Южноамериканский проект - Константин Штепенко

– Vaya, novios! Que luna de miel![5]

– Coño! Procúrate ser más discreto, Pancho![6] – Ругнулся Борис.

– Tu ingratitud no me ofende. Ya vamos a desayunar![7] – Панчо послал Ольге воздушный поцелуй и скрылся на камбузе, откуда тотчас же послышалась громкая перебранка.

– Что ты делала тут без меня? – спросил Борис, чуть коснувшись пальцами ее руки.

– Я молилась.

– Так-таки и молилась? – Борис удивленно вздернул левую бровь. – С каких пор ты стала набожной?

– Тут станешь. Я вдруг испугалась того, что могло произойти. Что было бы со мной, если бы мы тогда не встретились, или разругались бы там на той скамеечке. Если бы…

– Если бы бабушке усы да бороду, то был бы дедушка. Выкрутилась бы! Женщины живучи, как кошки. Или какой-нибудь другой кавалер появился бы.

– От сырости, что ли! На работе меня все ненавидят. Захоти я повеситься прямо в зале заседаний, так мне бы и веревочку намыленную принесли, и стульчик поставили. А на стороне я ни с кем не общалась. И к тебе забрела случайно.

– И все-таки ты переоцениваешь мою роль во всем этом бардаке. Скажу честно, наша с тобой встреча привнесла в мою жизнь пикантности, но сколько хлопот и беспокойств!

– Противный. Сейчас будем драться.

– Нет, бороться. Но чуть попозже, в каюте.

– Ну! Ну не гад разве?

4. Гадание на кофейной гуще

Легкий бриз налетел со стороны открытого моря, затянув свою заунывную музыку в струнах такелажа. Они как по команде растянулись в шезлонгах и замолчали. Оба думали об одном и том же – о той их первой случайной встрече, о хрупкой ненадежности провидения, что нежданно сплетает судьбы, или капризно и безжалостно разрывает тонкую, с большим трудом сплетенную кисею чьих-то надежд и чаяний.

Май, кусты сирени в цвету, и двое на скамейке во дворе зоолаборатории…

* * *

Ольга захлопнула свой ноутбук, спрятала его в сумку и отодвинулась, приглашая Бориса присесть. Борис сел на противоположный край скамейки и поставил поднос между собой и девушкой.

– Нейтральная полоса. – Пытался пошутить он, чтобы преодолеть барьер отчуждения и как-то наладить разговор. Ольга, казалось, не отреагировала. Нужно было спасать ситуацию. Борис, стесняясь себя, слегка «выдвинул» свою антенну, внимательно посмотрел на девушку и вдруг сказал повелительным тоном:

– Почешите нос!

– Что? – Ольга казалась испуганной девчонкой, которую застали за тайным раскрашиванием губ маминой помадой, и повторила растерянно. – Что?

– У вас чешется нос, а корпоративная выучка не дает вам сделать то, что простому смертному совершенно не составляет труда. Почешите его, наконец, и сами увидите, как станет легче!

Ольга расхохоталась звонко и заразительно, сама того не замечая, почесала свой злосчастный носик и внезапно почувствовала себя раскрепощенной, будто сняла слишком тесные туфли.

– Меня зовут Борис. – Пользуясь моментом, представился молодой человек.

Девушка протянула руку и назвала свое имя:

– Ольга. А вы что, психолог?

– Я не волшебник, а только учусь.

– Не думайте, что я не смотрела «Золушку». И все-таки?

– Что же делать психологу в зоолаборатории? Просто я чертовски проницателен! Кстати, кофе остывает. Друг привез прямо из Колумбии. Я сам пью без сахара, поэтому не держу. Вот нашел пакетики из самолета и еще шоколад.

– Шоколад меня устроит.

Борис поломал шоколадку, не разворачивая, снял обертку и аккуратно расправил фольгу. Ольга отхлебнула кофе, тонкими пальцами с безупречным маникюром выудила из груды шоколадных обломков кусочек поменьше и отправила его в рот.

– Вкусно. Но вы уходите от ответа.

– Свою тайну я открою только той, которая поклянется быть со мной навек!

– Не паясничайте! Я серьезно!

– И я серьезно! Вы ведь не выйдете за меня замуж?

– До сегодняшнего вечера не собиралась. – Она удивлялась тому, как легко незнакомец втянул ее в этот шутовской флирт.

– О, вечер так долог и так непредсказуем.

– Фигляр! Хорошо, тогда расскажите что-нибудь еще о моей скромной персоне. Возражения не принимаются! – Ольга не знала, почему она продолжает эту сомнительную игру, но разорвать тонкую нить приязни, связавшую ее с этим незнакомцем, не было сил, а скорее – не хотелось.

– Ну, не будем прибедняться, персона ваша не настольно скромна! И действительно ли вы хотите знать о себе правду? Это не всегда приятно.

– Я о себе все знаю. Просто хочется щелкнуть по носу зазнайку.

– Где у нас тут зазнайка? Под скамейкой? В кустах? – Борис изобразил активные поиски неизвестного зазнайки, заглядывая под скамейку и за спину Ольге, вороша ветки сирени. Ольга опять не удержалась от смеха.

– Все, хватит куражиться! Вы просто пытаетесь отвлечь меня, а между тем, я жду!

– Ну что же, вы сами напросились… Кофейная гуща имеется. Поехали. – Борис закинул ногу на ногу, обхватил колено ладонями, устремив взгляд в небо, пытаясь изобразить на лице, как ему казалось, выражение умудренного знанием гуру.

– Итак, больной, дышите глубже, будем лечить… Во-первых, у вас не женский характер…

– Как не женский? – Ольга задохнулась от возмущения.

– Очень просто, вы руководствуетесь не эмоциями, а логикой, здравым смыслом и интересами дела. Например, в вашей одежде и во всей внешности угадывается тонкий вкус эстета, которым, несомненно, являетесь вы.

– Причем здесь одежда?

– Притом, что это вас абсолютно не возбуждает. Если бы было принято ходить на работу босиком и в рубище, вы бы заказали тряпье от Версаче, а это великолепие без сожаления выбросили за ненадобностью. Я прав?

– Возможно.

– Не буду настаивать. Но пойдем дальше. Обладая крайне волевой натурой, вы подчинили всю свою жизнь достижению целей. Вы отказались от веселья студенческой жизни, но зато выжали из своей Альма-матер все до капельки. Последующие годы вы шли к новым целям, используя мужчин в качестве тягловой силы. Впрочем, они того заслуживали. Сейчас вы топ-менеджер или директор крупной фирмы, может даже совладелец. Еще один шаг и дальше – безвоздушные высоты большого бизнеса, куда можно дойти только в скафандре, который уже не снять. А дома выставка роскошной мебели – все по каталогу, и ни души, лишь кот, разжиревший на сухом корме. Вы здоровая и умная женщина на пике детородного возраста, а вокруг люди в скафандрах. Впрочем, и без скафандров они вас не привлекают…

Борис осекся, чувствуя, что это уже не игра. «Вот сейчас, она встанет и уйдет!». Вдруг он понял, что ему не хочется, чтобы Ольга ушла.

– У меня кошка…Что же дальше? – Сказала она с несколько наигранным безразличием.

– Дальше вы сидите со мной на лавочке и слушаете эту чепуху.

– Но вы ведь не думаете, что это чепуха?

– Разве это важно?

– Для меня, да. – Ольга безвольно откинулась на спинку скамейки. – То, что вы говорите, в общем, соответствует действительности. Только как-то плоско, однобоко. Ведь кто-то должен заниматься бизнесом, а там свои правила.

– Разумеется, там есть правила, и вам лучше меня известно, насколько они жестоки.

– И все-таки вы что-то недоговариваете. Смелее. Я все переварю.

– Ну что же, попытаюсь. Было у вас три сердечных привязанности. Первый, говоря карточным языком, был бубновым… Нет, пожалуй, и до валета не дотягивал. Шестерка бубновая. Он выбрал вас и обманул. Второго выбрали вы, и не для любви, а для дела. Этот был пиковым валетом, но очень хотел стать королем. Дорога его все больше красным цветом отмечена Обломками бубновых да червовых судеб. А третий был королем, тоже пиковым, он вас подобрал в критический момент вашей судьбы. Его вы любили скорее как доброго отчима, а он вас – как породистую лошадь из своей конюшни. Но, нужно отдать ему должное, он много для вас сделал. Сколько призов выиграли вы для него! А он вас прикармливал и дрессировал, подталкивая туда… В пропасть… – Борис расстроено поник и махнул рукой куда-то в сторону. – Завтра вам предстоит сделать последний шаг.

– Кто вы? Откуда вы все это знаете? Кто вас подослал? – Ольга задохнулась от возмущения.

– Это вас кто-то подослал, а я здесь работаю.

Она хотела наорать на этого пижона, ударить его чем-нибудь, вызвать шофера-телохранителя, уж тот бы сделал это лучше. Но тут же пришла мысль: «А что он тебе сделал? Схематично набросал твою жизнь? Сказал то, о чем ты стараешься не думать?». Но тут подало свой истерический голос второе Я, задавленное первым, волевым и рассудительным: «Но какое право он имеет совать нос в мою жизнь! Разве он знает, что мне пришлось пережить? Это моя жизнь, живу, как хочу!»

* * *

Года три после окончания института она переходила с одной работы на другую, ища возможностей. Ее работой всегда были довольны, но всерьез не воспринимали и часто не понимали сути ее предложений, которые могли бы принести большую прибыль. И просто потому, что не верили в экономическую науку и женскую состоятельность. Наконец, она укрепилась в одной фирме, прожорливой и всеядной. Фирма спекулировала всем, что можно было перепродать: от вторсырья до современной боевой техники, всем, что было разбросано не очень рачительными хозяевами по бескрайним просторам СНГ. Ольга понимала, что это не ее будущее, но работала добросовестно.