Седьмой ключ - Елена Ткач

Мишка завопил, что есть мочи: «Пить хочу!» — так громко и неожиданно, что отец невольно резко ударил по тормозам… Удар, толчок — в задний бампер их «вольво» впаялся ободранный «жигуленок». Мишкин отец, матерясь, полез выяснять отношения, а парень моментально воспользовался моментом и через миг был уже возле Машки.

Она взглянула на него с таким видом, точно он смертельно ей надоел — эдак вскользь и с раздраженной гримаской. Кивнула, мол, привет, и продолжала прерванный разговор с продавщицей.

— Вы же сказали — по семь, а выходит по восемь! А если по восемь, у меня не хватает…

— Сколько тебе не хватает? — Мишка сунул руку в карман и извлек оттуда несколько измятых двадцатидолларовых бумажек.

Он почувствовал, что при одном звуке ее голоса, у него повлажнели ладони.

— Вот, возьми! Купи себе что-нибудь… от меня.

Ее изумленные глаза широко раскрылись и стали совсем зелеными.

— Ого! Откуда у тебя… такие деньги?

— Да это так, пустяк, на карманные расходы! — брякнул он. — Разве это деньги? Ты когда-нибудь пачки зеленых видела?

Он почувствовал, что его понесло, но первый приступ бахвальства тут же сменила острая потребность выложить ей все до последней капли: про поляну, про отца, про себя… Но подступившая было волна откровенности разбилась о несокрушимую стену ее равнодушия.

— И видеть не хочу! Чушь какая! Чем у тебя голова забита, Мишенька? Забаловали любимого сыночка, а он и рад папашиными деньгами сорить… Дурак! — с отвращением выпалила она, не глядя на него.

Продавщица сиплым севшим голосом требовала от Машки какие-то деньги, Мишка, чтоб только она заткнулась, сунул ей двадцать долларов и буквально силком оттащил упиравшуюся Манюню в сторонку, к березе.

— Слушай… — он так волновался, что она даже губки скривила презрительно, но поняв, что этот тип пытается сказать что-то действительно важное, вмиг посерьезнела.

— Слушай меня внимательно! У меня времени нет совсем, я уезжаю… вообще, с концами! Вот! Тут такое… В общем, сматывайся отсюда вместе со своим папашей придурочным. Он мне даже не сказал, где тебя найти… Я тебя так искал, ездил тут везде… Понимаешь… только не перебивай, это очень важно! Тут опасно. Тут… в общем, в лесу радиоактивные отходы. На поляне. В сарае. Не знаю, наверно, его уже достроили. Он вообще папин, но это не папа, не он! Он лесопилку корешу своему перепродал… Ой, что я несу, дело не в этом! Там бочки. И знак на них. Уезжай!

— Миш, ты чего? Съел что-нибудь?

— Дуреха ты, ничего я не съел — я серьезно. Я случайно там оказался и тайком подглядел. Там бандиты… ну, мафия! Кавказцы, не знаю кто… грузины или чеченцы. Да, это не важно. Они эти бочки в сарае спрятали. Велели в землю зарыть. А радиация — она же везде проникает и сквозь землю пройдет. И в воду… Ты, Маш, в общем, уезжай отсюда. Потому что… я тебя живой видеть хочу. Я тебя целовать хочу… всю жизнь! Поняла, дура?!

И Мишка, очертя голову и чувствуя, что сердце у него сейчас разобьется, неловко обхватил Машку руками, стиснул ей плечи и приник горячими губами к ее — прохладным и нежным… Это длилось одно мгновенье, Машка дернулась, вырвалась, занесла уже руку, чтоб влепить ему по физиономии, но… рука ее медленно опустилась. А в полыхавших лучистым светом зеленых глазах словно дрогнуло что-то… дрогнуло и ожило. С непонятной для самой смесью протеста, восторга, негодования и нежности она глядела на него, позабыв обо всем на свете… Таких слов никто никогда ей в жизни не говорил. И той силы, с которой они были сказаны, она еще ни в ком не встречала…

— Миша-а-а! Скорей! Ми-и-и-ша-а-а! — донеслось со стороны шоссе.

— Ну, иди… Тебя зовут. Ну, что стоишь? Иди! И… спасибо тебе, — шепнула она.

— За что? — он с трудом заставил себя, только что ощутившего лепестковую нежность ее губ, оскверниться произнесением бренных ненужных слов.

— За то, что… предупредил. Ты и, правда, насовсем уезжаешь?

— Ага. Только я тебя разыщу, слышишь, Машенька! Весь город на уши подниму, но разыщу тебя!

— Зачем весь город на уши?.. Я живу на Первой Брестской, напротив Дома кино. Дом тридцать три, квартира три. Только я там раньше осени не появлюсь.

— А мы уезжаем… насовсем — ну, из страны. Мои предки…

— Ми-и-и-ша-а-а! — зычный голос Круглова плыл над базарчиком.

— Только я с ними никуда не поеду. Я останусь здесь, слышишь, Маш? Ты мне веришь?

— Ну… может быть.

— Тогда уезжай отсюда, как можно скорей уезжай! Пожалуйста… для меня.

— А почему собственно… — возник было в Машке привычный протест, но она осеклась и только молча кивнула. А потом вдруг ткнулась носом в его горячую щеку, и Мишку всего пронзила дрожь, когда золотистый хвост ее волос на мгновенье лег ему на шею…

— Ладно, Миш, с этим я разберусь. Ты не волнуйся. Иди…

И она отступила на шаг, побежала… и быстро смешалась с толпой.

Глава 2

Перелетные пташки

Остаток той страшной ночи, когда Вере мерещились призраки, она пролежала без чувств на полу в гостиной. Ее обнаружила Маша, поднявшаяся на рассвете, чтобы попить воды. На крик сбежались Алеша и Веточка. При виде бездыханного тела матери Ветка взвизгнула и как подкошенная рухнула возле нее на колени. Она гладила и целовала Верин холодный лоб и онемевшие губы, орошая их горючими слезами до тех пор, пока голубые прозрачные веки не дрогнули, не раскрылись… Вера пошевельнулась, приподнялась на локте и, притянув к себе голову дочери, шепнула ей на ухо:

— Это был не ангел… не ангел!

Потом спрятала лицо в ладонях и жестом попросила детей оставить ее одну. А когда они покинули ее, озираясь по сторонам и силясь понять, что же так ее напугало, Вера с трудом поднялась, присела к столу и долго сидела, глядя за окно в сероватую дымку раннего утра. И думала, думала…

Приняв решение, она позвала детей, велела собрать самое необходимое и сообщила, что они уезжают. В Москву. Пока все будут жить у нее…

— А как же папа? — вскинула ресницы растерявшаяся Манюня.

— А моя мама? И бабушка… Они же здесь рядом — в больнице, — поддержал ее протест Алексей.

Вера, зажмурившись, замахала руками.

— И слышать ничего не хочу! Обо всем подумаем после — в Москве… Я отвечаю за вас, вот и предоставьте все мне! Я должна быть уверена, что вы в безопасности… А там поживем — увидим… А теперь быстро за дело! Алеша, сгоняй-ка на велосипеде на станцию, посмотри расписание, чтобы нам в перерыв не угодить. Девочки, а вы собирайтесь.

Алеша пожал плечами, вывел велосипед и уехал. Вера села к окну. Ждать. Ни на что другое она не была способна…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});