Письма. Том II. 1855–1865 - Святитель, митрополит Московский Иннокентий

году я не видал даже кола, воткнутого твердо, теперь более 120 домов больших и малых. А о Николаевске и говорить нечего. Он смотрит уже настоящим городом, в котором более 300 домов и 2 церкви (одна при больнице).

В Благовещенске две церкви. Одна приходская освящена в нынешнее мое пребывание в нем, а другая соборная — строится еще. Отстраивается дом и для меня тоже с церковью, но не в самом городе, а в 4½ верстах от оного, на берегу реки Зеи. К осени в него можно будет перейти. В прочих местах по Амуру заложено и отстраивается 7 церквей.

Преосвященный Петр пишет мне в кратком письме своем от 14 мая, что во время пути его из Азии в Америку в минувшем октябре, все его имущество и архиерейская ризница (в числе коих были прекрасных 2 облачения, пожалованные Вашим Высокопреосвященством) потонули и частью изорваны в мелкие тряпки. Трикирии и дикирии изломаны, которые он хотел и, вероятно, послал в Москву для исправления, рипиды измяты. Хорошо, что в Ситхе оставались ризничные вещи и облачения. Только мантия осталась самая ветхая, и, как говорит преосвященный, неопределенного цвета, и в которой он по необходимости должен являться в церкви, потому что в Ситхе нет материалов для новой мантии.

К сожалению, я ничем не могу ему помочь ныне, и главное потому, что нет случая отправить отсюда в Ситху ничего. Но я уверен, что главное правление Российско-Американской Компании доставит ему вокруг света все необходимое.

Сведения от Американских миссионеров я получил самые скудные, потому все официальные донесения и отчеты их должны поступать к преосвященному Викарию, а он, вероятно, не счел нужным отправить их потому, что от нынешнего. лета располагался посетить все миссии. Да притом очень заметно, как я говорил прежде в моих отчетах, что они, давно не видя Архиерея, начали ослабевать в своих действиях, а Квихпакский хворает.

Около 7 сентября я отправлюсь в Камчатку на одном из казенных судов. Во время зимы думаю посетить все Камчатские церкви и прежним путем проехать через Гижигу и Охотск и около 1 марта приехать в Якутск, где и остановлюсь до лета, а в Благовещенск могу прибыть не ранее августа. И, конечно, эта поездка моя, если только Господь поможет совершить ее, будет уже последняя.

Сын мой Гавриил и его подруга, слава Богу, живут по-прежнему. Бог им даровал ныне другого сына.

Пароходство на Амуре развивается; на будущий год будут ходить 6 пароходов казенных, 3, а быть может и более — частных.

Затем, поручая себя, детей моих и всю паству, вверенную моему недостоинству, святым молитвам Вашего Высокопреосвященства, имею честь быть с сыновнею преданностью и любовью, и глубочайшим уважением Вашего Высокопреосвященства нижайший послушник Иннокентий, Архиепископ Камчатский.

Августа 30 дня1860 г.

Николаевск на Амуре.

Письмо 270

Милостивый Государь, Гавриил Матвеевич.

Вините себя, что Вы так добры. И оттого я опять с новою моею к Вам просьбою. Потрудитесь купить 3000 крестиков грудных маленьких бронзовых (без тесьмы) и прислать их в Иркутск на имя тамошнего купца, Николая Егоровича Черных. Следующие же деньги за них, так и за другие вещи, будут мною высланы при первом получении от Вас уведомления.

Призывая благословение Божие на Вас и на всю Вашу домашнюю церковь, имею честь быть с искренним почтением Вам, Милостивого Государя, покорнейшим слугою Иннокентий, Архиепископ Камчатский.

Сентября 5 дня. 1860 г.

Николаевск на Амуре.

Письмо 271

Возлюбленный мой о Господе, Отец Протоиерей Димитрий!

Завтра после обедни отходит последний пароход из Николаевска в Благовещенск и если можно, то и далее. А затем почта пойдет уже не ранее ноября, т. е. по зимней дороге. И потому я, хотя еще пробуду здесь, может, дня 2–4, а, пожалуй, и более (ждем сверху спирту), но берусь за перо, чтобы Вам написать что-нибудь.

Новостей у нас нет никаких, сверху почты давно уже не получали.

Здоровье мое, слава Богу, не хуже прежнего. Вещи наши уже все перевезены на судно. Но мы остаемся еще на берегу. Певчий Бердомеев поправился совершенно и едет с нами в Камчатку.

Василий наш уехал в Благовещенск хозяйничать при моем доме.

Егор остается в Николаевске обучаться бить колокола и гасить свечи, дабы потом поступить куда-либо профессором сих наук.

Деньги, 10 т. рублей, пожалованные от казны на обзаведение Архиерейского дома и на приобретение ризницы, я получил здесь и перевел в С.-Петербург.

Губернатор Казакевич завтра едет на пароходе в верх в Иркутск и далее.

Вот что я Вам скажу. Платья много я с собою из Петропавловска не могу по известной причине. Ряса у меня будет с собою черная хорошая, но подрясник надобно будет сшить в Якутске, выпишите[125] какой-нибудь шелковой материи получше не черного и не яркого цвета, так чтобы к приезду моему она у Вас была готова, а если почему-либо я к Вам не доеду — сами износите на здоровье.

Затем более писать нечего. Прощайте, до свидания! Господь с Вами и со всеми, Вам вверенными! Я тот же в отношении к Вам, что и прежде, вседоброжелательный слуга Иннокентий, А. Камчатский.

Потрудитесь засвидетельствовать от меня поклон преосвященному Павлу (писать ему особо совершенно не о чем) губернатору и его супруге, Н. Федоровичу, А. Федоровичу, Хрисанфу Ивановичу, И. Яковлевичу, Алексею Яковлевичу, М. Матвеевичу, П. Ф. Поливанову, Константину Андреевичу и прочим, и о. Никите. Верно, он уже отдохнул с дороги.

Николаевск на Амуре1860 г.

Сентября 7 дня. Вечер 9 часов.

Значит я писал при огне и потому не взыщите на маранье. Утром же писать будет некогда.

Письмо 272

Возлюбленные — милые дети мои!

Не из Дуи, а из Кастри пишу Вам письмо, где мы уже третий раз, а именно: в первый раз пришли мы вечером в субботу. Назавтра вышли и опять воротились, побоясь небольшого ветра, (а, между тем, после оказалось, что в Дуе была тишина). В понедельник в 9 часов вышли, взяв дров и сена; к вечеру пришли в Дую, и тотчас же приступили к работе, которая продолжалась всю ночь и утром до 10 часов. Потом начавшийся ветер от S воспрепятствовал. Ночью стихло и опять работали. Но в среду утром начался ветер с берегу и дул довольно свежо, впрочем, с перетишьями, во время которых грузили уголь. И в это же время капитан с инженером уехали на берег, и лишь только они доехали до берега, а баржи с углем пристали к нам, как заревел ветер с берегу.