Вербовка - Эльчин Гасанов

Впереди сидел лысый человек. Он обернулся:

– Здрасьте! Меня звать Сан Саныч. Я про вас все знаю и приношу свои извинения. Давайте работать вместе – сказал он благодушным, родительским тоном.

Улыбнулся он приятно, зубы белые, лицо благородное. В нем чувствовалось положительность и внушительность. И молчал он как – то солидно.

Это были впечатления первого мгновенья.

Некоторое время едем молча. Затем приехали в один ресторанчик. Я там никогда не был, это в районе поселка ''Монтино''. Мы уселись в кабинете вдвоем. Он сделал заказ, официант пошел выполнять его.

Тишина гробовая.

Мы друг друга украдкой разглядывали. Он меня, я его.

Сан Саныч – здоровенный, коренастый мужчина, стриженный, курносый. Ходит вразвалку, похож на старинных воинов, доспехи не хватают. Только вид у него заговорщика. В тоже время он стройный, в движениях изящность, подобие грации. Как это все совмещалось в нем – понятия не имею.

Официант принес заказ.

Березовая водка, фрукты овощи, различные соленья и черный хлеб.

Он снова заговорил.

– Рустам, помогите нам.

– Это как?

– Завербуйте меня. Да, да!… Завербуйте! Простите меня за скорую просьбу, но время деньги. Вы же контрразведчик, вам нужен результат.

Я из вас сделаю героя КГб. Вербуйте меня! Ну же?! – страдальчески морща лицо, он говорит.

Я малость растерялся, не понял, что происходит.

– Не хочу, – был мой ответ.

– Это как, – спросил он, снисходительно улыбнувшись.

– Да так! Не хочу и все, – закурил я сигарету.

– Вы меня не поняли, Рустам! – он опять улыбнулся. – Завербуйте меня. – поморщив лоб продолжал Сан Саныч. – Хотите, я вам напишу на бумаге, что вы привлекли к тайному сотрудничеству подполковника внешней разведки России? Хотите? Ну скажите, хотите или нет? Это же будет революция! Все азербайджанское КГБ встанет на уши! Все! Вас даже наградят!…

– …Посмертно! – перебил я его, и засмеялся.

– Нет…ну это конечно шутки шуткой, но я говорю серьезно. Рустам, сделайте из меня агента. Сделайте!

– Но зачем?

– Как зачем? Вам же нужен результат, вам тоже нужна вербовка, разве нет? – делает он строгие глаза.

– Нет, мне она вообще не нужна – сказал я как – то беспечно.

– Ты че, долбайоб что ли? – смущенный до крайности, огрызнулся Сан

Саныч.

Я мгновенно притих, всеми силами стараясь не выдать себя каким – нибудь жестом.

– В принципе, все может быть – не замечая его ''наезд'', отвечаю я, и развожу руками.

Кажется, я веду себя очень благородно.

Ночью в постели чувствовал себя в отличном настроении: я был доволен, спокоен и скоро уснул, спал крепко до 12 часов дня.

21 июля.

Сижу у себя в кабинете в КГБ. Кабинет состоит из сейфа, стола, двух стульев и солдатской кровати.

На лице моем строгость, облокотился рукой об край стола, смотрю в окно.

На стене висит портрет Гейдара Алиева. Портрет красивый, цветной, но без рамок, лишь одна бумажная фотография.

В этот момент в кабинет завалил инспектор, подполковник управления Особой Инспекции, звали его Малик.

Что – то сказал, я что – то ответил, все эти слова касались непосредственно моего начальника, и еще кого – то, он ех искал.

– Как дела вообще?

– Норма.

– А где Азик? После дежурства? Хорошо.

И вдруг Малик заметил потрет Гейдара Алиева, подошел ближе, стал под ним, и шимбанул с плеча:

– Какое фото! Шик! Ты это, Рустам, это фото грех так держать.

Закажи раму красивую, вдень туда фотографию, и тебе будет приятно, и всем нам. Разве нет? Вот. Ну будь здоров.

Он удалился с кабинета прочь. А совершенно неожиданно для себя сорвал со стены фотографию Гейдара Алиева, разорвал ее на мелкие кусочки, сжал все в клубок т швырнул в мусорное ведро.

25 июля.

Позвонил Макс и глухим голосом заявил, чтоб я пошел на

Главпочтамт и получил на свое имя – до востребования открытку. Там же прилагается 500 долларов.

Я так и сделал. Профиндючил туда, но появилась проблема: открытка есть, а денег нет.

Придется позвонить Максу, что за херня?!

Звоню максу, он смеется, шутит. Оказывается, это проверка, они меня прокуряживают.

Гады! Сукины дети!

Хоть я и позвонил не со своего сотового, а с улицы, с прокатного телефона, но все же мой звонок зафиксирован и голос мой записан у них на диктофон. Еще один повод для шантажа у них есть.

А мне насрать!

29 июля.

Я вечно вспоминаю одну девушку, Лилю. Это был единственный человек, который понимал меня. Даже когда несколько раз хотел убить себя, я вваливался к ней домой, она мне варила котлеты, компот, у нее пил, курил, мы трахались, она меня купала, и все потом было хорошо.

Лиля была великолепна. Нет, не очень красива, но с потрясающей энергетикой. Не видел я Лилю уже 3 года. 3 года!

И вдруг – хуяк! – звонок на мой мобильник, слышу ее голом, – она!

Откуда она узнала номер моего мобильника, я не знаю. Уже потом я понял, догадался, что этот ветер дует от Ильича.

Как они вышли на нее?

Где откопали ее? Это ребус! Мы с Лилей встретились.

Я ее отвез к себе на дачу. Все как надо: купил шампанское, коробку конфет, сигареты 'Собрание', и так далее.

На даче тихо, особенно вечером. Все уснуло.

Сидим на веранде, напротив друг друга. Она в одной белой сорочке, из под нее просвечивают ее розовые соски.

Мне нравятся ее кудри на висках, и губы ее вспотели от жары.

От всей ее фигуры веет безмятежностью, легкостью, но я чувствовал у себя в горле комок, и она тоже это чувствовала.

Мы пошли в спальню.

От наших качек и движений сломалась ножка кровати. Левый бок так и рухнул вниз – штракх!

Затем мы постелили матрац на полу, и она мне тихо промурлыкала:

– Русик, а у меня для тебя сюрприз.

– Какой это еще сюрприз? – почесывая переносицу гляжу на нее.

Она достает из своей сумочки резиновый член с готовым тонким жгутом. Это был искусственный половой мужской член. Обычно его применяют для трахания мужчин в попу, это как правило делают сами женщины.

Я с минуту рассматриваю этот резиновый пенис, перевожу взгляд на нее.

– Это твоя идея? – спрашиваю ее.

– Да,- сухо отвечает она.

Она смазывает головку этого пениса вазелином, его тоже с собой принесла, я становлюсь рачком, уперся ниц в подушку, она обтягивает себя жгутом, надевает этот член так, будто с ним жила дано, мол, это ее родной фаллос, он к ней прирос от рожденья, и медленно, очень медленно засовывает его мне в задний проход.

Признаюсь, приятно, когда тебя ебет красивая женщина. Она меня схватила за обе ягодицы, полностью обхватила, уперлась своими бедрами, и поимела меня еще так.

Порой мне было больно, я кричал, точнее, стонал, но не мешал ей.

Ей было приятно ощутить себя в роли мужчины, пусть кайфует себе.

И наоборот, и мне приятно ощутить себя в роли женщины.

И я кайфую. Она доводила этот чертов резиновый член аж до моих почек, потом устала, вспотела, пот лил мне на спину, от ее движений волосы ее раскидывались в разные стороны, я видел ее тень на стене, да и зеркало так поставил, чтоб приятно было смотреть на наше творчество.

Мы уже оба устали, она исковеркала мне жопу, но еще охая и ахая продолжала меня трахать.

Мы оба рухнули, скорее, она рухнула мне на спину.

Отдыхали минут 20.

Потом роли поменялись, я ее поставил рачком и вставил ей так больно, что она начала орать, кричать, а я ей рот затыкал.

– Аха!…Видишь как больно!…- наклонившись, кричу ей в ухо.

– Да…да!…

Потом наступило молчание. Потемки между тем еще больше сгущались, было поздно, час ночи, предметы теряли свои контуры.

Полоска за буруном совсем уже потухла, а звезды стали все ярче и лучистее.

Мы сидим на балконе, слушаем трескотню кузнечиков, пьем одноразовый пакетный чай.

– Лиля, скажи честно, тебя Сан Саныч прислал? – начал я.

– Не надо об этом, Рустам, – она старалась уходить от разговора.

– Да Бога ради, пожалуйста. Только ответь мне честно: то что мы сегодня сделали с тобой в постели, ты все это записала на диктофон, или как? – спросил ее в упор.

– Как тебе не стыдно, Рустам. Не ожидала!

Она приблизилась ко мне, обняла меня, чмокнула в ухо.

– Рустам, они страшные люди, очень страшные. Не спорь с ними, делай, что тебе говорят. Я обещаю, мы поедем с тобой в загранку. Они и мне, и тебе дадут большие деньги.

– Значит ты продалась уже, Лиля, – горько усмехнулся я.

– Причем тут продалась?! Мне нужны деньги! Мне деньги нужны, понимаешь, деньги! – крикнула она и виноватым тоном, ежась отошла от меня к двери.

– Так вот, передай сан Санычу, что пошел он на хуй! Он может тебя обкрутить, а меня, старую падлу – кишка у них тонка! – оскалил я зубы.

31 июля.

Сегодня днем мы опять встретились с Сан Санычем.

Сидели в ресторане 'Баку', и чинно хлебали борщ, пили водку, чай горячий. Я попросил его перейти к делу, но он молча пил и жрал.