Парабеллум. СССР, XXII век. Война в космосе (сборник) - Евгений Гаркушев

– У нас есть две недели, – прервал паузу полковник. – Вернее, у вас. За это время можно было бы сделать многое.

– Что вы имеете в виду?

– Вы не поняли? Извольте, я растолкую. Две недели достаточно, чтобы убрать эту сволочь, его северное совершенство.

– В каком смысле? – спросил я оторопело.

– Удавить. Пристрелить или зарезать вряд ли удастся, там же, по вашим словам, обыскивают. У вас есть человек, который вполне может это проделать по вашей просьбе. Вернее, которая. Она, я слыхал, в неплохой физической форме.

Я поперхнулся. Бессонов. Исполнительный, дружелюбный, услужливый сукин сын. Постукивающий на меня в свободное от дружелюбия и услужливости время.

– Вы считаете, я готов послать Грету на смерть? Даже если предположить, что она согласится?

– Нет, – проговорил полковник медленно. – Не считаю. Увы. Свой рыцарский поступок вы уже совершили.

13. Грета

– Отпусти-и-и! – визжала Ингрид.

Я придавила паршивку к полу коленом и удерживала за руки.

– Объясняю для идиоток. Нечего трепать мое имя вместе с именем посла. Ты поняла? – Я сильнее прижала коленом.

– Поняла, – выдохнула в ответ Ингрид.

Началось с того, что Эльза обронила в коридоре: «Бедная Грета».

– Так ей, сучке, и надо, – возразила Ингрид. – Посол удрал, а ее с собой забрать забыл. Зато как задавалась…

Я услышала эти слова, стоя за дверью своей комнаты, утром, перед выходом в аудиенц-зал. Из комнаты я не вышла – вылетела – и начала с Ингрид. Сшибла ее с ног подсечкой и приложила мордой об пол. Потом взялась за Эльзу.

После отъезда Олега я места себе не находила. Когда мы расставались две недели назад, я подумала, что вижу его в последний раз. И теперь бесилась, колотила товарок, собачилась с охраной.

Я отпустила Ингрид, отвесила пинка Эльзе и пошла в аудиенц-зал. Уже там я почувствовала, как сердце колотится, и успокоиться не могла.

А потом… Горнисты протрубили положенное приветствие, распахнулась дверь, и я чуть не закричала от радости…

– Грета!

Олег все-таки прилетел. И целовал меня сейчас так, что коленки подламывались…

Потом осколки вселенной вернулись на свои места. Олег приподнялся, опираясь на локоть, и разглядывал меня, как будто впервые видел. Я смутилась.

– Что-то не так?

– Нет, Грета. Всё так… Скажи… завтра Штольц дает прием? – напряженно спросил Олег.

– Конечно.

– И ты присутствуешь?

– Само собой.

Странно. Никогда он меня об этом не спрашивал…

– Ты будешь стоять у него за спиной как всегда?

– Нет, буду сидеть у него на коленях!

Да что же такое? Зачем спрашивать об очевидном? Я приподнялась и взглянула на Олега. И наткнулась на такой взгляд… Будто он сам себя готов убить.

Утром я открыла глаза в положенное время – на рассвете. Олег сидел за столом и постукивал запечатанным конвертом по столешнице. Удивительно – я всегда просыпалась первой.

– Доброе утро, Грета, – Олег обернулся, и я испугалась: за ночь он как будто лет на десять постарел. Складки у рта стали резче, кожа на скулах натянулась…

– Ты спал?

– Немного, – Олег поморщился, будто у него болел зуб. – Одевайся. И как можно быстрее.

Я торопливо одевалась и гадала, что происходит. Что-то странное и тревожное, я всей кожей чувствовала. Пальцы не слушались, и застегнуть платье не получилось – мелкие пуговицы ускользали из рук. Я подошла к Олегу и повернулась спиной.

– Застегни.

Олег взял меня за плечи, развернул к себе, посмотрел внимательно.

– Cейчас за тобой придет товарищ Бессонов.

– Зачем?!

Бессоновым с обязательной добавкой «товарищ» Олег звал дюжего детину с гладко зализанными волосами, который двух слов на нарсийском связать не мог и состоял при после, словно дуэнья при молодице.

– Вот этот конверт, – Олег кивнул на стол, – надо вручить полковнику Луневу. Это командир миротворческих войск. Внутри – важная и срочная информация. Мне нужно задержаться здесь, в Нарсии, иначе я доставил бы его сам. – Олег взял меня за подбородок и заглянул в глаза. – Грета, прошу тебя, сделай, как я говорю.

Растерянная, я кивнула.

Затем был посольский лимузин, аэродром и миниатюрный, похожий на головастика самолет.

Я сидела в салоне этого недоношенного самолета и пыталась сообразить. Странно, что Олег выспрашивал у меня о том, что и так известно. Тщательно выспрашивал, пытливо, и глядел при этом так, словно от моего ответа зависело что-то очень важное. От того, буду ли я, как обычно, стоять за спиной у Штольца.

Значит, зависело, поняла я. Диктатор, и я сзади, в пяти шагах. Олег хотел просить меня о чем-то, но так и не попросил. О чем-то, что было необыкновенно, отчаянно важным. А вместо этого попросил другое. Убраться из столицы с дурацким конвертом. Можно подумать, что его не мог передать этот напыщенный индюк товарищ Бессонов. Я улетела, а Олег остался. Значит…

До меня внезапно дошло. Сразу, в один миг я поняла, что именно это значит.

Я вскочила, прыжком покрыла расстояние до пилотской кабины и заколотила в дверь.

– Разворачивай! – орала я, надрывая глотку. – Разворачива-а-а-а-ай!

Дверь распахнулась. Товарищ Бессонов стоял в проеме и моргал, вылупившись на меня.

– Назад! – Я схватила его за грудки. – Разворачивай самолет, гадина, сука, сволочь!

Он дернулся, высвободился от захвата и залепетал что-то на своем иноземном языке. Затем отпихнул меня и попятился обратно в кабину.

Я рванулась к нему. Срубила его ребром ладони. Саданула локтем в висок и метнулась вовнутрь.

На пульте перемигивались разноцветные лампочки. Управляемый автопилотом самолетик, как ни в чем не бывало, уносил меня прочь.

Я отчаянно заколотила по клавишам, рванула на себя вычурной формы рычаг, врезала кулаком по панели. Проклятье, я понятия не имела, как всё это работает!

Я не видела, как сзади подобрался очухавшийся Бессонов. Удар в затылок бросил меня грудью на приборы и вышиб сознание.

14. Олег

– Что ж, признаюсь, вы удивили меня, – озадаченно протянул Штольц. – Но я рад, рад. Итак, вы согласны?

– Каковы гарантии, что вы выполните свое обещание, если я соглашусь? Вы обещали, что я стану вторым человеком на планете после вас.

Я сидел в том же кресле с витыми позолоченными ручками, диктатор расхаживал по зале. До него было десять шагов. Оттолкнуться, три прыжка, максимум четыре. Успею ли? Я забыл, когда в последний раз дрался. Наверное, в детстве, в пионерлагере. А сейчас предстоит не драться. Сейчас надо убить. Свернуть ему шею. И уложиться при этом в пять секунд, больше мне не дадут, охрана прямо за дверью.

Грета сделала бы это наверняка. Сделала бы из любви ко мне. Ей хватило бы и секунды. А в следующую секунду ее бы не стало. А я – я наслаждался бы жизнью с Лаурой. С одухотворенной, нежной, изысканной…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});