Дорога из века в век. Век ХХ заканчивается, век ХХI начинается - Ирина Ярич

Лиза в очередной свой отпуск гостила с детьми у матери. Владимира с ними не было, в этом году по графику отпуск ему полагался в декабре.

Старшей дочери Ане, неделю назад исполнилось 9 лет, а сыну, Степану, в октябре будет семь и он пойдёт в первый класс. Они гуляли по парку, ели мороженое, катались на каруселях.

– Мам, я сверху видел Люду, внучку бабы Любы, – после очередного катания сообщил Степан матери.

– А кто с ней был? – спросила Лиза.

– Не знаю, не видел.

– Мам, а можно я ещё на лодочке покачаюсь? – попросила Аня у матери.

– Хорошо, только сильно не раскачивайся.

Они подошли к ограде, за которой высоко взлетали разноцветные лодочки-качели.

– Здорόво, соседи! – услышали они приветствие.

У Лизы сердце ёкнуло и упало куда-то, растворившись, а потом внезапно обнаружило себя сильным биением в груди. Она узнала голос Петра.

– В отпуск приехал? – спросила она у него, как могла спокойно, стараясь не выдавать своего волнения.

– Нет. Вернулся на родину… Хотя и отвык. Годы изменили облик города. Здесь всё уже не так как было, когда я уходил в армию. Разные перемены, город вроде бы и родной и чужой. Люди тоже изменились. Старые знакомые разъехались.

– У меня схожие ощущений. На родину тянет, но… если бы совсем вернуться, то не знаю, смогла бы остаться здесь жить, – поддержала его Лиза, едва справившись с удивлением от его внезапного появления и, главное сообщения о возвращении.

К ногам Стёпы упал жук, неизвестно откуда свалившийся.

– У-у-ух! – в восхищении выдохнул мальчик и живо переключил своё внимание на него.

Большой, чёрный жук с рогами, похожими на оленьи и величиной в половину своего туловища, тщетно пытался выбраться из преград, которые сооружал Степан.

Аня и Люда ушли кататься на качели.

– Теперь родным стало то место, где живёшь ты со своей семьёй. У тебя там дом или квартира? – спросил Пётр, продолжая беседу.

– Квартира, трёхкомнатная. Петь, я не поняла, почему ты вернулся обратно.

– Развелись мы с женой. Конечно, можно было там остаться. Работа у меня хорошая и дочка близко… Но! Отец умер, мать здесь одна. Стареет, болеет, помогать ей надо. Я уже и на работу устроился – главным инженером молочно-консервного завода. Квартиру обещали.

– Зачем квартира? У бабы Любы, ведь дом?! Да прежнюю бы разменял.

– Нет. Зачем я буду ущемлять дочь и жену. Трёхкомнатную квартиру и дачу я им оставил, «Жигули» – себе. А жильё отдельное мне нужно, я теперь мужчина свободный, – Пётр лукаво улыбнулся, и у Лизы защемило в груди, а он продолжил. – К чему мать тревожить? А дом будет, как дача. Надо там оборудовать удобства, чтобы у матери голова не «болела» о дровах и угле, и хоть на старости лет чтобы пожила комфортнее.

Лиза была охвачена разнообразными и противоречивыми чувствами. Переведя взгляд на приближающихся девочек, она спросила:

– Люда ещё не говорила, что она хочет делать после окончания школы? Если я не ошибаюсь, ей уже шестнадцать?

– Не ошибаешься. Она ещё не решила точно, пока у неё есть желание поступать в пединститут на иняз. Я одобряю, считаю, что современный человек должен знать хотя бы один иностранный язык. Жалею, что сам когда-то несерьёзно к этому относился. Но иногда пытаюсь кое-что изучать. Но память уже плохая.

– Ну что, дети, накатались? Аня, Стёпа – пора домой!

Лизе не хотелось уходить от Петра и в то же время ей хотелось от него бежать без оглядки.

– Стёпа, брось жука! – потребовала она у сына.

Мальчик не хотел расставаться с редким насекомым и надеялся отнести его домой, зажав в кулачке. Но из-за матери ему пришлось выпустить жука, который не сразу поверил в свою свободу, но потом, опомнившись, жужжа, взмыл в воздух.

Придя домой, Лиза села обедать с детьми и матерью. Но думы её были далеко от обеденного стола. Она ощущала, что в её душе зреет клубок различных чувств и желаний.

Поев без аппетита, Лиза сказала, что у неё болит голова. Ушла в спальню, легла на старую софу. Перед мысленным взором маячил облик Петра. Не худенький юноша, быстрый и хулиганистый, а возмужавший мужчина! Сильное тело, крепкие руки. Ах, как хотелось ей задохнуться в их объятьях! Умные, живые серо-зелёные глаза, в которых не жалко и утонуть. Русые, уже с проседью волосы, модно подстрижены. Мужественное лицо, открытое и притягательное.

«Развод – это душевная боль, а он духом не падает, продолжает действовать, строит планы на будущее – сильный человек, – думала Лиза. – Машина, дача была, а у нас – ни того, ни другого. С моим растяпой, наверное, и не будет. Только что приехал – уже главный инженер завода. А мой, сколько лет работает – и только бригадир – ни честолюбия, ни тщеславия, ни самолюбия. Всем доволен. Какой красивый голос был! Думала – профессиональным певцом станет, в Москву переедем. Но оказалось, что ему и это не надо. Он любит город, где родился и вырос, и уезжать из него не хочет. К тому же ему нравится работать сталеваром! Не смешно ли это?! Ни карьера, ни успех – ничего ему не надо! Только, как наседка, возится с детьми – лучше любой няньки».

Лиза ежесекундно сравнивала Петра со своим мужем. Результат в её мысленных рассуждениях был не в пользу последнего. И давно притушенная и остывшая любовь к бывшему соседу затеплилась, как почти потухшие, но развороченные угли. Струей воздуха для разгорающегося костра страсти являлась свобода Петра. А подбросить поленьев в этот костёр сосед не замедлили своим «особым» вниманием к Лизе.

Глава VI

Свою судьбу каждый находит сам

(латинское речение)

С тех пор минуло десять лет. Пётр так и не женился, хотя и влюбился. Нет, не в Елизавету, у него уж давно на уме другая. Но она замужем и имеет двоих сыновей. А Пётр считает, что детей, в особенности мальчиков, должен воспитывать родной отец. Поэтому и не настаивал на её разводе. Эта другая не влюблена в Петра. Ей льстит внимание и забота главного инженера завода. Подарки и ласки его принимает с удовольствием, но голову не теряет, да и зачем, у неё добрый муж, а у детей любящий отец.

А как Пётр относится к Лизе? Как к привлекательной женщине, но не более. Видит, что влюблена, и иногда её жалеет. Но страсти к ней у него так и не возникло. Быть может, что и в юности была лишь детская привязанность. Да и к бывшей жене – не столько любовь питал, сколько увлечение молодости, с годами растаявшее без следа. У неё теперь другая семья, и у Людмилы подрастает братик.

На иняз, туда же, собирается поступать и Степан. А Аня музыкальное училище заканчивает, по стопам матери пошла.

Ничего с собой не может поделать Елизавета, все свои отпуска проводит в родном городе. Но Петра встречает редко – то он в командировке, то на юг уехал, то у него дела неотложные. Как-то спрашивал он у Лизы:

– Как твой муж терпит? Всегда уезжаешь без него. Бедняга вынужден праздники встречать в одиночестве! Был бы у него мой характер, тебе так вести себя не удалось бы.

– О, тогда было бы всё иначе. Но, к сожалению, он такой, какой есть. И никуда не денется! Он детей очень любит и не бросит ни за что, ни их, ни меня, – ответила она уверенно.

* * *

Елизавета вернулась домой и слышала, как Степан заканчивал разговор по телефону с отцом. Она ему почти не звонила, – отдыхала от него. Лиза повозилась на кухне, поделилась с матерью новостями от бабы Любы. Потом пошла в комнату, к сыну. Он лежал на диване, и сладко спал. Видно, что заснул Степан с хорошим настроением, – выражение его лица было довольным, а губы слегка улыбались.

«Как он похож на отца! Чем старше становится, тем больше, – подумала Лиза, глядя на спящего сына. – Но характер – не отца, мой!» – Елизавета улыбнулась и удивленно качнула головой, так как Степан ей напомнил Владимира, также сладко спавшего много лет назад, молодого и энергичного. Это было давно, дети ещё совсем маленькие были.

Тогда Владимир после дневной смены ходил на строительство жилого дома. По вечерам он становился строителем, также как и другие работники завода, желающие иметь отдельную квартиру. Они строили девятиэтажный дом каждый день, без выходных. Уставший, но довольный, так как знал, за что он работает, Владимир приходил домой поздно вечером.

«Поужинав, он, утомленный, прилег на диван.

– Лизок, сыграй мне что-нибудь, родная. – Я играла, а Володя с наслаждением слушал музыку, прикрыв глаза и слегка улыбаясь. Прозвучала последняя нота и я с выражением торжества на лице повернулась к мужу, ожидая привычную похвалу… Но увидела его спящим. – Ну вот! Для него стараешься, а он не обращает внимания. Спит! – в раздражении подумала я».

Елизавета вздохнула, ироничная усмешка мелькнула на её лице… «А Пётр – в командировке. Один или нет?..» Она ощущала, что попала в какую-то житейскую ловушку, какой-то безысходный лабиринт, смутно догадываясь, что именно она сама себя туда и толкнула… «А что Володька? Пребывает в своих воспоминаниях об «отдыхе»? Печально вздохнула, вышла из комнаты Степана, взяла очередной любовный роман, пытаясь отвлечься, стала читать.