Рейтинговые книги
Читем онлайн Хроника Маджипуры. Валентайн Понтифик - Роберт Сильверберг

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 171

— Ее зовут Кэймак Грэп,— представил Баржазид.— Говорить она не может, но далеко не глупа. Служит меня много лет, с тех лор, как я подобрал ее полумертвую, с отрезанным языком в пустыне. Уруна зовут Серифэм Рэйнэйлион, и он частенько много болтает, зато знает тропки в пустыне лучше всех горожан.

Деккерет обменялся кратким приветствием с маленьким существом, сплетавшим и расплетавшим свои щупальца.

— И мой сын — Динитак, он также будет сопровождать нас,— закончил Баржазид.— Хорошо отдохнули, Инитэйт?

— Вполне,— ответил Деккерет. Он проспал большую часть дня после бессонной ночи.

— Движемся мы в основном по ночам,— продолжал Баржазид,— а днем, в самое пекло, устраиваем бивак. Итак, я должен провести вас через Кавагский Проход и Пустыню Украденных Снов до начала пастбищ вокруг Кэзин Кора, где вам нужно навести какие-то справки у пастухов, и вернуться с вами в Толигай, так?

— Да,— кивнул Деккерет.

Однако Баржазид не сделал никакого движения, чтобы сесть во флотер. Деккерет нахмурился, но затем понял. Он вынул из кошелька три большие пятироаловые монеты — две старой, Прикилинской чеканки, а третью — блестящую монету Властителя Престимиона — он подал Баржазиду, который отделил новую монету и протянул сыну.

— Новый Венценосец,— сказал Баржазид.— Знакомься. Теперь будешь часто видеть его лицо.

— И царствование его будет славным,— заметил Деккерет.— Он превзойдет величием даже властителя Конфалума. Грядет волна нового процветания северного континента; Властитель Престимион — человек энергичный и решительный, с честолюбивыми планами.

Баржазид сказал, пожав плечами:

— Происходящее на северном материке значит здесь очень мало, и едва ли процветание Альханроеля или Зимроеля будет иметь значение для Сувраеля. Но мы рады, что Дивине благословила нас новым добрым Венценосцем. Может быть, он будет иногда вспоминать, что есть земля на юге, где живут его подданные. Ладно, отправляемся, время настало.

Врата Пинитева четко разделяли город и пустыню: с одной стороны район безликих невысоких вилл, окруженных стенами, с другой — только бесплодная пустошь за городским периметром. Ничто не нарушало пустоту пустыни, кроме дороги,— широкого, вымощенного булыжником тракта, который неторопливо вился вверх к гребню горной цепи, окружавшей Толигай.

Жара была нестерпимой. Правда, к ночи в пустыне стало заметно прохладней, чем днем, но все равно палило до изнеможения. Хотя огромное пылающее око солнца скрылось, оранжевые пески, излучая накопленный за день жар, мерцали и шипели с напряженностью раскаленной печки. Был сильный ветер. С наступлением темноты Деккерет заметил, что направление ветра изменилось — он дул теперь из сердца континента, но разница между морским и береговом оказалась невелика: оба являли собой потоки сухого раскаленного воздуха, не приносящие облегчения.

В чистой сухой атмосфере свет звезд и лун был необычайно ярок. Так же хорошо различался жар от земли — странное призрачно-зеленоватое сияние, поднимавшееся беспорядочными лоскутами с откосов по сторонам дороги, и Деккерет заинтересовался им.

— Это от растений,— объяснил урун.— В темноте они светятся внутренним светом. Между прочим, прикосновение к такому кустику всегда болезненно, зачастую и смертельно.

— А как их отличить при дневном свете?

— Похожи на изношенные куски старой веревки, измочаленные непогодой, и растут связками в расселинах скал. Правда, не все растения такой формы опасны, но уже лучше сторонитесь всех.

— Да, заодно всех остальных тоже,— поддержал Баржазид.— Растения в пустыне хорошо защищены, иной раз самым неожиданным образом. Каждый год наш сад преподносит какую-нибудь пакостную неожиданность.

Деккерет кивнул. Он не собирался тут прогуливаться, но если придется, возьмет за правило не дотрагиваться ни до чего.

Флотер был старым и тихоходным, что особенно проявилось на крутой дороге, он не спеша катил через светлую ночь. Спутники почти не разговаривали. Скандарша вела машину, урун устроился подле нее и время от времени делал замечания о состоянии дороги. В заднем отделении молча сидели оба Баржазида, предоставив Деккерету в одиночестве рассматривать нарастающую мрачность адского пейзажа. Под немилосердными ударами солнца земля казалась взломанной. Влага всосалась в нее давным-давно, оставив после себя угловатые трещины. Поверхность, как морская рябь в местах, где непрерывные ветры перегоняют песок. Низкие и разбросанные растения самой разнообразной формы. Все было исковерканным, скрученным и шишковатым. К жаре Деккерет постепенно привыкал, но омертвелое безобразие всего увиденного, грубая сухая заостренность всеобщей бесплодности заставляла цепенеть душу. Ненавистный пейзаж был для него внове как понятие, почти непостижим. Где бы ни бывал на Маджипуре, видел только красоту. Вспомнил родной город Норморк, распростертый на скалах Горы, с изгибающимися бульварами, удивительно красивыми стенами и мягкими полуночными дождями, украшавшими его. Он подумал о гигантском городе Сти, расположенном выше, где однажды гулял на рассвете в саду с деревьями по колено и листьями ярко-зеленого Цвета, которые слепили глаза. А Верхний Морпин, мерцающее чудо, целиком отданный удовольствиям, раскинувшийся почти в тени внушающего благоговение Замка Венценосца на вершине Горы. Вспомнил о суровой лесной дикости Кантора и ослепительно-белых башнях Ни-мои, о душистых лугах долины Клайга — как прекрасен мир, сколько таит он чудес, и как ужасно место, в котором теперь очутился.

Но тут Деккерет сказал себе, что должен пересмотреть свои критерии и оценить красоту пустыни, пока она не парализовала все его чувства. Отыскать гармонию в угрожающей угловатости окружающего, в истрепанных растениях, сияющих бледно-зеленым светом по ночам, в острой грубой бесплодности. Что такое красота, спросил себя Деккерет, если не познание увиденного? Почему луг гораздо приятнее голой пустыни? Говорят, красота зависит от взгляда смотрящего, поэтому перевоспитывай свои глаза, Деккерет чтобы безобразие этой земли не убило тебя.

Он попытался заставить себя полюбить пустыню. Выбросил из головы такие слова, как «бесплодность», «мрачность», «отталкивающий», словно выдирал когти дикого зверя, и приказал себе смотреть на окружающий пейзаж, как на мягкий и утешительный, принуждая себя восхищаться четкими пластами незащищенных каменных граней, огромными выемками высохших водоемов, вызывая в себе восторг от истрепанного, избитого ветрами кустарника. С уважением поглядывал на небольших зубастых тварей, время от времени перебегавших дорогу. И чем дальше флотер продвигался в ночь, тем менее ненавистной становилась пустыня. И вот он стал равнодушен к ней, и, наконец, поверил, что действительно видит красоту; а за час до рассвета вообще перестал об этом думать.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 171
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Хроника Маджипуры. Валентайн Понтифик - Роберт Сильверберг бесплатно.

Оставить комментарий