Провожая солнце - София Слиборская

нет и никогда не будет.

Резко вскочив на ноги я отбросил в сторону колючий коричневый плед. Нет, я не могу просто лежать, позволяя Ужасу получать контроль над моим телом, я должен что-то сделать, вот только что..? Мой взгляд упал на мирно сопящую на диване Алису и я немного успокоился — с сестрой всё в порядке, а значит, всё не так уж и плохо, может быть даже хорошо. Нет, хорошо это все-таки громко сказано, и, несмотря на то, что сестрёнка рядом со мной, мне всё же не хватало другого, родного и близкого мне человека, ставшего почти частью меня. Мне не нужна была звезда из оперного театра, такая нарядная и идеальная, мне нужна была Наташа, моя Наташа, которая пела мне, пока я засыпал, сидя на кровати в своей рубашке с черепами, плела браслеты из верёвочек, собирала крышки от бутылок и банки из-под энергетиков, клеила на стены постеры рок-групп, прогуливала математику, прячась ото всех на крыше школы и начинала дирижировать каждый раз, когда кто-то включал музыку. Такая неидеальная, и в этом прекрасная, моя Наташа не была похожа ни на кого из тех, кого я знал: хрупкая, но гордая, робкая, но от этого не менее очаровательная моя Наташа, которая часто засыпала у меня на плече посреди урока, постоянно забывала тетради, одалживала у меня ручки, а потом теряла их — именно она была самым прекрасным, самым любимым и самым дорогим для меня человеком.

Опираясь о стены и пошатываясь я вышел на кухню. Простенькая, незамысловатая дешевая квартирка, доставшаяся нам с Алисой от бабушки, в темноте выглядела совсем незнакомо. Шаг за шагом я медленно двигался вдоль стены в попытке нащупать выключатель. Я боялся не темноты, а того, что может меня поджидать в этой самой темноте, что-то такое, о чём я даже не догадываюсь. Любое движение, будь то моя же тень или ветер, проникший через незаклеенные щели в деревянных окнах, заставляло меня трястись от страха. Как люди боятся всего неизвестного, так и я, не зная, что может таиться в самых тёмных уголках комнаты, каждый раз как в первый замирал в ужасе лишь от одной мысли о том, что же скрывает темнота.

А за окном лил дождь. Сотни, нет, тысячи больших, холодных капель летели с неба, а после, разбившись о стекло медленно сползали вниз, оставив всякую надежду когда-либо вновь вернуться обратно. Но они ведь вернутся. Не через день, не через два, но рано или поздно солнце высушит их своими лучами, и некогда отчаявшиеся и разбитые капли воды вознесутся, словно ангелы, на небо, чтобы снова упасть. Как восходит каждое утро солнце, как расцветает по весне кажется умерший цветок, так и дождь, что так отчаянно стучал мне в окна, когда-то снова станет облаком, которое так же как и сегодня окрасит в розовый цвет алый закат. А потом снова пойдёт дождь. Если природа так стремится к цикличности, почему не могу хотеть этого же и я? Вернуться к тому моменту, когда я был счастлив, а если это невозможно, как невозможно солнцу вернуть прошлый закат, то хотя бы попытаться воссоздать то время, повторить тот момент, пусть и не в идеале. Ведь каждый закат прекрасен, а потому и неповторим.

Нащупав, наконец, выключатель, я зажёг маленькую лампочку, одиноко висевшую над столом и периодически моргающую. Что бы сделал любой другой человек, оказавшись на моём месте? Этого я не знал, но я знал, что хочу сделать я, и, отогнав сон и игнорируя сильную головную боль, взял в руки лист бумаги и карандаш, чтобы творить. Когда Творец создавал нас по своему образу и подобию, он наделил нас двумя самыми важными своими качествами: умением любить и способностью творить. Но без первого не может быть второго. Во имя любви люди писали стихи и песни, высекали скульптуры из камня и возводили храмы, во имя любви умирали герои и страдали поэты, ведь любовь это самая сокрушительная сила и самая большая слабость любого человека, и жить без неё невозможно. Любовь — это всё, что существовало, существует и когда-либо будет существовать, и это гораздо больше, чем просто чувство, ведь без любви не было бы ничего из того, что у нас есть, как и нас самих. Только человек, который может любить по-настоящему искренне и безвозмездно, любить не за что-то, а просто так, понимая, что любовь — это дар, может творить, и только такой человек способен создать нечто прекрасное. Ни один поэт не познавший сути любви не сможет тронуть сердце читателя, ни один никогда не любивший художник не напишет по-настоящему живой картины, ни один писатель не сможет сочинить даже рассказа, если он никого не любил, ни один доктор не захочет помогать людям, если ему чужда любовь и если ты не можешь любить, то ты не сделаешь ничего из того, для чего был создан человек. Люди не верят, что любовь, такая искренняя и сильная, как в книгах, существует, но кому как не писателю стоит доверять в сфере, касающейся человеческих чувств? А книги — один из способов творить, перенося свои чувства на бумагу и делясь ими с персонажем, чтобы научить его любить, так же как любил когда-то автор. И если я тоже персонаж в чьей-то истории, то я могу лишь просить автора подарить нам с Наташей счастивый конец.

Сидя в полумраке на кухне я медленно водил карандашом по бумаге, старательно вырисовывая знакомые черты: аккуратный носик, тонкие губы, подведённые тёмными тенями глаза, короткие чёрные волосы, длинная чёлка и передние розвые пряди, а дальше шея с красущимися на ней цепями, узкие плечи… Ещё не до конца понимая что я делаю, я просто творил, творил что-то, что сильнее времени, и для чего не существует последних двух лет. Что будет, если посмотреть на время под другим углом? Ведь кто сказал, что это время движется куда-то, а не мы движемся во времени так же, как в пространстве? Если отбросить привычное нам понятие времени, которое навязывает каждому из нас почти с рождения общество, можно понять, что это не время куда-то неумолимо бежит, а мы каждое мгновение нашей жизни совершаем маленькое путешествие по неукротимой реке времени, оставляя прошлую версию нас самих где-то позади. Обо всём этом можно размышлять вечно, вот только нам никогда не удастся осознать всю суть времени, как не могут понять трёхмерное пространство двумерные человечки. Время не подвластно ни философам, ни учёным, и даже