Взгляд на жизнь с другой стороны. Ближе к вечеру - Дан Борисов

Сам егерь за некоторое время до нашего прихода напился и решил поучить пса, которого мы обнаружили с поджатым хвостом под одной из кроватей. Этот пес жутко не любил пьяных и порвал «учителю» обе руки. Коля заверил нас, что до утра мы можем спокойно отдыхать, никто нас больше не потревожит, а утром он нас поведет на охоту.

Поохотились мы тот раз довольно весело, хоть и малорезультативно. Пес при осмотре на свету оказался породистым курцхааром, с ярко выраженной охотничьей страстью, но с огромным охотничьим дефектом - у него напрочь отсутствовало чутьё. Он был очень красив, но на охоте совершенно бесполезен. По этой причине, видимо, его бросил хозяин, и он прижился здесь.

После того раза я больше не видел ни Колю, ни его пса, потому что мы стали ездить в Виноградово уже без путевок на центральную базу к главному егерю, с которым в тот раз познакомились. Этим егерем оказался мальчишка, лет семнадцати, Славик. Главным егерем до того был его дед, но в тот год он умер, и Славик, все время болтавшийся раньше возле деда, занял его место. Славик был шебутной малый. То, что он шустрил в охотничий сезон, это было полдела - вне сезона он устраивал то отстрел ворон, то ловлю браконьеров, то еще чего-нибудь. Например, перед открытием охоты на следующий год он устроил собрание активистов с распределением лучших мест.

Собралось человек двадцать, в том числе и я. Набата почему-то не было. Меня всегда удивляла странная серьезность этих мероприятий. Ну, собрались и собрались, поговорили и к стороне. Нет! Славик устроил президиум, докладчик был...

Кстати это не его инициатива - он только попугайствовал, это везде было так.

Докладчиком был один очень странный человек, назовем его Мотя. Всесторонний активист МООиРа. Я его потом видел среди судей по стендовой стрельбе и где-то еще. Он на полном серьезе минут двадцать нес ахинею об успехах охотхозяйства в заготовке кормов и международной обстановке в целом. Дураков всегда и везде хватает, это понятно и не удивительно, но Мотя явно был психически ненормальным человеком, это сразу было видно по типичному лицу. Он запомнился мне добрым и даже в чем-то приятным человеком, но дебиллические черты лица и поведения были слишком явными. Вопрос: кто допустил его к охоте и к оружию? Как он получил справку в психдиспансере?

Как-то, уже осенью я нашел на базе его конспект доклада, он начинался словами: «Товарищи охохотники!...». Я несколько раз перечитывал первую строчку и не мог читать дальше. Дальше, я прочитать так и не смог, слишком охохотал.

В конце концов, официальная часть закончилась, и быстренько были поделены зоны охоты. Мне вкупе еще с двумя ребятами досталось небольшое озерко в центре угодий. Мы договорились о встрече в следующую пятницу, обговорили, кто что берет, в частности о том, что трех бутылок водки вполне достаточно. Забегая вперед, скажу, что после того открытия, я больше не пью на охоте. Получилось как? В следующую пятницу я опоздал -задержался на работе. Ребята уже ушли, а мне добираться к озерку было поздно -темнело. Я остался ночевать в сенном сарайчике на базе с Бородой, тоже опоздавшим из другой группы.

Рано утром, еще по-темному, все ночевавшие на базе отправились по своим местам на машинах. Вообще, такие выходы выглядят как бандитский налет. В темноте вооруженные до зубов люди, возбужденные и слегка пьяные рассаживаются по машинам и с грубыми шутками и хохотом уезжают куда-то. Нас с Бородой подвезли только до конца поселка, сказав, что опоздавшим и здесь будет неплохо, и с гиканьем умчались дальше.

После их отъезда стало необыкновенно тихо. Слышен был лишь писк комаров вокруг, из поселка не доносилось ни пения петухов, ни лая собак. Мы с Бородой уселись на обочине, свесив ноги в кювет, и закурили. Рассвет подоспел быстро. Уже через пятнадцать минут, когда прибавилось свету, и глаза привыкли к сумеркам, выяснилось, что мы свесили ноги над самой водой неширокой, почти стоячей речки или канала проходящего метрах в трехстах от крайних домов поселка.

Неся ружья в руках, мы двинулись по разным берегам этой канавы искать своего охотничьего счастья. Почти сразу стали попадаться утки, одни взлетали с воды, другие просто пролетали мимо, посвистывая крыльями. Оба стреляли много, но Бороде везло больше. Я и стрелял тогда плохо и ружьё мое - хваленая тулка с очень кучным боем хороша была для выстрелов по сидячим уткам, а влет давала мало шансов. Первая добыча у меня появилась возле омутка, когда сидевшие там, в камышах, утки подпустили нас почти в упор. Вторая была спорной, мы стреляли одновременно, но Борода великодушно отдал её мне - у него и так была уже полная сумка.

Мы прошли эту канаву два раза, туда и обратно. Удивительно, что на второй раз утки продолжали взлетать, хоть и пореже. Третий раз проходить по одному и тому же месту было бы уже глупо, и мы направились к центру угодий, где сосредоточилась основная масса охотников, и где нас ждали. В пылу охотничьего азарта мы не заметили, что почти всё небо затянули грозовые тучи. Лучше бы нам было вернуться на базу, но когда начался дождь, думать об этом стало уже поздно.

Второй раз в жизни я испытал ужас грозовой стихии в открытом поле. Сначала, не смотря на сильный дождь, я продолжал идти, но молнии били все ближе и ближе, и вдруг я понял, что ствол ружья может сыграть роль громоотвода - он же верхняя точка в поле и, к тому же железяка. Я повернул ружьё стволом вниз, потом, после очередного разрыва, бросил его на землю, и сам упал рядом с ним лицом в траву и закрыл голову руками, как будто это могло помочь. Может быть, это всё-таки чуть уменьшало грохот грома. Казалось, что молнии бьют прицельно, прямо в меня, их вспышки были видны даже через закрытые веки, и тут же, без всякого перерыва, как пушка над ухом, бил гром. Я не знаю, сколько времени это продолжалось, но даже когда этот ад стал уходить, вставать еще не хотелось.

- Вот так себя чувствуют утки под нашими залпами!

Я понял, что это не моя мысль, а кто-то рядом это произнес. Поднял голову и увидел, что Борода сидит рядом и смеется. Мы оба полуоглушенные какое-то время сидели рядом и хохотали, потом встали и пошли дальше. Буквально через несколько шагов впереди я увидел птицу.

Еще один случай странного восприятия действительности.

Всю оставшуюся жизнь я помню этот малозначительный эпизод. Я увидел дупеля. Дупель это и так маленькая птичка, а на расстоянии примерно десяти метров он кажется совсем маленьким. Но здесь был такой эффект, будто я его вижу в телевизоре и оператор приближает и приближает фокус. Я видел каждое перышко, клюв и испуганные грозой черные глазки. То ли из-за охотничьего азарта, то ли из-за характерного для большинства людей свойства пропускать чудеса мимо себя, я опять обратил на этот феномен очень мало внимания, а осознал его несколько позже. Я же был на охоте.

Я же охотник, моё дело - стрелять! Топнул ногой и что-то крикнул, чтобы он взлетел, потому что стрелять в упор (как я это видел) невозможно. Медленно поднял ружьё и нажал на спуск. тишина. Я забыл взвести курок. Птица опять стала маленькой, какой и должна быть и скрылась где-то в кустах.

Несколько секунд я стоял, продолжая целиться в белый свет. Потом со злости взял ружьё за стволы и швырнул его в сторону. Ружьё булькнулось в болото. Еще некоторое время я изрыгал ругательства в стиле: «Будь проклят тот день и час.», потом до меня стало доходить, что за потерю ружья я буду иметь неприятности и, что охота еще не кончилась и. полез в болото вызволять свою тулку. Всё равно на мне не было сухой нитки.

Довольно быстро мы добрались до основной группы. Все тоже были мокрые и возбужденные. После удачной охоты и дикой грозы всех было приятно видеть, особенно приятным показался парень, который вез нас утром на своих Жигулях. Это был интеллигентный парень с открытым честным лицом, он остроумно шутил все время и казался душой собравшейся здесь компании.

В отличие от нас, остальные оказались не так удачливы. Все стреляли по далеко летящим уткам, и никто не попал. Все были пустыми. Вот тебе и пошутили они над нами - выбросили в неклевом месте!

Я спросил про своих товарищей, с кем я должен был ночевать и охотиться. Мне показали их - мы стояли рядом с их палаткой - они оба как раз выбирались оттуда с бутылками в руках. Оба были пьяней вина и угощали сейчас остальных. А получилось с ними вот что: расставшись со мной неделю назад, они решили, что с ними еще будет одна подруга и, в связи с этим водки нужно не три, а четыре бутылки. Договориться, кто берет водку, они не успели, и каждый взял по четыре бутылки. Подруга не приехала, и я их подвел, в смысле компании. В результате количество спиртного оказалось чрезмерным, но они боролись с этим змеем. Мы с Бородой тоже приложились и не один раз. Потом поехали на базу отдыхать и обедать.

В Жигули набились как шпроты. Среди всей шумной компании оказался один трезвый человек, к сожалению не водитель, а тот самый Мотя, докладчик из Белых Столбов, по причине психического нездоровья ему пить было нельзя совсем. Всей езды было километра три по пустой дороге.