Яд в моём сердце (СИ) - Трофимова Рита

— Ты… — Эла потрясённо застыла, прижимая брошь к груди. — Откуда ты это знаешь? Признавайся!

— Придумал, откуда ещё, — смутился он. — А ты повелась, да? Вот так и разводят наивных девушек.

— Не ври, ты сейчас всю правду рассказал, откуда узнал? — допытывалась Эла.

— Ну, если честно, то у нас это семейное. Бабушка, мама и я, мы умеем заглядывать в будущее. Раньше у меня сильнее было, а сейчас притупилось. Я ещё руками могу лечить, как Кашпировский.

— Скажешь тоже, как Кашпировский, — засмеялась Эла. — Тогда полечи меня, что-то голова разболелась.

Вадим усадил её на диван и сам устроился рядом, потёр ладонь о ладонь и прикоснулся к её голове. Эла закрыла глаза, но расслабиться не сумела. От близости Вадима, от его ощутимого тепла по телу пробегали приятные мурашки, а когда он стал целовать её веки: нежно, почти невесомо, и вовсе задрожала.

— Что ты делаешь? — задохнулась она, ускользая от его объятий.

— Лечу. — Лаская пальцами голову Элы, он накрыл её рот поцелуем. Она обмякла в его руках, поддавшись сладким ощущениям, но вскоре усилием воли взяла себя в руки и отстранилась. Вадим не настаивал. Рвано выдохнув, он откинулся на спинку дивана и уставился в потолок.

— Может… по кофе? — предложила Эла, пытаясь загладить неловкость. — Мама там пирожки напекла с курагой.

— А давай. У меня со вчерашнего дня крошки во рту не было, — улыбнулся Вадим.

Они проболтали до самого вечера, уплетая выпечку Марты, смеясь и дурачась, совсем как в дни их счастливых свиданий, но прикасаться друг к другу больше не рисковали. А когда за окнами стемнело, Вадим утянул её на балкон. Погода стояла чудесная, тёплая июньская ночь окутывала город ласковой прохладой. Перистые облака повисли на небосводе как рыхлые островки снега, и между ними мерцали сиреневые звёзды.

— А расскажи, что меня ждёт в будущем, — мечтательно прошептала Эла.

Вадим задумчиво смотрел на небо, будто читал по нему предсказание.

— Ты будешь самой красивой невестой в мире, в пышном платье, украшенном бриллиантами и жемчугом, и за тобой приедет белый лимузин, — уверенно сказал он.

— Как красиво! А ты, что будет с тобой?

— А у меня будут деньги, много денег, недвижимость и собственный самолёт.

— И остров в океане! — звонко засмеялась Эла, захлопав в ладоши, однако Вадим её веселья не разделял. Он осторожно развернул её за плечи и заглянул в глаза.

— Я… таких, как ты, никогда не встречал. Ты… выйдешь за меня? — проникновенно произнёс он. Лицо его было серьёзным, а во взгляде плескалась какая-то упрямая, отчаянная решимость, отчего Элу бросило в жар, а сердце сбилось с ритма.

Она потянула его в зал, усадила на диван и скрылась в родительской спальне. В большой гардеробной, где хранились бальные платья, Эла облачилась в самое красивое, белое, с потайными летящими юбками и лебяжьим пухом на рукавах. Платье, предназначенное для первых соревнований в паре с Грановским.

Волосы тщательно расчесала и убрала в ракушку, как и положено во время турнира, надела бальные туфельки и брызнулась любимыми духами «Анаис-Анаис». А потом предстала перед Вадимом во всей красе, привнося тонкие ароматы белой лилии, жасмина и любви. Он поначалу растерялся, но, быстро поднявшись, шагнул к ней навстречу.

— Эла, ты просто нереальная, ты… — Во взгляде Вадима было столько обожания и нежности, что Эла затрепетала. Она смотрела на парня, и всё происходящее казалось ей волшебным сном.

Играла нежная мелодия With You I'm Born Again. Вадим повёл её в танце, и Эла старалась не замечать мелких огрехов, они закружились в вальсе, совсем как тогда, в парке у фонтана, правда, вскоре Эла поймала себя на том, что они давно не танцуют, а медленно переступают, крепко прижимаясь друг к другу. Она вдыхала его аромат и млела от тепла его тела, и от этой опасной близости кружилась голова.

— Обещай, что завяжешь со всем этим, — прошептала она, задыхаясь от пьянящего восторга и страха.

— Обещаю… — Он закрыл глаза и прижался лбом к её лбу, будто боролся сам с собой, а потом наклонился и жадно прильнул к её губам. И мир для Элы перестал существовать, лишь обжигающие поцелуи на шее, плечах, груди…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

***

— Вот и вся музыка, — скептически усмехнулась Эла, прикуривая последнюю сигарету из пачки. — Хотя нет, далеко не вся, самое интересное было потом.

Лина не сводила с Элы настороженного взгляда.

— А… как же он выбрался из квартиры, разве нашу маму проведёшь?

— Вадим скрывался в моей комнате. Как только родители ушли спать, я проводила его до дверей и больше никогда не видела.

— Но как же так? — воскликнула Лина. — Он же любил тебя!

— Он врал, он во всём мне врал. Он умел красиво говорить, просто заслушаться можно было. Уверена, что он играл со мной, а я настолько была влюблена, что верила каждому его слову. Хотя для меня до сих пор остаётся загадкой, откуда он мог узнать подробности нашей семьи. Будто в архивах копался!

— Он не врал. Кое в чём он точно не врал! — Лина оглядела свои ладони и сжала их в кулаки. — Возможно, когда-нибудь я расскажу тебе. Когда сама разберусь. Но что было дальше?

— Эх, Лина… если бы ты знала, что творилось тогда в моей душе. Ожидание, бесконечное ожидание, отчаяние, страх, любовь, ненависть и снова любовь и снова страх, а ещё осознание того, что тебя бросили, попросту вычеркнули из жизни. Когда я поняла, что беременна, я стала его искать. К сожалению, ни фамилии, ни адреса его я не знала, но мне посчастливилось, и однажды, гуляя по центру, я повстречала Виолу. У меня в душе всё оборвалось, и я сразу стала расспрашивать её. Где Вадим, что с ним?

***

— Вадим, братишка, — посмеялась Виола. — Закрыли его по малолетке. Идиот, всю вину взял на себя. Туда ему и дорога.

— Да как ты можешь так говорить про собственного брата? — возмутилась Эла.

— Да ладно, это же шутка была. Круто мы тебя развели. Никакой он мне не брат. Мы работали вместе. Он был моим парнем, и если бы не ты… — Виола затянулась сигаретой и смачно сплюнула Эле под ноги. — У нас бы всё срослось. Только ты мне все карты попутала. Как только он с тобой связался, его как подменили, романтик хренов… рассеянный стал, приторможенный. Когда он в участок попал, вместо того чтобы в обратку пойти, всё взял на себя!

— Вот как… — пробормотала Эла, от внезапно накатившей слабости она еле держалась на ногах. — А это правда, что отец его следователь? Что ушёл из семьи?

— Следак-то, следак! Вот только из семьи он никогда не уходил, но тёрки с отцом были. — Ладно, ты иди, а то, глядишь, ещё в обморок грохнешься, а мне с тобой возиться не вариант, работать надо.

Потрясённая и униженная, Эла добрела до ближайшей лавки, но вдогонку услышала голос Виолы:

— Эй, подруга, ты больше не ищи его, не жди. Вадим к тебе не вернётся! — Эле на миг показалось, что во взгляде девчонки промелькнуло сочувствие…

***

— Вот и сказочке конец. — Затушив сигарету, Эла взглянула на часы. — Половина шестого. Весёленькая ночь у нас с тобой получилась, длинная. А теперь, Линуся, собирайся. Едем домой, — скомандовала Эла. — Я бы не хотела, чтобы ты повторяла мой печальный опыт. И мальчики эти мне совершенно не нравятся!

Глава 19. Филипп

Пробуждение было внезапным, как взрыв гранаты в замкнутом пространстве, — в ушах шум, в глазах песок, в душе выжженное поле.

Фил попытался пошевелиться, но тело, будто скованное сотней ржавых цепей, онемело и не слушалось. И если бы не трепыхание сердца в груди, он подумал бы, что давно отошёл в мир иной.

С трудом разлепив веки, он старался въехать в реал. Взгляд блуждал по комнате, подмечая следы недавней вакханалии: смятые простыни, разбросанную одежду, сломанный торшер и пустые бутылки из-под пива и колы, рассыпанные на полу. Фил покосился на голую Ольку, мирно сопящую рядом, и удивлённо поморщился — бывшая подружка разметалась в постели и улыбалась во сне, а он ощутил такую тяжесть в душе, будто снова попал в ловушку. Помнится, двумя днями раньше он проснулся на этом же месте с совершенно иными ощущениями. Светлое, лёгкое, почти невесомое чувство свободы и радости переполняло его, ведь рядом с ним спала девчонка из лучшего лета его жизни. Лина Альтман… девушка с твёрдым характером и нежной чувствительной душой!