Почти идеальный герой - Андрей Владимирович Кивинов

одеялом. Набрал номер.

— ОВД «Северное», Степанов, — раздался родной голос дежурного.

— Димыч, это Бердяев. Бумажная, три, квартира девять. Попытка взлома. Брать жестко, никаких разговоров. В машину и в отдел! Людей побольше пришли, он опасный. Только не стрелять. Он живым нужен! Быстрее, быстрее!

Не дав ответить дежурному, Матвей отключил связь, стащил одеяло и подкрался к окну. Лишь бы приехали те, кто не знал Стаса. Он иногда захаживал за Элькой на работу. С Матвеем они пересекались и даже обсуждали спортивные новости. И не сказать, что боксер в неадеквате. Нормальный мужик. А оказывается, домашний насильник.

А дверь под руками нормального мужика начала сдаваться. Хоть и железная. Матвей видел качественные взломы. Дверь трактором не вырвать, а умельцы обычной фомкой вскрывали, словно банку консервную.

Быстрее, быстрее, братцы! Спасайте своего будущего короля. До отдела пять минут пешком, на машине столько же, потому что светофоры и пешеходы.

Уже слышно дыхание любимки. Так раненый бык пыхтит перед последним броском на матадора.

Ух, наконец-то! Стремительным арбузом вкатился полицейский «козлик» во двор. Выскочили из него знакомые лица. Гуляй, водитель Бориска, участковый Метелкин и постовой Гриша, фамилию которого Матвей не помнил. Группа захвата. Всей гурьбой в подъезд. Блин, если Гуляй узнает Стаса, всё — смерть.

Оставалось молиться и верить… Только не выучил Матвей ни одной молитвы, ибо был круглым атеистом.

Но зато слыл везучим, что не раз отмечали коллеги, родные и близкие.

— Стоять, полиция! — распознал он визгливый тенор Гуляева.

— Пошел на хер! — огрызнулся любимка.

И началось… Битва медведя с волками. Пока без стрельбы, но с кровью. Завязалась на площадке, продолжилась на улице.

В «козлик» Стаса грузили минут пять. У Гуляя фейс в крови, Метелкин вообще возле дверей пал. И совсем уж была близка победа качества над количеством, кабы не живот Бориски. Не смог его пробить натренированный кулак. А Бориска к таким захватам привычный, поднаторел на бытовых скандалах. Обхватил любимку сзади по-борцовски и затолкал в «козлика», словно мешок с картошкой. А постовой еще и дубинкой успел по жопе добавить. Это у них на инстинкте. Задержать и не ударить? Нонсенс.

Матвей вытер одеялом пот.

— Фу, пронесло… А говорят, наша полиция ничего не может. Врут. Придем в отдел, скройся в архиве и не высовывайся, пока не позвоню.

В отдел он вернулся вторым, после Эльки. Страшновато. Если Стасу стуканули, позора не избежать. Да и должность после такого приключения обломится. В отделе сразу в дежурку.

— Ну чего, Димыч?

Дежурный зло сверкнул золотой коронкой.

— Моть, ты охерел?! Это ж Элькин муж! — кивнул он на камеру для задержанных.

— Да ладно! — Бердяев произнес реплику с правильной интонацией опытного разведчика. — Во блин… Накладочка, однако.

— С чего ты взял, что он вор?

Версия была заготовлена в пути.

— Так… Знакомый позвонил, дескать, мужик дверь ломает.

— А почему опасный?

— Вообще-то любой вор опасный. Не аниматор детский.

С этим не поспоришь.

— С рапортами что? — кивнул Димыч на бумаги, сложенные рядом со шнурками и ремнем на пульте. — Штамповать? Мужики в травму поехали, побои снимать. У Гуляя нос походу сломан.

— Погоди. Он там? — кивнул Бердяев на камеру.

— Нет, блин, в Бразилии на карнавале.

Матвей переместился в соседнее помещение, где находились купе для временных пассажиров, на дверях которого кто-то нацарапал гвоздиком «Насрали в душу? Звони, отмоем! 334-43-34. Адвокатское бюро Сулейманов».

Любимка, держа мокрый платок на ссадине скулы, сидел на нарах, словно боец в паузе между раундами. «Тренер, не останавливай бой, я убью его!»

— Стас… Не понял…

Если бы дело происходило в театре, Бердяев сорвал бы аплодисменты и получил народного артиста, не сходя со сцены. Само удивление и сочувствие…

Любимка не бросился с кулаками. Значит, есть шанс, что опять случайность, что никто Стасу не стуканул.

— Привет… Чего там понимать?! Со сборов раньше отпустили, а Элька с хахалем. Как чувствовал… Начал дверь ломать, тут ваши мудаки. Даже объяснить не успел, они сразу в рожу. Я ответил, ну и пошел замес.

Блин, пронесло. Но больше никаких «чаю с мачо». Только с незамужними.

— Эльвира с хахалем? Что за бред? Во сколько?!

Нет, не народный артист! «Оскар»!

— Да с полчаса назад где-то.

Матвей присел рядом со Стасом.

— Ты не путаешь? Она все время здесь. В архиве. У нас проверка на носу. Головы не поднять. Какой хахаль?

— Ага, а ключ изнутри сам вставился.

Матвей достал мобильник, набрал номер.

— Эльвира Сергеевна, а вы в отделе? Зайдите, пожалуйста, в дежурную часть. Срочно.

Стас задал тот же логичный вопрос, что и дежурный.

— А ваших-то кто вызвал?

— Соседи мне позвонили. Я там у вас знаю кое-кого… Мол, мужик дверь ломает, я людей и отправил.

— Что за соседи? — рогатый муж сжал кулаки.

— Нет, извини. Чтоб ты потом людей покалечил… Стас, да успокойся. Здесь она была. Ладно Эльвире — мне-то веришь?

Да как не поверить с такой игрой? Тут уже не «Оскара», а «Золотого орла» впору дать.

А тут и виновница конфликта прибыла. И тоже стала претенденткой на кинопремию. Какие артисты пропадают!

— Стас? Ты чего здесь? Что случилось?

— Скажи лучше, кто дверь изнутри запер? — муж смотрел жене прямо в глаза, словно сопернику перед боем.

— Я ключ в замке забыла, а дверь захлопнула… Вечером МЧС хотела вызвать, чтоб вскрыли. Господи, а кто тебя? Ты же на сборах.

Эльвира бросилась к мужу. Обняла и приласкала.

— Чего трубку не брала? — не повелся муж на ласку.

— В приемной оставила… Матвей Александрович, кто его?

— Хм… Потом объясню… Все нормально. Идите к себе.

Эльвира тут же выскочила, боясь переиграть и вместо «Оскара» получить «Малину».

— Вообще-то не очень нормально, — Матвей потер подбородок, — мужики злые, рапорта заштамповали. Формально — триста восемнадцатая. Сопротивление, побои. Но не переживай, мы своих не сажаем. Короче, пишешь чистосердечное, мол, был поддатый, не в настроении, все такое, черт попутал… А я со следователем договорюсь, чтоб прекратил дело по 28-й. Деятельное раскаяние… Мужикам по бутылке.

Матвей умел рубить палки даже там, где, казалось, это невозможно сделать в принципе. Поэтому не зря он висел на почетной доске вместо наставника Гуляева. Прекращение дела по 28-й все равно давало плюсик в статистике.

Стас убрал платок со скулы.

— А по-другому нельзя?

— Поверь, бро… Это самый лучший вариант.

Вернувшись в дежурку, Матвей кивнул на рапорта, велел их заштамповать и не забыть внести его в сводку о раскрытии. День прожит не зря.

Возле кабинета ждала засада. И вновь кровь прилила к голове, застучало в висках, пересохло во рту, заурчало в животе,