Воздушный мост - В Михельсон

- Да, такая новость, - отозвался Соловьев. - Завтра к тебе из Тихвина выезжает председатель нашей обкомовской комиссии по руководству северо-восточными районами Григорий Григорьевич Воротов. От него получишь подробные инструкции на этот счет..."

Из короткого ночного разговора Зверев уяснил - Хвойная становится основной авиабазой Ленинграда за блокадным кольцом. "Вон оно как все обернулось", - подумал он.

Когда в июле в Хвойной появились строители аэродромов, Зверев даже и предположить не мог, что все так получится.

Евгений Иванович окинул взглядом карту района, стал рассматривать намеченные флажками точки, где в течение трех жарких недель первого месяца войны были построены грунтовые аэродромы. Тогда он не очень-то верил в надобность этих площадок. "Зачем они здесь, в лесной глуши? - думал Зверев. - Война все равно долго не продлится. Напрасно изведем сотни гектаров добротного строительного леса..."

Выходит не зря до хрипоты доказывал начальник строительства Я. М. Альтшульт, как важно ускорить строительство аэродромов, требовал от райкома людей, гужевой транспорт, трактора. А теперь здесь будет авиабаза Ленинграда.

"Авиабаза!" Это слово пока мало что говорило Звереву. Одно было ясно предстоят большие и важные дела.

Да, что ни день, новые и новые проблемы лавиной обрушивались на местные власти: мобилизация, организация всевобуча и партизанских отрядов, набор и отправка людей на строительство оборонительных рубежей, развертывание госпиталей, прием, размещение эвакуированных, устройство пунктов питания, строительство дорог, формирование истребительного батальона для поимки фашистских разведчиков, диверсантов, летчиков сбитых самолетов. И при всем этом надо было неослабно заниматься обычными делами - уборкой урожая, заготовками, закладкой семенного фонда, повседневной партийной работой. Зверев понимал, что развертывание в районе авиабазы, через которую пойдут воздушно-транспортные перевозки в Ленинград и оттуда на Большую землю, круто изменит весь ритм жизни Хвойной, всего района. Итак, транспортные самолеты будут от них доставлять в отрезанный от страны Ленинград продукты, а к ним людей.

Что касается приема и устройства людей - это стало уже делом привычным. В июле Хвойнинский район принял на свое попечение около 30 тысяч ленинградских детей. Тогда и Звереву и председателю райисполкома Сергееву пришлось нелегко. Помогли жители поселка, все население района. Многие взяли ребят в свои семьи, усыновили тех, кто потерял родителей.

А вот с перевозками продуктов на самолетах ясности не было. Сколько и каких продуктов понадобится ежедневно? Он знал: пристанционные склады заполнены завезенными из тыла продуктами. Будут ли и дальше регулярно подвозить их из других областей?

Занятый этими мыслями, Зверев позвонил председателю райисполкома Сергееву, пересказал свой разговор с Соловьевым, попросил с утра заняться подготовкой к прилету транспортных самолетов, а также собрать данные о запасах продуктов на складах района.

Зверев отдавал распоряжения, но его не оставляло чувство беспокойства. Он весь был в ожидании перемен...

За ночь небо очистилось от туч и сразу посветлело. Ветер сменил направление, предвещая хорошую погоду. Едва Зверев позавтракал, позвонил начальник гарнизона полковник И. П. Журавлев. Он подтвердил ожидающийся прилет эскадрилий московских летчиков, коротко рассказал о постановлении Государственного Комитета Обороны и вскользь заметил, что Тихвин уже подключился к воздушным перевозкам в Ленинград.

- У них там вовсю действует одна московская эскадрилья.

Зверев тут же связался с секретарем Тихвинского райкома партии М. И. Подгорским.

- Михаил Иванович, у вас работают московские летчики. Скажите, что они возят в Ленинград?

- Винтовки, пулеметы, автоматы, но теперь главным образом продукты сливочное масло, сыр, копчености, мясо...

"Все продукты надо взять на строжайший учет", - решил Зверев и невольно задумался о событиях последних месяцев. В его сознании они выстраивались в систему продуманных и спланированных действий. И создание комиссии обкома партии по руководству северо-восточными районами области, и строительство полевых аэродромов, которые оказались такими нужными. И размещение эвакуированного скота, который направляли в их район. И активный подвоз продуктов из тыла на железнодорожные станции и в районы аэродромов.

В тот же день в Хвойную приехал из Тихвина секретарь Ленинградского обкома партии, председатель комиссии обкома по руководству северо-восточными районами Г. Г. Воротов. Прежде всего он попросил Зверева доложить о запасах продуктов. Потом вместе они побывали в Доме культуры, где решили расположить московских летчиков. На аэродроме осмотрели помещение командного пункта, землянку, отведенную под летную столовую, прошлись по летному полю, прикидывая, как лучше разместить тяжелые транспортные корабли.

Только убедившись, что Хвойная готова принять московских летчиков и обеспечить бесперебойную доставку продуктов ленинградцам, Воротов уехал.

За всеми этими делами Зверев не заметил, как пролетел день. Распрощавшись на аэродроме с Воротовым, поспешил в райком.

Погода разгулялась. По голубому небу плыли редкие облака. Свежий ветер шумел в вершинах сосен. Выйдя из бора, Евгений Иванович залюбовался подсвеченной заходящим солнцем желтеющей листвой берез, зардевшимися ярким пламенем осинами. Окинул взглядом поселок, аккуратные домики, сады, палисадники. Там и здесь красовались рябины, увешанные багряными кистями ягод.

Осень радовала Зверева. Несмотря на войну, на нехватку людей, с полей района в основном уже убрали хороший урожай...

В райкоме на секретаря навалились неотложные дела. Часа через полтора нараставший гул заставил его выйти на улицу.

Над поселком делал круг пассажирский самолет.

"Не москвичи ли? Неужели так скоро?" - подумал Зверев и решительно зашагал на аэродром.

Прилетевший самолет уже делал второй круг. Командир корабля Бенкунский, прежде чем заходить на посадку, решил получше осмотреть летное поле, на котором на следующий день предстояло принимать эскадрилью.

Взлетно-посадочная полоса была явно коротка для тяжелых транспортных кораблей. Самолет после пробега остановился в каком-нибудь десятке метров от соснового оора, вплотную подступавшего к летному полю.

"Да, простора - никакого. Чуть "промажешь" - и будешь сосны считать. Полосу придется удлинять", - подумал командир корабля.

Подрулив к самому краю леса, в нескольких метрах от землянок, Бенкунский заглушил моторы и вместе с комиссаром вышел из самолета.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});