллини принялся ходить по комнате. Вид плачущей женщины выводил его из себя:

 - Не считайте меня своим врагом, я постараюсь сделать все, что в моих силах, - проворчал Беллини.

 Кларетта молча, вытерла глаза и сказала:

 - Обещайте мне, что я буду с ним до самого конца, если он будет расстрелян, пусть и  меня расстреляют вместе с ним.

 Затем добавила:

 - Моя жизнь потеряет смысл, если он будет мертв. Единственное, что я прошу, дать мне возможность умереть вместе с ним.

 Молодой граф был тронут до глубины души.

 - О такой женщине можно только мечтать, - подумал он, устыдившись, что всего несколько минут назад им владело омерзительное чувство глубокого презрения к ней.

 - Я подумаю и посоветуюсь с друзьями, - ответил он, стараясь сдержать дрожь в голосе.

 И еще раз, устыдившись самого себя, проводил ее к Муссолини.

Часть одиннадцатая.   Живым не брать.

 Об аресте Муссолини узнали и союзники.

 Спецслужбы США и Великобритании во что бы то ни стало, старались опередить друг друга в погоне за дуче, при этом не стеснялись дезинформировать друг друга, забыв о том, что они были товарищами по оружию.

 Сэр Уинстон Черчилль лично отобрал лучших спецназовцев Великобритании для охоты на Муссолини.

 По приказу Черчилля ни дуче, ни имевшийся у него компромат не должны стать добычей ни американцев, ни итальянских коммунистов, а, следовательно, и Сталина.

 В 11.30 вечера Беллини получил распоряжение от коменданта Комо полковника Джованни Сардагны о переводе Муссолини из Гермазино в деревушку Блевио, расположенную в восьми километрах севернее Комо.

 По замыслу барона Джованни Сардагны Муссолини, под видом раненого английского офицера, следовало разместить на вилле богатого промышленника, друга Сардагны.

 Беллини в деревушку заезжать не стал; и не вооруженным взглядом было видно, что этот район уже наводнили английские агенты, сюда же на полном ходу мчались бронетранспортеры американских коммандос.

 И тогда он распорядился поместить  Муссолини и Клару Петаччи в соседней деревушке в бедном крестьянском доме.

 Ехали минут сорок-сорок пять, за все это время дуче, закутанный в одеяла и сидевший на заднем сиденье, не произнес ни одного слова.

 - Все, выходите, - сказал подошедший Моретти.

 - Остаток пути пройдем пешком.

 Дождь не прекращался.

 Им пришлось пробираться в полной темноте, ориентируясь на невысокую каменную ограду.

 Через пятнадцать минут, промокшие до мозга костей, они оказались в деревушке, расположенной у подножия Джиорджино-ди-Меццегра.

 Было три часа ночи.

 На стук Моретти в дверь одного из домов, хозяин открыл незамедлительно.

 Джакомо де Мариа и его жена Лия понятия не имели, кем были эти люди, попросившиеся на постой, но они с готовностью согласились предоставить им убежище.

 Гостей  напоили горячим эрзац-кофе.

 Пока Лия готовила постель, Беллини с товарищами приняли меры безопасности.

 Дуче и Кларета неподвижно сидели рядом, наблюдая за язычками пламени в затухающем очаге.

 Кларета робко сказала дуче:

 - Комната приготовлена. Может быть, поднимемся?

 Муссолини не ответил, продолжая думать о чем-то своем.

 Так называемая спальня представляла собой небольшую холодную комнату, столь же бедно обставленную, как и та, в которой  шестьдесят два года тому назад родился Муссолини.

 Уходя, Беллини подумал: "Как же поведут себя эти двое?"

 Он не знал, что вопреки всем сплетням об этой паре, это будет их первая и последняя ночь, проведенная вместе.

 Как это ни странно, но до этого момента они встречались только урывками.

 Для охраны в доме были оставлены два партизана.

 Сам же Беллини пообещал заехать утром.

 Не знал граф, что Мишель Моретти, фанатичный коммунист, заместитель комиссара бригады и его товарищ по оружию, вместе с которым они поместили и Муссолини в крестьянском доме, был по совместительству... осведомителем английской разведки.

 А тем временем в трех кварталах от миланского оперного театра "Ла Скала", на первом этаже дворца Кузани, реквизированного под штаб партизанского командования, генерал Раффаэле Кадорна, командующий силами антифашистского Сопротивления, взглянув на часы, с удивлением обнаружил, что было далеко за полночь, а работы оставался непочатый край.

 Пятидесяти шестилетнего генерала мучил вопрос: как избежать нового кровопролития, если через Милан, на запад, будут отходить две немецкие дивизии?

 Услышав за дверью чьи-то шаги, генерал прикрыл разложенную на столе карту.

 Неожиданные и явно не желательные, судя по реакции генерала, визитеры в представлении не нуждались.

 Первым был гладко выбритый, высокорослый Вальтер Аудизио, тридцати шестилетний офицер связи от коммунистической фракции Центрального комитета национального освобождения, которого все называли "полковник Валерио".

 В составе Интернациональной бригады он воевал в Испании, был интернирован и отсидел положенный срок в местной тюрьме.

 Вторым был сорока шестилетний Альдо Лампреди, невзрачный очкарик, бывший когда-то плотником, а ныне  зам. командира партизанской бригады имени Гарибальди,  зарекомендовавший себя непримиримым повстанцем.

Часть двенадцатая.   Бенито Муссолини - смерть.  Кларета Петаччи - смерть.

 - Генерал, - сказал Аудизио,  - получен приказ комитета:  нам надлежит направиться на север в Комо, чтобы привести в исполнение смертный приговор, вынесённый Муссолини.

 Кадорна подумал:

 - Предложение, скорее всего, внесено коммунистами.

 - Есть ли у вас письменное распоряжение? - спросил он.

 Оба кивнули.

 - Американцы находятся в окрестностях Комо, - произнес Лампреди.

 - Как только они узнают о том, что Муссолини  арестован, они постараются его забрать.

 - Так что времени остается немного.

 Кадорна понимал, что это  действительно так, но и ему не нравилась возня союзников вокруг Муссолини.

 Лампреди воспринял молчание Кадорны как согласие и стал перечислять свои требования:  им потребуется пропуск в зону, поскольку ни его, ни Аудизио на озере Комо никто не знал...,  десяток партизан для проведения экзекуции..., транспорт.

 Кадорна все ещё колебался с принятием решения.

 Коммунистов он недолюбливал.

 За восемь месяцев своего военного руководства Сопротивлением он довольно часто вступал в столкновения с Луиджи Лонго, и вот опять коммунисты донимают его со своим, как ему казалось, мелким вопросом...