Поговори со мной… Записки ветеринара - Сергей Бакатов

Потом все по очереди, с хрустом проломив тонкую корочку льда, они благополучно приводнились. При этом так оживленно крякали, что мне показалось – они хихикают и подтрунивают друг над другом. Даже, кажется, месяц улыбнулся в надежде, что сейчас опять по озеру пробежит рябь и он сможет еще немножко сплясать. Но волны спрятались под тонкой корочкой льда, а месяц так и застыл, растянувшись по зеркальной поверхности озера японской улыбкой.

Быстро перемахнув забор, я уже бежал туда, откуда прилетели утки.

Обитатели длинного озера вели себя весьма неспокойно, быстро плавая посередине. Длинное озеро – самое большое, поэтому и живности на нем побольше: много разных уток, магелланские гуси, белые лебеди и даже пеликаны (последние, правда, в это время уже сидели в зимнике). Это озеро совсем не замерзло, может, из-за размера, а может, из-за большого количества обитателей, только самый берег прихватила тонкая корочка льда.

Пробираясь по кустам, я не раз вспомнил своего спаниеля Лота, который очень просился на охоту со мной. Мне не удалось накануне выскочить из дома незамеченным. Сначала он подглядел, как я взял ружье – большая оплошность с моей стороны, так как объяснить собаке, что я иду не на охоту, а на работу, было невозможно. Он сразу понял, что его хотят надуть, и устроил истерику. Пришлось демонстративно достать рюкзак со всеми охотничьими принадлежностями и перед носом собаки засунуть его обратно в шкаф, показывая, что он ошибся. Это его несколько успокоило.

Я обошел озеро по берегу, внимательно осмотрел все кусты. Ничего подозрительного не обнаружил. Вся живность на воде. На берегу никого. И вообще, почему я решил бежать сюда, может, вся драма сейчас происходит как раз на другом – круглом озере. Ужаленный этой мыслью, я помчался на круглое озеро.

Здесь льда тоже почти не было, а обитатели были гораздо спокойнее, многие мирно спали, уютно припрятав клювы под крылышко. Я несколько раз обошел вокруг. Вроде все в порядке. Но кто-то же уток спугнул?!

Оставалось повнимательнее обследовать кусты на длинном озере.

На этот раз я уже ползал по кустам чуть ли не на четвереньках.

Так и есть! Утка-шилохвостка. Оставалось только забрать трофей и тихо прошмыгнуть мимо сторожей в лечебницу.

Вот позорище-то! Ведь скажут – проспал! И что самое обидное – будут недалеки от истины.

Вскрытие показало: почерк тот же! Хищник опять перегрыз добыче горло. Шейные позвонки целые, и только аккуратно вскрыта сонная артерия. Крови на этот раз было побольше. Это значит, что хищник как следует позавтракать не успел. А еще это значит, что, когда я первый раз там бегал в потемках, он, поджав хвост, если у него таковой имеется, сидел где-то под кустом и спокойно за мной наблюдал. Из чего в конце концов следует, что хищник уже меня знает. А я пока его нет. И это плохо. Но зато уже известно, что появляется он где-то с четырех до пяти утра. Значит, в другое время можно будет и расслабиться.

С пятиминутки я вышел помятый и ночного вампира начинал уже люто ненавидеть, не только как утиного душегуба, но и как личного врага и источник моего позора. Рядом шла птичница Галина Ивановна и щедро подливала масло в огонь:

– Ну что, Иванушка, когда теперь пойдешь в караул?

– Скоро, Галина Ивановна! Я кому-то сегодня не дал кровушки попить вдоволь, думаю, скоро опять объявится.

Три ночи я все же провел дома. А на четвертую, думаю, пора!

Однако и в ближайшие две ночи, к моему удивлению, ничего не произошло. Наверное, я переусердствовал в бдительности, нарезая круги между озерами, как раз с четырех до пяти утра, и этим самым спугнул ночного охотника. Стало даже очень обидно – а вдруг больше не объявится?

Между тем я уже начал привыкать к ночным дежурствам. Даже сторожа меня теперь регулярно приглашали на утренний и вечерний чай.

На третью ночь чувствую – должно непременно что-нибудь произойти. Просто пора!

На этот раз решил сидеть, как говорят, до упора. Еще с вечера все приготовил. Табуретку, теплое одеяло, ватный тулуп, термос с горячим чаем. Аккуратно вынул из рамы предбанника стекло: и видимость гораздо лучше, и стрелять можно будет, практически не вставая с места. Но теплушка теперь стала избянкой-ледянкой. В этот год холода пришли рановато. Теперь лед сковал все озера, и почти вся живность крутилась вокруг одной большой полыньи, что для меня оказалось весьма выгодно – все как на ладони. Пока этот хищник каракатицей будет по льду гоняться за утками – тут-то я его и прищучу!

Правда, весь день над Гиссарской долиной висели темно-серые, тяжелые снеговые тучи, которые грозились просыпаться обильным снегопадом, но под вечер тучи куда-то спрятались. Так-то оно и лучше.

С этой приятной мыслью я растянулся в подсобке аквариума и мгновенно заснул. Правда, прежде чем провалился в сон, не забыл установить внутренний будильник. Еще со школьной скамьи он меня никогда не подводил, и что меня больше всего поражало – работал он с точностью до минут.

Ровно в 3-30 удивительный механизм выкинул меня из крепкого сна. Все как запланировано. Греясь зеленым чаем, я размышлял: что же это за тварь такая неуловимая? Какой-нибудь хорек до шеи журавля не допрыгнет, но к спящему подкрасться, конечно, сможет. Под словом «хорек» здесь следует подразумевать всех мелких хищников – куниц, горностаев, солонгоев и норок. Но все они сидят по местам. Других попросту не имеется. Конечно, могла заглянуть в зоопарк и выдра. Скажем, с речки, протекавшей буквально в 50-ти метрах от зоопарка. Но выдре нечем проделать такую ювелирную дырочку на шее утки. Уж если она прихватит, то всей «варежкой», и следы после такого укуса будут как после хорошего капкана. К тому же утки не входят в рацион выдры. Теоретически на такое способны и крысы, но для крыс в зоопарке стол накрыт почти в каждой клетке, ешь – не хочу. Остаются собаки, шакалы, лисы и песцы. Наши все в клетках. С улицы могут заглянуть и лисы, и собаки. Шакалы, пожалуй, так далеко в город не забредут, их собаки не пропустят. Остаются лисы с собаками. Собака не прошла бы незамеченной. Остается лиса. Ей и укрыться проще, скажем, на той же речке, и собак она знает, как обхитрить, а человека-то и подавно. Но лиса непременно бы откушала от жертвы и мяса. А тут просто кровосос какой-то.

Из-под двери потянуло уж очень зимней свежестью. Я вышел в предбанник. Через окошко, из которого я с вечера вытащил стекло, влетали крупные снежинки. Я не удержался и выскочил на улицу. А там… в фантастической тишине по-настоящему валил снег!

Большущие, тяжелые снежинки опускались на землю, на глазах превращая позднюю осень в первый день зимы.

Закатив в стволы две дробовые «троечки» и нырнув в тулуп, я пошел на «охоту».

Снег ложился на землю, слегка прихваченную морозом, который, впрочем, под утро немножко отпустил. Решетки клеток, сетки вольеров и ветви деревьев были покрыты инеем. Иней, как магнит, притягивал к себе снежинки, и всё на глазах превращалось в сплошные белые стены и ажурные заросли. Но снег был такой пушистый, что, когда нога ступала на сухой подмороженный асфальт, он разлетался в разные стороны, оставляя большие круглые следы, будто по аллее прошелся слон. Было очень «вкусно» идти по чистейшему снежному покрывалу, по которому еще никто не ступал.

Животные притихли и затаились. Даже Багира – черная пантера. Обычно она очень любит подкараулить первого посетителя и устроить на него охоту. Заслышав приближающиеся шаги, она прячется за своим деревянным домиком и, низко прижавшись к полу нервно переминается с лапы на лапу. И как только жертва показывается в поле зрения, делает молниеносный бросок к металлической перегородке, и сразу – для погашения скорости – ей приходится пробежать еще пару кругов по стенкам вольера. Делает она это мастерски и почти на уровне потолка. Посетитель в ужасе шарахается в сторону. Багира довольна – охота состоялась!

Меня таким образом она тоже несколько раз заставала врасплох. До сих пор подозреваю: кого ей не удалось испугать, тот считался непойманным. И тогда Багира раздраженно дергала хвостом.

Иной раз по утрам я играл с ней в кошки-мышки. Если ее удавалось застукать, когда она уже была готова к броску, Багира лениво переворачивалась на спину «А я что? Ничего, просто вот тут лежала…» А если ее удавалось застать не подготовленной к броску, пантера недовольно закручивала рульку на конце хвоста и задирала его кверху, при этом, с досадой рыкнув, демонстративно отворачивалась – не больно-то и хотелось!

– Спишь? – бросил я ей, проходя мимо.

Но она в ответ даже не мяукнула. Видать, в домике пригрелась и шевелиться ей не хочется.

Вот и дальнее маленькое озеро, с которого началась наша история; я остановился. Снег уже успел укрыть все озеро. Даже дикие утки перебрались на другие озера, где незамерзающие полыньи поддерживали обитатели озер.

С грустью я вспомнил журавлиху. Без нее озеро стало совсем заброшенным и пустым. Под снегом оно и вовсе напоминало одинокий хутор с забитыми ставнями.