Арсен Люпен – джентльмен-грабитель (сборник) - Морис Леблан

На этот раз я довольствуюсь этими предметами, которые, по моему мнению, легко сбыть. Прошу вас упаковать их надлежащим образом и отослать на мое имя (оплаченным платежом) на вокзал Батиньоль не позднее чем через неделю… В противном случае мне придется самому заняться их перевозкой в ночь со среды 27 на четверг 28 сентября. И, желая вознаградить себя за труды, я не ограничусь указанными предметами.

Прошу простить за беспокойство, которые я вам причинил, и принять мои уверения в глубочайшем почтении.

Арсен Люпен

P.S. Главное, не присылайте мне самую большую картину Ватто. Хотя вы заплатили за нее тридцать тысяч франков на публичных торгах, это всего лишь копия. Оригинал сжег Баррас во время одной из оргий, при Директории. Посмотрите неизданные «Мемуары» Гара.

Тем более я не претендую на шейную цепь в стиле Людовика XV. Ее подлинность представляется мне сомнительной».

Письмо потрясло барона Каорна. Если бы под ним стояла другая подпись, барон и то встревожился бы. Но там стояла подпись Арсена Люпена!

Прилежный читатель газет, барон знал обо всем, что творится в мире воров и преступников, и, разумеется, о так называемых подвигах адского грабителя. Естественно, барон знал, что Люпен, арестованный в Америке его врагом Ганимаром, сейчас находится в тюрьме и вскоре должен состояться суд над ним.

Но барон знал также, что от Арсена Люпена можно было ждать чего угодно. Впрочем, точное знание замка, расположения картин и мебели уже само по себе было грозным признаком. Кто мог рассказать Люпену о вещах, которые тот никогда не видел?

Барон поднял глаза, любуясь суровым силуэтом Малаки, его крутым подножием, глубокой водой. Потом пожал плечами. Нет, решительно никакой опасности нет. Никто в мире не в состоянии проникнуть в неприкосновенное святилище, где хранились его коллекции. Никто, да. Но Арсен Люпен… Разве для Арсена Люпена существуют двери, подъемные мосты, стены? К чему самые невероятные препятствия и тщательно разработанные меры предосторожности, если Арсен Люпен решил достичь своей цели?

В тот же вечер барон написал в Руан, прокурору Республики. Он вложил в конверт письмо, полное угроз, и просил о помощи и защите.

Ответ не заставил себя ждать. Названный Арсен Люпен находится в настоящее время в Санте под строжайшим наблюдением. У него нет никакой возможности написать письмо, которое, скорее всего, было мистификацией. Об этом свидетельствовало все: логика, здравый смысл и реальность фактов. Тем не менее, желая перестраховаться, прокурор Республики назначил экспертизу почерка. И эксперт заявил, что, несмотря на несколько аналогий, почерк не принадлежал заключенному.

«Несмотря на несколько аналогий…» Барон запомнил только эти пугающие слова, в которых усмотрел признание в сомнениях. По его мнению, одного этого было достаточно, чтобы правосудие вмешалось. Его страхи усилились. Он то и дело перечитывал письмо: «В противном случае мне придется самому заняться их перевозкой». И эта точная дата: в ночь со среды 27 на четверг 28 сентября!..

Недоверчивый, скрытный барон не решался довериться даже своим слугам, преданность которых казалась ему вне всяких подозрений. Тем не менее впервые за многие годы он почувствовал необходимость поговорить с кем-нибудь, попросить совета. Брошенный на произвол судьбы правосудием своего края, он не надеялся защитить себя собственными средствами и собирался поехать в Париж, чтобы попросить помощи у какого-нибудь отставного полицейского.

Прошло два дня. На третий день, читая газеты, барон вздрогнул от радости. «Ревей де Кодебек» опубликовал короткую заметку:

«Скоро исполнится три недели, как мы имеем удовольствие принимать у себя главного инспектора Ганимара, одного из ветеранов служб Сюрте. Господин Ганимар, которому его последний подвиг, а именно арест Арсена Люпена, помог завоевать европейскую известность, отдыхает после трудов праведных, ловя пескарей и уклеек».

Ганимар! Вот в чьей помощи нуждается барон Каорн! Кто лучше, чем изворотливый и терпеливый Ганимар, сумеет расстроить планы Люпена?

Барон ни секунды не колебался. Его замок от небольшого городка Кодебека отделяли шесть километров. И он преодолел их, как человек, преисполненный надежды на спасение.

После нескольких безуспешных попыток узнать, где остановился главный инспектор, барон направился в редакцию газеты «Ревей», расположенную посредине набережной. Там он встретился с редактором заметки, который, подойдя к окну, воскликнул:

– Ганимар? Да вы наверняка встретите его на набережной с удочкой в руках! Именно там мы и познакомились. Я случайно прочитал его фамилию, вырезанную на удочке. Смотрите, это он, старичок под деревьями променада.

– В рединготе и соломенной шляпе?

– Совершенно верно! Ах! Странный тип, неразговорчивый, ворчливый.

Через пять минут барон подошел к знаменитому Ганимару, представился и попытался завязать разговор. Потерпев полное фиаско, он решил прямо изложить проблему.

Ганимар слушал неподвижно, не теряя из виду поплавок. Потом, повернувшись к барону, смерил его взглядом с головы до пят и с жалостью в голосе произнес:

– Сударь, воры не предупреждают людей, которых собираются ограбить. В частности, Арсен Люпен никогда не совершает подобных просчетов.

– Тем не менее…

– Сударь, если бы у меня были хоть малейшие сомнения, поверьте, удовольствие, с каким я бы засадил этого милейшего Люпена, одержало бы верх над всеми прочими моими чувствами. К сожалению, этот молодой человек уже за решеткой.

– А если он сбежит?

– Из Санте нельзя сбежать.

– Но ему…

– Ни ему, ни кому-либо другому.

– Однако…

– Ну что же. Если он сбежит, тем лучше. Я его сцапаю. А пока спите спокойно и не пугайте уклеек.

Разговор был окончен. Барон вернулся в замок, немного успокоенный уверенностью Ганимара. Он проверил запоры и принялся исподтишка следить за слугами. Прошло еще два дня, в течение которых барону почти удалось убедить себя, что его страхи были сильно преувеличены. Нет, право же, как сказал Ганимар, людей, которых хотят ограбить, не предупреждают.

Назначенная дата приближалась. Во вторник утром, накануне 27 числа, ничего особенного не происходило. Но в три часа позвонил какой-то мальчишка. Он принес телеграмму:

«Никакой посылки на вокзале Батиньоль. Приготовьте все к завтрашнему вечеру. Арсен Люпен»

И вновь барон обезумел до такой степени, что начал спрашивать себя, не уступить ли требованиям Арсена Люпена.

Барон помчался в Кодебек. Ганимар, сидя на складном стуле, удил рыбу на том же месте. Не говоря ни слова, барон протянул ему телеграмму.

– И что? – спросил инспектор.

– Как что? Но ведь завтра…

– Что?

– Произойдет кража. У меня украдут мою коллекцию!

Ганимар отложил удочку, повернулся к барону и, скрестив руки на груди, нетерпеливо воскликнул:

– А-а, значит, вы думаете, что я буду заниматься этой глупой историей?

– Какое вознаграждение вы хотите получить за то, что проведете в моем замке ночь с двадцать седьмого на двадцать восьмое сентября?

– Ни су. Оставьте меня в покое.

– Назовите свою цену. Я богат, очень богат!

Грубое предложение оскорбило Ганимара, и он, стараясь не терять хладнокровия, продолжил:

– Я здесь в отпуске и не имею права вмешиваться…

– Никто ничего не узнает. Что бы ни случилось, я буду хранить молчание.

– О! Ничего не случится!

– Ладно. Допустим, три тысячи франков. Этого достаточно?

Инспектор понюхал щепотку табака, подумал и сказал:

– Будь по-вашему. Только должен вас предупредить, что эти деньги будут выброшены на ветер.

– Мне все равно.

– В таком случае… Впрочем, никогда не знаешь, что ждать от этого чертова Люпена! Вероятно, он возглавляет целую шайку… Вы уверены в своих слугах?

– Бог ты мой…

– Значит, не стоит рассчитывать на них. Я пошлю телеграмму двум своим приятелям, эдаким крепким парням. Так будет надежнее… А теперь уходите, не надо, чтобы нас видели вместе. До завтра. Я приеду около девяти часов.

На следующий день при приближении часа, назначенного Арсеном Люпеном, барон Каорн взял со щита ружье, начистил его до блеска и принялся прогуливаться в окрестностях Малаки. Ничего подозрительного он не заметил. Вечером, в половине девятого, барон отпустил слуг. Они жили в крыле, фасад которого выходил на дорогу, но в самом конце замка. Оставшись один, он осторожно открыл все четыре двери и немного погодя услышал шаги.

Ганимар представил барону своих помощников, двух дюжих парней с бычьей шеей и мощными руками, а после обратился к нему с несколькими вопросами. Узнав о расположении замка, он тщательно закрыл и забаррикадировал все выходы, через которые можно было попасть в залы, которым грозила опасность быть обокраденными. Он постучал по всем стенам, приподнял гобелены и ковры, а затем оставил своих помощников в центральной галерее.