Моя больная любовь - Хельга Конд

вертя в руке цилиндровый ключ…

Неприятный смех был слышен в пустых коридорах дома – Кирилл наслаждался одиночеством… Отец с моложавой мачехой где-то кутили, но ему до них не было ни какого дела…, как и им до него…, впрочем...

Часть 5

Лена

Даже не верилось в происходящее. Её закрыли в актовом зале прямо перед уроком. Такое могло случиться только с нею! ЛобАнова воспроизвела в памяти события, предшествующие этому. Вот она садится за свой стол в учительской комнате, вот натыкается на записку в журнале её классной группы, где чёрным по белому было написано как бы предупреждение «Если Вы не явитесь в актовый зал в 8:50, с Ликой Зотовой может случиться беда». Лика была той девушкой в классе, которую не особо любили, ведь прерогативой ей служили не доброкачественные дружеские отношения в группе, а общий проходной балл и исключительно оценка «отлично». У девочки была цель в жизни, к которой она стойко шла и даже «дудка Плетнёва» была для неё не авторитет. Именно она возмутилась тогда, при Екатерине Николаевне, насчёт наказания их группы в случае, не принятии нового преподавателя. Одна из немногих, Лика сделала соответствующие выводы и вела себя внимательно по отношению Елене Борисовне. Лобанова не могла поступить по отношению к девушке как то иначе.

В который раз, Лена пыталась достучаться хоть до кого-нибудь в коридоре, но все её усилия были напрасны. Половина лекции уже прошла. Сотовый телефон остался в учительской, рядом с журналом… Ни связи, ни единой живой души рядом. Лена вздохнув, уселась в одно из кресел, откинувшись на спинку. Мама научила её в случае сильнейшей опасности не пасовать и не впадать в панику. Единственное, что требовалось – дождаться паузы, перемены. Так у неё возникала бОльшая вероятность быть услышанной, потому что видела и не раз, как у этих дверей, с другой стороны, толпились учащиеся. Лена со вздохом уставилась на механические часы у себя на запястье. Стрелки указывали на то, что до конца лекции оставалось порядка часа. С тяжёлым сердцем, Лобанова принялась навязчиво думать о чём-то хорошем, но как, ни настраивала она себя на это, толку выходило мало. К концу урока, девушка прижалась к довольно плотному дверному проёму и стала прислушиваться к звукам по ту сторону, звуки были, но достаточно тихими и приглушёнными. Лена попыталась вновь стучать, довольно громко обращать на себя внимание, но… к её ужасу, никто не слышал и соответственно, не приходил ей на помощь.

Кирилл

Петя Саранин, уже в который раз, подходил к нему с предложением всё-таки сжалиться над новеньким преподом. Та битых три часа находилась в закрытом помещении, без воды и еды, как он говорил.

- Люди без еды могут пробыть до тридцати дней. – Отзывался, смеясь, Кирилл.

- А без воды всего три-пять дней. – Слишком серьёзно добавлял Петя, чем вызывал ещё больший хохот Плетнёва.

К концу учебного дня, даже Ваха перестал поддерживать лучшего друга – его.

- Да расслабьтесь вы, ничего с нею не станет. Кроме отдохнувших мозгов у неё появится желание общаться со всеми вокруг, так бывает с Робинзонами.

Кириллу и вправду, было её совсем не жаль….

Лена

Лобанова обессилила к концу дня, голоса не хватало, чтобы крикнуть полноценно и позвать на помощь, тихие стуки вряд ли теперь кто-то мог вообще услышать, было девять вечера. Время, когда охранники отключали повсеместно свет и укладывались в каморке перед телевизором. Стукнув в последний раз в толстенную деревянную дверь, Лена спустилась спиной по ней на пол, и уткнувшись в коленки, зарыдала. Вся её хвалёная стойкость, наконец-то прорвала дамбу…

- Эй, кто там? – Возникло откуда-то приглушённое обращение толи к ней, толи нет.

Лена соскочила с пола и уткнулась глазом вновь в замочную скважину. Перед нею маячила грудь, какого-то молодого человека.

- Это я! – Набрав в лёгкие, побольше воздуха, выкрикнула она.

- Вы как там оказались? – Парень явно недоумевал.

- Меня здесь закрыли! – Начала рыдать Лена, понимая, что помощь уже близка и не нужно больше сдерживаться.

- Сейчас! Потерпите пять минут и я Вас открою. – Громко откликнулся молодой человек.

Его шагов не было слышно, но Лена сообразила, что он ушёл, поскольку грудь исчезла из объектива видимости через замочную скважину. Несколько минут пролетели, как один час.

Долгожданное освобождение было обязано молодому человеку по имени Сергей Болонский. Как объяснил парень, он задержался на тренировке по баскетболу и поднялся на второй этаж, чтобы набрать воды из кулера. Услышал, как кто-то скребётся, а дальше все и всё уже знали…

В виде благодарности, Лена улыбаясь в порыве чувств, обняла учащегося и клятвенно пообещала помочь тому, при необходимости в уроках по химии и биологии.

- Да не надо! – Улыбался тот, махая рукой, а потом, вдруг, сдвинув брови, спросил. – А кто это Вас так запечатал то? Кому помешали?

- Не знаю, пока, – Подняла и опустила Елена Борисовна плечи, – Но завтра я, абсолютно точно, собираюсь выяснить этот вопрос.

- Поделитесь ответом? – Болонский широко улыбался.

Лене казалось, что улыбка эта, была одним из самых приятных мгновений сегодняшнего дня…

- Если это не будет вопреки политике школы, то да.

Лена понимала, что инцидент, относительно неё был «из ряда вон», но наперёд забегать тоже не хотелось – могла за это сильно получить, что называется «по шапке», поэтому отказалась от вызова полиции. Она стала уже частью преподавательского коллектива, частью школы, и от неё сильно зависела репутация всего этого и её собственная.

Кирилл

Саранин позвонил уже ближе к половине десятого вечера. Петька ссал по поводу их так называемой шутки.

- Слушай, Кир, мне уже совсем не смешно. Я сейчас же одеваюсь и иду в колледж! Мне такие муки совести не нужны. А если у неё клаустрофобия? – Друг причитал по-настоящему переживая.

- Не дрефь. – Рассмеялся в трубку Плетнёв. – Завтра твоя химичка, как ни в чём не бывало, проснётся и выйдет из укрытия. Ну, хочешь, сам её оттуда выведешь?

- Блин, Кира, до завтра я не доживу. Надо уже сегодня. – Петька паниковал.

- Клаустрофобы боятся маленьких и замкнутых пространств, а здесь? Огромная комната со сценой. Не боИсь. Завтра её откроем. Спи давай. – Кирилл отключился.

Петька начал действовать ему на нервы, раз в