Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не теряя времени, вернувшись к себе в кабинет, я позвонил своему давнему товарищу Юрию Матвеевичу Блудову, он тогда возглавлял ЦСКА; его первая реакция была примерно такой же, как у Колоскова.
– Странно, что никому из футбольных людей не пришла в голову эта идея. Ты нокаутировал меня ею (Блудов был боксером. – М. Ш.). Сейчас досчитаю до десяти, если будут силы подняться с пола (шутник Блудов, как всегда, был остроумен. – М. Ш.), пойду с ней к моему высокому начальству.
Поздно вечером Блудов перезвонил мне домой, сообщил, что поддержка есть, можно катить в Ленинград на рекогносцировку, только пока особо не распространяться, поменьше общаться с разными чинушами.
– Напряги своих коллег спортивных журналистов и, как бы невзначай, побольше у них выведай.
Я и выведал: Морозов – высококлассный специалист, профессионал, как «физику» он киевлянам поставил, носятся как угорелые, тотальный футбол, как у голландцев. Словом, то, что доктор прописал, и под Новый год в Футбольно-легкоатлетическом клубе ЦСКА объявился новый главный тренер армейской команды Юрий Андреевич Морозов. Я тоже пришел на это первое занятие, чтобы… познакомиться с ним лично. Случается в жизни и так.
– Меня Колосков предупредил, что вы инициатор, всю эту кашу заварили, хорошо, если геркулесовая, я ее люблю, – Морозов улыбнулся, не спеша запивая минералкой бутерброды, принесенные из буфета, а потом попросил заварить кофе, если можно. – Вот уж никогда думать не думал, что в ЦСКА буду работать. Не знаю, благодарить или нет, посмотрим, как все сложится.
Сложилось поначалу не очень удачно. Под конец сезона в выездном матче в Питере армейцы уступили «Зениту» Павла Садырина – 0:1 из-за пенальти, которого и в помине не было; нарушение, за которое его назначили, случилось едва ли не в метре от линии штрафной. Вместе с моим приятелем Львом Смирновым мы сидели как раз напротив этой черты и все прекрасно видели. Зато не заметил или не захотел заметить судья, в адрес которого в Спортивно-концертном комплексе, где проходила игра, еще до начала встречи звучали разные здравицы.
Я вдруг вспомнил турнир на родине Эйсебио в Мозамбике, куда прилетел вместе с хабаровским СКА, сопровождая его в качестве журналиста. Лучше бы, конечно, вспомнил строчку из Корнея Чуковского: «Не ходите, дети, в Африку гулять» и Лимпопо с кишащими в ней крокодилами, над которой мы пронеслись так низко, что жутко стало; вот они под нами, эти страшные чудища, выползающие на берег, греются себе на солнышке, попади им в пасть, мигом заглотнут и не подавятся, время как раз завтрака и поиска добычи, раннее африканское утро.
Хабаровчане имели все шансы занять первое место, им достаточно было сыграть вничью в последнем матче с местным клубом-чемпионом «Кошту де сол» из Мапуту. Мы ехали на финал с хорошим настроением, по дороге на стадион ребята умолили Владимира Пономарева – он руководил делегацией – и тренеров остановиться на несколько минут возле зоопарка, накануне после тренировки они заезжали сюда покормить пару белых медведей и сейчас припасли для них куски мяса. Бедные животные изнывали от жары и отощали от голода, и вообще, как они оказались здесь?
Все шло к успеху дальневосточников, они сдерживали яростные атаки хозяев поля и строго выполняли установку: ни в коем случае не фолить ближе чем за десять метров от своей штрафной площадки. Однажды нарушенный наказ – и все, победа в турнире уплыла. Арбитр, не стесняясь, указал на «точку», хотя момент, требовавший обычного штрафа, случился даже не в метре, как в питерском СКК, а, наверное, в трех… Да пустяки все это. Устроители сами, конечно, чувствовали неловкость ситуации и, чтобы как-то скрасить ее, организовали на следующий день выезд команды на Индийский океан. Ну и соленый он, пресоленый, и вода упругая-упругая, так и норовит вытолкнуть тебя. Широченный пляж с чистейшим песком (крупинка к крупинке) тянулся километрами. Не дураки португальцы, превратили этот природный рай с умеренным жарким климатом в оазис отдыха и здоровья, настроили себе вилл в своей бывшей колонии.
– А там уже ЮАР, – указал куда-то вдаль наш сопровождающий.
Мы так и не поняли, где. Никаких границ, лишь на вершине густо-лесистой горы, спускавшейся уступом к морю и напоминавшей известного «медведя» в Гурзуфе, заметили будку, очевидно, это и была граница. Словом, гуляй себе туда-сюда без предъявления паспорта. Мы, правда, не решились, юаровской визы у нас не было. Да тогда она мало у кого была.
Наше внимание больше привлекла обосновавшаяся невдалеке четверка аквалангистов. Они вместе подплывали к огромному валуну, торчавшему из океана в полсотне метров от берега, а затем по очереди ныряли.
– Что они делают, что-то ищут? – поинтересовался Пономарев.
– Ищут. Это спасатели, интернациональная бригада. Вчера здесь пропал человек, на акулу, наверное, нарвался. Сам виноват, заплыл в запретную зону, – пояснил сопровождающий.
Нам мигом расхотелось купаться.
– Не бойтесь, здесь можно, здесь, видите, огорожено и не страшно, – успокаивал сопровождающий.
Легко сказать – не страшно. Во время Олимпиады в Сиднее я решил перевести журналистский дух и охладить творческий запал и съездить искупаться в Национальный парк. Верьте – не верьте, но, отплыв примерно на половину ширины Москвы-реки напротив Кремля, столкнулся лицом к лицу с… акулой. Ее не самая приятная морда, оскаленная от злости, что не может ухватить добычу, смотрела на меня с той стороны специальной высоченной сетки с мелкими ячейками, отделявшей пляж от открытого океана, на сей раз Тихого.
Прошу прощения у читателя, что, в порыве желания побольше ввернуть каких-то интересных, на мой взгляд, деталей, подчас растекаюсь по древу, превращаюсь в уклониста от линии, нет, слава богу, не партии, а избранной схемы повествования с упором на хронологию событий. Так вот, пора вернуться на берега Невы. После того матча с «Зенитом» на обратную дорогу в Москву я напросился на армейский чартер. Весь этот час полета Морозов не мог успокоиться, сокрушался: как же так, где же справедливость, почему боковой не просигналил, видел же, что не было пенальти, и Садырин видел.
– Михаил, будешь завтра на работе, загляни к Колоскову, расскажи, как нас сплавили, как дяде, тете, всем родственникам судьи в поле дифирамбы пели. Такого в моей практике еще не было. И это в моем родном городе!
Потерянные в той встрече очки стоили в итоге ЦСКА места в высшей лиге. Команда вернется в нее через год – да как! Триумфально, станет чемпионом СССР.
Ирония судьбы, но без легкого пара. У футбольного ЦСКА потом был еще один период, когда клуб в подготовительный период по разным причинам остался без первого лица, а тут случился, мягко говоря, разлад Садырина с командой, «Зенит» обволокло манией величия и понесло после выигрыша столь долгожданных золотых медалей. И опять, ведь знаю же, что по известной поговорке всякая инициатива наказуема, не выдерживаю и звоню Виталию Гузикову, лучшему садыринскому другу, известному журналисту и писателю. Разговор сначала о том о сем, а потом выкладываю.
– Да ты что, да не пойдет он, уговаривать его бесполезно, я же знаю его характер, – возражает Виталий. – Пашу с армией связывает разве только то, что отец его жены – полковник-политработник. А сам он сугубо штатский человек и из Ленинграда намыливаться никуда не хочет, прирос к нему после своей Перми.
– Виталий, ты все-таки спроси: в принципе он готов пойти? А вдруг клюнет, тогда свяжемся с ЦСКА, предложим его кандидатуру. В ЦСКА еще тоже должны клюнуть.
В общем, напряженным совместным трудом вытащили рыбку из питерского пруда в московский. Нисколько не ставлю себе все это в заслугу, а просто констатирую, как приятные факты в собственной биографии. Да и кто сейчас вспомнит об этом, и кому это нужно, когда иных уж (и, к сожалению, многих свидетелей и непосредственных участников событий тех лет) нет, а другие далече от нынешней, развивающейся по совершенно иным законам, спортивной жизни.
Но, кажется, я забежал далеко, на годы вперед, и пора возвращаться к моему самому первому посещению лужниковской ложи прессы. К началу матча она заполнилась почти полностью. «Мержанов с Филатовым пришли. Надо бы спросить, что там в сборной делается», – услышал я разговор моих соседей. Мартын Иванович Мержанов был основателем и первым редактором еженедельника «Футбол», Лев Иванович Филатов, золотое футбольное перо, – будущий редактор. Я пытался распознать, who is who? Мержанов, я читал его биографию, фронтовик, был ранен, прихрамывает, он наверняка тот пожилой человек в коричневом костюме с палочкой. А Филатов рядом с ним в красивом твидовом пиджаке.
Кого без труда узнал, так это Михаила Михайловича Яншина, народного артиста СССР, одного из великих мхатовских «стариков». Его округлое лицо излучало само добродушие, а улыбка разглаживала морщины. А голос, которым столько мультиков озвучено, мимика, разве их с кем-то спутаешь. Э-э-э… Он медленно, растягивая слова, начинал любую фразу, будто копил в себе, что скажет дальше. Грузноватый, Яншин сидел рядом со входом в ложу; это было его постоянное место на всех встречах любимого «Спартака», и невольно разговор с ним заводился сам собой. Михаил Михайлович охотно поддерживал его. Нередко по соседству с ним можно было видеть Андрея Петровича Старостина, любимца столичной артистической богемы. Какая выправка, ни намека на сутулость, а как ладно сидит на нем костюм, манекенщикам на зависть. Их привязанность друг другу понятна: одно время Яншин был худруком театра «Ромэн», где играла супруга Старостина.
- Зеркало моей души.Том 1.Хорошо в стране советской жить... - Николай Левашов - Биографии и Мемуары
- Писатели за карточным столом - Дмитрий Станиславович Лесной - Биографии и Мемуары / Развлечения
- Победивший судьбу. Виталий Абалаков и его команда. - Владимир Кизель - Биографии и Мемуары
- Опасная профессия - Александр Волков - Биографии и Мемуары
- Гоголь в Москве (сборник) - Дмитрий Ястржембский - Биографии и Мемуары
- Папа, мама, я и Сталин - Марк Григорьевич Розовский - Биографии и Мемуары
- Фрегат «Паллада» - Гончаров Александрович - Биографии и Мемуары
- Кристина Орбакайте. Триумф и драма - Федор Раззаков - Биографии и Мемуары
- На боевых рубежах - Роман Григорьевич Уманский - Биографии и Мемуары
- Дуэль Пушкина. Реконструкция трагедии - Руслан Григорьевич Скрынников - Биографии и Мемуары / Историческая проза