Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Жениться, что ли? – снова задумался доктор, но уже легче, потому как, похоже, случаются еще чудеса. – Тьфу-тьфу-тьфу… Обошлось», – порадовался высококвалифицированный специалист, доктор медицинских наук, мастер ухищрений в обогащении за чужой счет. На этом он углубился в размышления о метафизике языка и в итоге пришел к неожиданному выводу, что глупость на всех языках звучит одинаково, и почему-то загрустил.
«Слышит! Сказал! И что же он такое сказал?» – гудел дом этим вечером.
Ночью Ой-дк сочинил одну из самых очаровательных сюит о прекрасной земле Эюй! т. Там всегда весело, высокие травы тянутся в небо, и на каждом углу раздают вафли со сгущенкой.
Сюита 2
«В начале было слово»
– Добрый день, Янина Павловна. Я – Молчун.
– Что у вас?
– Сын.
– И у меня тоже. На каком курсе?
– Ни на каком.
– Абитуриент? Поступать будет?
– Может быть, если вы поможете.
– Так сразу?
– Не сразу. Как подрастет.
– Вы насчет репетиторства? Какой класс?
– Никакой.
– У вас точно есть сын?
– Да. Я уверен.
– Так что вам нужно? Говорите скорее, пожалуйста. У меня лекция.
– Вы нужны.
– Вы серьезно?
– Как у вас получится.
– Извините, вы нормальный?
– В каком-то смысле. Сын…
– У вас и сын такой же? Откуда вы?
– Из Чаши. Ферма Дмитрия Молчуна.
– А я думала…
– Откуда еще?
– Не важно. Что с сыном?
– Учить надо.
– А почему я? Прошу вас, давайте продолжим в коридоре. Я опаздываю.
– Он молчит, то есть не разговаривает.
– Кто молчит?
– Да сын мой. Сын.
– Подождите, он глухонемой? Что же вы сразу не сказали?
– Нет, он нет. Не это. Мне не нравится это слово.
– А как вы определяете вашего Молчуна?
– Вот-вот, он молчит, но он не глухой.
– Слышит?
– Не уверен.
– То есть как это? Либо слышит, либо нет – третьего не дано.
– Вы приезжайте, пожалуйста. Сами увидите. Позанимайтесь с ним, прошу вас. Он очень умный мальчик.
– Сколько ему лет? Раньше занимался с преподавателями? Навыки чтения имеет?
– Сложно сказать…
– Простите, что повторяюсь, вы – нормальный? Либо да, либо нет.
– Ну, скажем, в обычном смысле – нет.
– А в необычном?
– Приезжайте, пожалуйста. У нас хорошо: бор, земляника, сад яблоневый, озера кругом, воздух свежий. Отдохнете, послушаете.
– Завлекаете?
– Я хорошо заплачу. Я – Молчун, Дмитрий Молчун. У нас там ферма.
– Я подумаю, Дмитрий Молчун. Когда вы хотите начать занятия?
– Когда вам удобно. У нас библиотека есть в деревне – моя жена много книг выписала. У нас хорошо. Приезжайте, прошу вас…
– Хорошо, Дмитрий. Давайте мы все после обсудим.
– Спасибо, Янина Павловна. Я буду очень благодарен, если вы согласитесь.
– Чаша, говорите?
– Да, Чаша.
<…>
– Вы еще тут? А почему на улице не подождали? Погода такая замечательная.
– Там тихо.
– Вам не нравится, когда тихо?
– Не совсем.
– Так в чем же дело?
– Очень тихо. Как на кладбище. Вы приедете? Я пришлю машину. У вас будет своя комната.
– Через три недели, после сессии.
– Спасибо. Вам понравится. Он очень умный мальчик.
– Не сомневаюсь. Скажите, Дмитрий, а почему я?
– Вас хвалят.
– Да? А я себя больше ругаю.
***
«Коса у меня была до пояса, вот такая толстая. Подружки завидовали. Мама каждое утро заплетала: поставит меня у окна и чешет волосы. Дом у нас был светлый, с широкими окнами, печкой красивой – еще отец ставил. Хороший дом. На самом краю деревни, до леса рукой подать. Там тебе и ягоды, и грибы, и белки. Соберемся так с девочками и пойдем с самого утра. Пустые никогда не возвращались. Я одна тоже ходила. Чего там бояться? Все свои, дорогу знала. Каждую сосну в лесу знала. Вот так пошла я раз, смелая, за опятами. Иду низко, высматриваю грибы, все вверх да вверх по склону. Далеко ушла, к самым холмам. Вокруг тихо, мрачно, даже комары пропали. Очнулась я, смотрю – а деревья черные, как головешки. И страшно. Мамочка Пресвятая Богородица, думаю, конец мне. И он голову из пепла поднимает, глазами злыми сверкает – на меня ползет, гад! Тут у меня, дуры, ноги отнялись: дрожь бьет, шагу ступить не могу. А он как полыхнет мне огнем в лицо – коса вспыхнула, брови, ресницы в пепел. Всю красоту мою сжег, сволочь. Не голова стала, а котелок. Вся деревня потом издевалась. Ты слушаешь?»
Ой-дк переписывал ноты начисто, орган коротко хрюкнул, не отвлекаясь.
«Вот такая сказка, значит. Про змееву гору».
Голова затряслась на тонкой шее и упала на плечо.
«Это все?» – удивился Ой-дк.
Глаз ее приоткрылся, подмигнул хитро: «Интересно, значит».
Ой-дк развернул карамельку и засунул в хрупкий рот. Морщины заиграли на кукольном лице, стянулись узелком вслед за конфетой: «Не все».
«Поджарил меня, но жить оставил. Иди к своим, говорит, и скажи, чтобы боялись. Еще раз придешь сюда, говорит, всех спалю. Гад плешивый. Террорист. Я и побежала – долго уговаривать не надо». Она подпрыгнула и затопала тонкими ножками по полу. Эхо ее шагов отозвалось в коридоре, тревожа доски.
Все выжидательно посмотрели на дверь. Бабушка ойкнула, наспех повязала платок крестом на тощей груди, вскочила в кресло и вылетела на дугах в окно, бросив на прощание звонкий «Эюй! т».
Июль помахал ей шторами и состарился в холодные сумерки.
Дверь распахнулась, пропустив вперед пустующую женщину. «Что это было?» – губы ее расплескивали тишину, глаза ловили призраков в окне. Ее руки повторили вопрос, и Ой-дк поежился от жесткости прирученного языка. Павшие яблоки с помятыми боками и то умели лучше.
Она пришла сама в конце ночи. Утро зевало за ее спиной. Поздние тени повисли на ресницах. Пустующая женщина пошатывалась от тяжести черных церберных чемоданов, настороженно молчавших в руках. Отец помог ей подняться в дом хлопающих дверей, и она осталась. В отданной ей комнате поселилась толпа голодных вещей. Так что яблоку было негде упасть, и саду пришлось переехать обратно в оранжерею. Затем хлестким взмахом руки, под бурное удовольствие толпы она отсекла тянувшееся за ней шлейфом время и разложила по полочкам словари, готовая к наполнению.
Вначале она блуждала по коридорам и комнатам, пугаясь сквозняков, словно потерялась в сезоне туманов. Начало это длилось долго. Она была похожа на тумбочку, с которой ему пришлось иметь дело. Руки хлопали, впустую меся воздух, не производя существенного смысла или хотя бы ветра. На лице ее совершенно неслучайно отпечатался мутный круг от чьей-то чаши – выпили и оставили пустую тару клеймом на гладкой крышке. Она не понимала ни звука, ни запаха, ни намека на смысл. Заикаясь, молотила руками, отгоняя от себя последние сквозняки. Порожняя тара. Елькленсосна.
И вот опять: распахнулась, больно хлопнув дверцей по ушам, и с порога заголосила, бросаясь косными мыслями. Охотнику пришлось выучить звериный язык, чтобы измерить ее голод. Уже сколько лун и полдников живет она в доме, но по-прежнему избегает ветра – бережет свою пустоту.
– Что это было? – нетерпеливо повторила она.
Ой-дк ответил, но пустующая женщина всплеснула руками, не понимая.
– У тебя нет бабушки. Ты путаешь. Может, бабочка? – нервничали ее пальцы.
Ой-дк не обращал внимания на голодную резкость, продолжая с настойчивостью восточного ветра:
– А-озмэ ю6-вореы.=ао1 п-:?ТВЫбь 3…
Она быстро махала руками и повторяла, всухую шлепая губами:
– Бабочка, бабочка, бабочка.
Ой-дк терпеливо объяснял тональности вещей, переливчатость и подвижность их состояний. Женщина мяла воздух, пытаясь схватить ускользающие смыслы. Она никак не могла почувствовать их отсутствующую форму, со свирепой решимостью старалась нащупать слова, чтобы запрятать в клетку пальцев и приручить есть мысли с рук. Елькленсосна. Мастерица чучелок.
– Бабочка, бабушка, бабукж5, бабж5зв, бвэф2 е/Б=лэёьпз8в.
– Лучше! Уже лучше! – радовалась она.
– Бабушка приходила из Эюй! т за конфетами.
– Что такое …? – зависали недоуменно руки, натолкнувшись на отсутствие прирученной формы.
– Эюй! т.
– …?
– Эюй! т.
–…
***
Я не знаю, что делать. Мы стоим на месте. Еле-еле, по слову в час. Он не хочет говорить. Говорит с трудом, будто ему лень. Я не понимаю, что я делаю не так.
Проблема не в нем – неправильных детей не бывает. Это значит, что все мои педагогические наработки, руководства, семинары по новой методике обучения правильных детей с осложнением слуха – коту под хвост. Зачем я сюда приехала?
Я не знаю, что делать, и это настораживает. Я не помню, когда последний раз не знала, что делать. Всегда знала. Когда замуж выходила и разводилась, когда позволила сыну уехать, когда зубами вырвала себе место на кафедре, когда на выборы ходила и не ходила, ругалась с ЖКХ из-за протекающей крыши, молчала в поддержку и против, когда отмазывала студентов от армии – всегда знала. А теперь мне хочется убежать. Убежать вслед за так называемым доктором.
- Око небесное - Филип Киндред Дик - Научная Фантастика / Социально-психологическая / Разная фантастика
- Птица малая - Мэри Дориа Расселл - Боевая фантастика / Космическая фантастика / Научная Фантастика / Социально-психологическая
- Set a diary - Майго - Прочая детская литература / Научная Фантастика / Социально-психологическая
- Россия 2015. Эпидемия - Алексей Фомин - Социально-психологическая
- Боги и Боты - Teronet - Социально-психологическая
- The Algorithm of Chaos - Сергей Николаевич Огольцов - Социально-психологическая
- Zero. Обнуление - Энтони МакКартен - Детективная фантастика / Научная Фантастика / Социально-психологическая / Триллер / Разная фантастика
- Изъян в системе - Алим Тыналин - Социально-психологическая
- Вторая жизнь (Иллюстрации П. Зальцмана, Ю. Мингазитдинова) - Василий Ванюшин - Социально-психологическая
- Как сгорело маковое поле - Сказки для взрослых - Героическая фантастика / Драматургия / Социально-психологическая