Гассенди - Бернард Быховский

Литературные произведения этого участника «четверки» отличаются сарказмом, издевательством над банальностями и трюизмами. Четвертый диалог его «Диалогов Оразия Туберского» носит название «Ослы нашего времени». Это язвительная апология «ослиной философии», презирающей искателей, критически мыслящих новаторов. Нетрудно представить его высказывания в откровенных беседах с друзьями из «четверки». Следует особо отметить его книгу «О добродетели язычников» (1641), развивающую идеи этического историзма и своеобразного нравственного релятивизма. Эту книгу можно считать прологом к этической концепции Пьера Бейля, разрывающей связь морали с религией.

Таковы были верные друзья Гассенди: очень разные люди как по своему общественному положению, так и по своим нравам и темпераменту. Когда, занимаясь Гассенди, знакомишься с «четверкой», невольно приходит в голову поговорка: «Скажи мне, кто твои друзья, и я скажу, кто ты». При всем различии их объединял лозунг Горация, служивший девизом всей деятельности Гассенди: «Sapere aude!» («Отважься быть разумным!») В этом они были единомышленниками.

* * *

Латинский афоризм «Habent sua fata libelli» (книги имеют свою судьбу) в полной мере приложим к сочинениям Гассенди.

Основной труд Гассенди, плод его двадцатилетней работы, «Свод философии», а также и его «Свод философии Эпикура» и вторая книга «Парадоксальных упражнений против аристотеликов» были опубликованы лишь посмертно в шеститомном Собрании сочинений, изданном в Лионе его учеником Сорбьером в 1658 году. В 1727 году это издание было перепечатано во Флоренции. С тех пор в течение трех столетий ни одно из произведений Гассенди не переиздавалось, а главное — ни одна из работ Гассенди не была переведена с латинского на французский язык, т. е. не стала доступной сколько-нибудь широкому кругу читателей, интересующихся историей философии. Существовало лишь не вполне адекватное изложение этой философии, сделанное учеником Гассенди Бернье в 70-х годах XVII века и с тех пор также не переиздававшееся.

Историки философии, как правило, игнорировали это учение. В «Истории философии» Гегеля о Гассенди — три строки; в двухтомной «Истории новой философии» Виндельбанда — двадцать пять строк; в объемистой истории Рассела он только упоминается. Даже в многотомной истории философии одного из крупнейших французских историков философии — Э. Брейе Гассенди уделено всего лишь пятьдесят строк. Первая диссертация о Гассенди, защищенная в Парижском университете в 1898 году Анри Берром (серьезный, вдумчивый результат четырнадцатилетней работы), была, в соответствии с университетскими требованиями, написана по-латыни. «Гассенди, — утверждает Берр, — образует как бы превосходное средоточие для рассмотрения всего того, что в XVII веке противостояло официальным принципам» (27, стр. 16). Он высказывает надежду, что «будущее воздаст Гассенди должное» (27, стр. 59).

На конгрессе, происходившем наконец в Дине в ознаменование трехсотлетия со дня смерти Гассенди (лишь в 1852 году, спустя двести лет после смерти, в этом городе была воздвигнута в память о нем бронзовая статуя), Ж. Куароль в своем выступлении обратил внимание участников конгресса на тот факт, что Гассенди никогда не фигурирует ни в каких учебных программах, ни в перечне тем дипломных работ философских факультетов.

Автор обстоятельного исследования истории философии XVII века иезуит Гастон Сортэ один из заключительных параграфов раздела своей работы, посвященного Гассенди, называет: «Незаслуженное забвение Его причины», пытаясь объяснить, «почему учение Гассенди было при жизни его лишь беглой волной, а впоследствии она скрылась во мраке глубоко несправедливого забвения» (67, стр. 250). И тут же Сортэ выискивает всяческие оправдания тому, что забвение это, «жертвой которого стал Гассенди», отнюдь не было «совершенно неоправданным» (67, стр. 248). Латинский язык, на котором писал Гассенди, ограничивал сферу его влияния, объясняет Сортэ. Но почему этот международный язык тогдашних ученых не побудил их и последующих философов к тому, чтобы сделать доктрину Гассенди более доступной? (Кстати, сам Гассенди сделал латинский перевод с древнегреческого X книги Диогена Лаэртского для того, чтобы сделать более доходчивым излагаемое в ней учение Эпикура [1].)

В 1955 году, том самом, когда состоялся упомянутый конгресс в Дине, на страницах французского коммунистического журнала «La pensee» выступил тов. Жорж Коньо со статьей «Гассенди, реставратор эпикуреизма», где дан точный ответ на вопрос о том, почему Гассенди подвергался остракизму в истории философии: «Именно потому, что он проповедовал материализм, официальная история философии обходит его молчанием или нарочито искажает его идеи и даже его биографию» (№ 63, стр. 25).

В последние десятилетия имя Гассенди выплыло во французской истории философии из трехсотлетнего забвения. Появились обстоятельные исследования о нем. Предметом изучения стали не только опубликованные сочинения, но и хранившиеся веками в различных архивах рукописи и письма. В 1959 году был издан французский перевод «Парадоксальных упражнений». В 1962 году — полемические работы Гассенди против Декарта. А в 1960 году (спустя шестьдесят два года!) переведена упомянутая ранее диссертация Берра. Вокруг исторической трактовки и оценки философского наследия Гассенди возникла острая идейно-теоретическая борьба.

«Дело Гассенди», как теперь принято называть дискуссию о нем между французскими историками философии, — яркий эпизод в борьбе двух партий в философии. Совсем не случайно французский марксист потребовал воздать должное Гассенди. Не случайно перевод с латинского его произведений был осуществлен советскими философами. В 1968 году в Москве вышло двухтомное издание его сочинений, в которое вошли также до сих пор не переведенные на французский язык «Свод философии Эпикура» и полемическое письмо против Герберта Чербери. В журнале «La pensee» в том же году тов. Л. Ланжевен посвятил этому изданию, способствующему разработке истории материалистического лагеря в философии и роли в нем несправедливо игнорируемого Пьера Гассенди, специальную статью «Гассенди, переведенный на русский» (№ 137, стр. 114–118).

А дискуссия о Гассенди не замолкает. Утверждение о том, что «Гассенди еще и сегодня является объектом борьбы партий, словно он умер лишь вчера» (66, стр. 65), что одни выдают его за материалиста, другие — за противника материализма, одни — за вольнодумца, другие — за благочестивого католика, — это утверждение еще гораздо острее, чем в те годы, когда писал Шнайдер, выражено в нынешней дискуссии о Гассенди.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});