Укус технокрысы - Владимир Гусев

- Не сердись, Юпитер! - просит меня Гриша и начинает что-то выискивать в распечатках, шевеля губами и время от времени чуть слышно причмокивая. Мне не остается ничего другого, как слушать энергетика.

- По несчастливому стечению обстоятельств паника началась как раз в тот момент, когда мы начали отключать компьютеры от силовой сети. Электрик, делавший это, так и не объяснил, почему он начал с основной ветки питания, а не с резервной. Видимо, из-за той же паники. Основную он вырубить успел, автоматически произошло переключение на резервную, что было потом электрик не помнит. Пришел в себя уже дома, плакал на груди у жены.

- Какие меры были предприняты? - строго спрашивает Сапсанов.

- Пытались разорвать аварийную нитку на подстанции, а потом через смотровой колодец. Сделать этого не удалось, почему - хлопцы не говорят, идти еще раз отказываются.

- Идите сами, - доброжелательно улыбается Сапсанов, но под скулами его прокатываются желваки. Энергетик в ответ как-то по особому скалит зубы и становится похож на затравленного волка.

- Я так и собирался сделать. Но мне командир спасателей запретил.

- Отключите весь район.

- Я смогу сделать это только через двое суток. Три детских садика, больница, школа - а за окном минус двадцать! Временный силовой кабель пробросят - тогда.

Гриша кладет распечатки на стол перед собой, оглаживает бороду и вдруг решительно встает.

- Ну что же, господа заседатели, полагаю, сообщение главного энергетика института не оставляет никаких сомнений в том, что наша с вами задача в конце концов свелась к стандартной. Я абсолютно уверен: после ее решения все встанет на свои места, и здесь, в Озерце, и в компьютерных сетях. Итак, "Тригон" должен...

Гриша вдруг хватается за горло. Глаза его широко раскрываются, словно он видит не Сапсанова и Крупченко, а черта рогатого радам с вурдалаком. Стул падает. Гриша, перепрыгнув через стул, мчится к двери. Энергетик пытается задержать бегущего, но тщедушный Гриша сбивает его с ног. Сапсанов несколько секунд стоит неподвижно, недоумевая, потом хлопает себя по лбу, а еще через секунду начинает биться головой об стол.

- Скорую! - кричит кто-то.

Возле Сапсанова я оказываюсь первым. Обхватываю его сзади за плечо-шею, заваливаю, прижимаю голову к полу. Здоров, черт... Но и у меня есть еще порох в пороховницах.

Из рассеченного лба Сапсанова сочится кровь. Гриша, которого все-таки перехватили у самых дверей, перестает биться и тихо постанывает. Взгляд его мутен, как у алкоголика после длительного запоя.

Что он хотел сказать? Из всех нас это понял, кажется, только Сапсанов, Ишь, как его корежит. "Тригон" должен... - что?

Я прикусываю язык и вскрикиваю от боли.

- Главное - не думать о белой обезьяне! - кричит Мартьянов, удерживающий Сапсанова за руку.

- О чем, о чем? - не понимаю я.

- О белой обезьяне. Не думайте о ней - и все будет нормально, повторяет он, улыбаясь разбитыми губами. Видно, председатель успел ему заехать.

- Повторяйте, все время повторяйте: "Не думать о белой обезьяне!" еще раз советует экстрасенс, и я послушно твержу про себя: "Не думать! Не думать о белой обезьяне! А то будешь вот так же корчиться на полу... Не думать!"

Мало-помалу Сапсанов успокаивается. Я встаю, тщетно пытаюсь стряхнуть грязь с костюма. Галстук - словно крокодилом пожеванный.

Входят санитары с носилками, забирают Сапсанова, потом Гришу.

Что-то они слишком быстро. Ах да, перед корпусом семь "скорая" дежурит, безотлучно.

В черной бороде Черенкова белели соринки, из прокушенной губы стекала капелька крови. В полузакрытых глазах - невыразимая мука. Какая истина открылась ему, но неизвестна пока мне? Что он хотел... Не думать! Не думать о белой обезьяне!

- Что будем делать, господин Главный эксперт? - спрашивает меня конструктор "Мудреца". - Председателя увезли, заместитель исчез куда-то.

Значит, сбежал. Кто хоть был замом-то? Не помню. Нас осталось пятеро. Конструктор, пожарный, экстрасенс, я и молодой молчаливый человек в строгом синем костюме. Тот самый хмурый хмырь из Управления.

- Может быть, продолжим? - робко предлагает конструктор. Что-то ведь надо решать, как-то выходить из ситуации.

- У вас есть конкретные предложения? - осведомляюсь я, безуспешно пытаясь оттереть рукав пиджака. Он то ли в мелу, то ли в известке. Словно мы с Сапсановым по потолку катались, а не по полу.

- Пока нет. Но...

- Вначале нужно позвонить в больницу и спросить, есть ли там еще места, - советует пожарный. - А потом уже выдвигать предложения.

Смотри-ка... Не одни мы с экстрасенсом такие сообразительные.

- Давайте соберемся завтра в десять утра, - соглашаюсь я. И, неожиданно для самого себя, добавляю: - "Тригон" должен...

Пожарный закрывает ладонью рот. Почему-то свой, а не мой. Мартьянов - обеими руками - уши. Конструктор смотрит на меня с ужасом. Молодой человек по-прежнему непроницаем.

- Работать бесперебойно, - заканчиваю я тягостно повисшую в воздухе фразу.

Что я сказал? Это - я сказал? Почему - бесперебойно? Не думать о белой обезьяне, Впрочем, думать можно уже обо всем. Сейчас нахлынет волна ужаса - и... В больнице еще есть места?

Пожарный отнимает ото рта ладонь. Губы его растягиваются в глупой улыбке. Мартьянов смотрит на меня с восхищением. Конструктор хмурится и бормочет:

- И в самом деле... Это решает все вопросы. И делать ничего не надо...

Хмуро-непроницаемый молодой человек, кажется, несколько удивлен, но по-прежнему молчит. А я... Мне хочется прыгать и петь от радости. Конструктор трясет мою руку:

- До завтра! До скорой встречи!

На лице его играет улыбка. Я трясу головой.

А почему, собственно?

Мир снова становится серым и унылым. Обшарпанные столы, случайные люди рядом. Тревожным красным маячком вспыхивает светодиод на крышке диктофона: кончилась пленка. Я сую его в карман. И последним выхожу из комнаты. Словно капитан с тонущего корабля.

Глава 23

В палату к Грише меня не пускают. Сильнейший нервный шок, в сознание не пришел - все, что мне удалось узнать. Спасатель Артем непрерывно бредит. Главврач обозвал его состояние "низкотемпературным бредом" и сказал, что это уникальный случай в медицинской практике. "Молнию" Воробьеву с приказом прекратить уродование узла "Кокос" я, опомнившись наконец, дал, но поговорить с ним по телефону не смог: нет связи. С Владивостоком есть, с Таймыром есть, а вот со столицей - увы! Не все спокойно в датском королевстве .

Вернувшись в гостиницу, я, даже не переодевшись, ложусь поверх покрывала на кровать и с четверть часа лежу пластом, повторяя про себя: я спокоен... мое тело наполняется энергией... ну, и так далее. Душ, безвкусный ужин в гостиничном буфете... Возвратившись в номер, я достаю из чемодана кипятильничек и завариваю полстакана растворимого кофе. Усаживаюсь было в кресло, но тут же вскакиваю и разворачиваю его так, чтобы не видеть аккуратно застеленную Гришину постель. Потом достаю из кармана пиджака диктофон, включаю его и только после этого устраиваюсь поудобнее.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});