Дальнейшие похождения Остапа Бендера - Анатолий Вилинович

Но это если такая карта составлена специалистом — гидрографом, лоцманом, штурманом. А если нет? Не специалистом? Тогда понять и прочесть на ней пометки, нанесенные неопытной рукой не так просто, мягко говоря. И глядя на такую карту, смотрящий предается восклицаниям, вкладывая в них модуляции досадного непонимания.

Потом он старается найти на карте название искомого, вокруг которого могут быть приметы: баканы, затонувшие корабли, буи, вехи, отмели.

Если этого на карте нет, искатель попробует найти автора нанесенных отметок, потому что линии по своей длине прерываются, меняют свое направление, а иной раз и перечеркивают сами себя.

Держа в руках такую карту, искатель горестно вздыхает. Поиск его безнадежен. То, что сначала казалось найденным местом, оказывается совсем другим, на большой глубине и совсем из-за этого недосягаемом.

Тогда искатель перекладывает карту с места на место и отчаянным голосом ищет ответ. А его нет. Из всего, что нанесено на карте, искателю понятен только берег. Он хотя не совсем точен, но четко очерчен. И налево, и направо вдоль голубого пятна, обозначающего море.

А все это пятно покрыто линиями, стрелами и напрасно искатель хватается за транспортир, угольник, измеритель, как за спасательный круг. Они помочь не могут.

Искатель теряет много времени, склонив свое тело над картой. Край стола режет ему живот, глаза слезятся от напряжения. Он бормочет:

— Большая баржа, это не то. Не то и пароход. Не то и канонерская лодка… это не катер…

И никто, кроме составителя этой карты, не скажет изучающему ее, где искать то, что ему надо.

Разгибаясь, он обескураженно вздыхает и похаживает вокруг стола с картой, припадая на затекшие обе ноги. Что он будет делать, понять нельзя. Может быть, его съедает полное разочарование в затеянном? Или, поняв всю сложность поиска на море, он уснет обессиленным под шум прибоя? На это ответа пока нет.

Подобное и случилось с начальником морского клуба «Два якоря» Остапом Бендером. Он с Батановым отлично позавтракали в известном в городе частном ресторане, где выпили по стопке коньяка и, сократив там пребывание, Остап сказал своему подопечному, что времени у него в обрез, поэтому он хотел бы без промедления взглянуть на морскую карту. Она крайне необходима для предстоящих соревнований, которые намечаются в его клубе. Батанов принял желание Остапа к сведению, суетливо расплатился за завтрак и они вскоре оказались в доме Игоря Кузьмича.

Хозяин предложил гостю присесть, а сам ушел в другую комнату, где по его словам было жилье его сына Василия — учащегося мореходной школы. Через несколько минут он вышел оттуда с кипой разных карт, бумаг и тетрадей. Положив все это на стол, Батанов начал перебирать их и, наконец, вытащил потертую и подклеенную на изгибах карту.

— Вот она! — торжественно объявил Игорь Кузьмич, разворачивая на столе заветную морскую карту и самодовольно улыбаясь. — Она? — взглянул он на капитана клуба «Два якоря».

— Вроде… — осторожно ответил Остап.

— Эта карта морского ведомства, издана… — посмотрел Батанов на надписи в конце листа, — в тысяча девятьсот четырнадцатом году…

— А еще что… — не отрывал взгляда от карты Бендер.

— Мм… Масштаб у нее… Смотрите сами… Видите?

Но великий искатель видел не это. Он наклонился над картой своей мощной грудью и его взгляд лихорадочно заискал на синем пятне акватории у берегов Мариуполя указатель места гибели катера «Святитель».

— Видите то, что нужно вашему клубу? — заглянул льстиво в глаза капитана Игорь Кузьмич.

— Пока нет… — не сказал, а прохрипел Бендер, шаря глазами по отметинам на карте. — Какой-то идиот испещрил все знаки красными стрелами.

— А-а, наверное, Василий… мой сын. Он на ней морской бой прорабатывал, — согласился Батанов, пропустив мимо ушей слово «идиот».

Остап оторвался от карты и бросил взгляд на бывшего снабженца, переведенного в прорабы. Лицо того переполнялось довольством от оказываемой услуги владельцу наряда на пять тонн пеньки. Он сиял, как переполненная до краев кружка с пивом.

Бендер снова впился взглядом в карту с множеством отметин, одна из которых должна была указать ему, где затонул белогвардейский катер «Святитель» с сокровищами мариупольского отделения Азово-Черноморского банка.

Поняв всю безнадежность самому разобраться в этой старой испещренной стрелами карте, великий искатель миллионов бережно свернул ее и распрощался с Батановым.

А через час Бендер уже шагал со своим ближайшим другом и помощником Балагановым к Ивакину-младшему, чтобы уже с ним идти к старому лоцману, составителю этой карты.

Но сына Ивакина-старшего они дома не застали. Тот работал в этот день в первую смену. И Остап решил идти к лоцману без него.

Но и здесь его ждала неудача. Старый лоцман на своем парусном баркасе еще утром ушел в Ейск к своему брату.

— А когда вернется? — спросил обескураженный Остап хозяйку.

— А дней через десяток, а то и поболее там погостит, — ответила Никитична. — Может, борщеца откушаете?

— Нет, нет, спасибо хозяюшка, — распрощались компаньоны.

— Что такое не везет и как с ним бороться, Шура, вы не знаете? — спросил Остап, когда они вышли на улицу.

— Ой, командор, если бы знать. Тогда и жизнь свою можно было бы сделать счастливой.

Они проходили мимо водоразборного домика, к которому тянулась очередь людей. Лилась вода в подставляемые ведра, звякали дужки их, слышались голоса раэговариваемых. Кто-то заверял:

— И вода будет по карточкам, сам слышал.

— Да как же так? — вопрошала женщина.

— А так, все должно на строгий лимит перейти, — пояснял всезнающий мужчина.

Проходя мимо очереди, Бендер сказал:

— Заметьте, Шура, что Ивакин-младший за воду нам теперь по гроб обязан. Нет, ждать возвращения лоцмана мы не будем. Отправимся к нему в Ейск с его сыном. А сейчас к бывшему водолазу Приходе. У него есть знающие люди о катере «Святителе».

Во второй половине дня от причала морклуба «Два якоря» отошла шлюпка. За одной парой весел сидел Савва Мурмураки, а второй парой весел пытался грести Балаганов.

— Шура, да вы, как я вижу, грести совсем не умеете, а еще стивидор.

— Если по справедливости, капитан, то да, не умею. Я впервые в жизни за веслами, — смущенно отвел глаза в сторону Балаганов, стружа лопастями воду.

— Пересаживайтесь на корму, рыжая голова, — приказал Бендер. — Завтра же начнете учиться гребле у нашего штатного водолаза Мурмураки.

Савва от этих слов поджал губы и как опытный учитель снисходительно взглянул на пристыженного Балаганова.

Когда они добрались к зданию эпроновского отделения порта, то их встретил незнакомый им пожилой мужчина в одежде совершенно не подтверждающей о принадлежности его к морским людям.

— Катурахин Семен, замещаю Приходу, — отрекомендовался он.

— А где сам хозяин? — спросил Остап после того как представился и сам.

— Как где? Последствия кессонной болезни дают себя знать. Уехал в санаторий на лечение. Заходите, посидим, поговорим. У меня и выпить найдется. Сан Саныч, я же для тебя не чужой, как и ты для меня.

Мурмураки расплылся в улыбке от такого многообещающего приглашения. Но Остап тут же это намеченное мероприятие пресек.

— В каком санатории лечиться Федор Николаевич?

— Ну, это известно. Саки, есть такой город в Крыму. Что еще тут могу добавить… — поскреб себе затылок охранник эпроновского имущества. И вздохнул, видя, что гости не хотят разделить за выпивкой его служебное одиночество.

— У меня такое настроение, Шура, что хоть сейчас езжай в санаторий к Приходе. — Но учитывая, что школу водолазного обучения мне надо будет проходить здесь, да и сведения, которыми он располагает тоже здесь, так что ничего другого нам не остается, как ждать его возвращения, — это все Остап говорил, когда они возвращались вечером домой после посещения эпроновского склада. — А за это время нам надо увидеться со старым лоцманом Ивакиным…

— Да, командор, а что будем делать с нашим антиквариатом? Мы совсем перестали им заниматься, — сказал Балаганов.

— Верно, друг, запустили мы антикварные дела. Морские проблемы захлестнули меня так, что я только мельком подумывал о них. Но тут другое, Шура. Все громоздкое надо, конечно, реализовать. А то, что помельче да поценней, его продавать не будем. Мы его с собой прихватим в наш солнечный и сказочный город.

— В Рио-де-Жанейро? — льстиво заглядывая в глаза Бендера, спросил компаньон-единомышленник.

— Да, в Рио… А может быть… — помолчал Остап, идя крупным шагом.

Балаганов терпеливо подождал, потом спросил:

— А что может быть, командор?

— Может быть, поедем и не в Рио, а в другое место и более сказочное, Шура, — с улыбкой взглянул на своего друга Остап.