Жизнь, как есть - Сергей Санеев

Что это? Привычка? Сознательность? Ответственность?

Похоже, всего этого хватало в поколении наших отцов и даже более.

Нам есть чему у них поучиться.

Силы человеческие.

Давным–давно, в советские времена у меня был приятель Илья. Он был лет на десять старше меня, занимал высокий пост в народном хозяйстве. Был наделен умом, здоровьем, крепкой семьей с двумя дочерьми–красавицами и властью. Думаю, что, если бы его спросили на то время, счастлив ли он, – был бы положительный ответ.

Мы дружили семьями, часто выезжали на природу, отмечали вместе праздники. Уклад жизни тех лет все это позволял. Мы думали, что так будет всегда.

Наступали «лихие» 90–е, выживать стало труднее, работать приходилось больше, видеться с друзьями – реже. Вот и мы стали встречаться все реже, а потом и вовсе потерялись в пучине тех беспокойных лет. У многих людей круг общения сузился до рабочей команды.

Много лет прошло с той поры, много воды утекло. И в моей жизни было много перемен…

Знакомое лицо на улице…

– Илья, ты что ли?, – кричу я.

Оборачивается, всматривается в мое лицо, начинает улыбаться беззубым ртом. Господи, совсем другой человек. Куда девалась стать, крепкий торс, зубы?! Передо мной стоял улыбающийся худой, высокий человек с усталым лицом.

Я спрашиваю:

– Где ты, как ты? Сколько лет прошло! Живем в одном городе и больше десяти лет не виделись.

Присели мы на лавочку в скверике, он долго вглядывался в мои глаза, как будто хотел что–то понять. А потом начал говорить…

С учетом должности за его подписью перечислялись огромные суммы денег в реализацию планов народного хозяйства. В какой–то момент что–то пошло на так: к нему в кабинет явились сотрудники одной из силовых структур и надели наручники. В интересах дела он был арестован без права на переписку. Ни писем, ни свиданий с близкими. Для семьи человек просто пропал, исчез.

Ну, а Илью–то самого заботит вопрос оповещения семьи о своем месте пребывания. В угоду этой цели подвернулся случай: из мест лишения свободы освобождался безродный урка. Никто его не ждет, не встречает. Илья к нему и «подъехал», мол, понеси весточку жене о том, где я и как; она тебя и накормит и напоит и спасибо скажет. На том и порешили, ушел сокамерник.

Раньше или позже Илье отмеряют двенадцать лет общего режима без права на переписку. Уходит он на зону. А вдогонку ему официальное сообщение: жену убили в своей квартире (дочери уже жили отдельно), обворовали и заперли за собой входную дверь. Пока соседи не всполошились по поводу специфического запаха в подъезде.

Подонка нашли быстро за распродажей ценностей из квартиры Ильи. Им оказался «брат» по камере, ушедший с весточкой к семье. Дочери, испугавшись происшедшего, разъехались в другие города; у них создалось впечатление, что над семьей нависло проклятие.

Нельзя сказать, что восемь лет в зоне прошли незаметно для Ильи, но они прошли. Его условно–досрочно освободили. Воля! Свобода! Что может быть слаще?! За эти годы он познакомился с женщиной по переписке, она стала приходить к нему на свидания. Так или иначе, у них образовалась семья, если не по закону, так по совести. К ней он и вышел из лагеря. Женщина простая, скромная, тихая и добрая. Счастью не было предела.

На следующий день Илья пошел подавать документы на прописку, на трудоустройство. А еще на следующий день за ним приехал «воронок» и отвез в лагерь еще на полтора года: мол, ошибочка вышла, рановато освободили.

В этом месте рассказа он мне и говорит:

–До этого держался молодцом: бегал по стадиону лагерному, гантели, гири… А тут, как ножом по горлу: дыханье вырубило и сердце шлепнулось на асфальт. Теперь без таблеток от сердца из дома не выхожу.

С минимальной паузой начинает хвалиться собакой, которую кто–то им подарил. Глаза заблестели радостью и оптимизмом. Только на лице сохранилась печать страданий и усталости.

Я смотрел на него и думал, сколько же человеку по силам? И приходил ответ один: Бог не дает испытаний больше, чем человек может вынести.

Старик

Много людей проходит перед глазами за жизнь. Некоторые из них яркие, как вспышка света, и этим запоминаются. Другие, чтобы обратить на себя внимание, одеваются, как новогодняя елка. Иные орут там, где этого не требуется, и ведут себя вызывающе тоже только для того, чтобы на них обратили внимание… Других не видно вообще, они проходят где–то рядом, не задев, не побеспокоив, не вскрикнув, не всхлипнув… Они исчезают также незаметно, как и появляются.

А есть люди, которые приковывают к себе внимание чем-то особенным, ненарошным (авт). Этого человека, вроде бы, и не запоминаешь навсегда, но при новой встрече смотришь на него и непременно думаешь: «Где же я его видел?!» И нет покоя, пока не вспомнишь…

Именно такой человек очень бодро делал упражнения на перекладине спиной ко мне. Я же пил кофе у окна и наблюдал с высоты второго этажа за дворовым спортсменом. Совершенно точно я его уже видел, но не присматривался к нему. Такой задачи не было и сейчас, просто было время.

Мужчина спрыгнул с перекладины, промокнул полотенцем вспотевший крепкий торс и повернулся в мою сторону. Нельзя сказать, что я был обескуражен, но совершенно точно в моей голове появился вопрос: «Сколько же ему лет?» По состоянию тела и бодрым движениям – в районе сорока. Но седая борода и морщинистая шея ниже нее прибавляли возраста этому человеку. Короткая седая прическа говорила о склонности ее владельца к порядку и дисциплине.

Брови… Именно они поставили точку в моих размышлениях о возрасте мужчины. Брови были седыми и густыми, совершенно неухоженными, торчащими во все стороны. Брови запускают только (или, в основном) одинокие старики, для которых эта деталь внешности перестает иметь значение.

Значит, старик? Похоже на то, но очень бодрый и крепкий. И все же – старик.

Бешенный день после утреннего кофе с размышлениями стер в памяти эту фигуру и думки о ней. Я более не вспоминал об этом человеке, пока ни увидел его в утренней пробежке по тротуару вдоль проезжей части нашей улицы. В кедах без носков, спортивных шортах, на руках трикотажные перчатки. Крепкий обнаженный торс блестит от пота. Да, это он, точно он! Красавец! Ему вслед поворачивают голову даже молодые девчонки.

Конец ознакомительного фрагмента.