Приватир - Василий Сахаров

— Когда отбываем?

— В море отправляетесь одновременно с выходом основных сил эскадры на Сардинию, то есть послезавтра рано утром.

— Где высаживаемся?

— Наилучшее место для высадки северное побережье Кипра, между городами Ксерос и Коккина. Твоя группа десантируется в районе одной из заброшенных деревень и уходит на выполнение задачи. Яхта возвращается на Сицилию и ждет тебя обратно через две недели, так что маршруты и время проведения операции сам прикидывай. Ты своих бойцов знаешь хорошо, так что расчет делай на то, как быстро они в движение смогут втянуться и как скоро к Олимпу пройдут.

— А если у нас ничего не выйдет и РЛС не будет уничтожена?

— Значит, не судьба, возвращайся на побережье и по пути веди разведку. Все равно не впустую сходишь. Еще вопросы есть?

— Пока нет, но позже обязательно появятся.

— Тогда не буду вам своими советами мешать, начинайте работу. Все инструкции и мои рекомендации у Миши, так что разберетесь, что к чему. Давай, гвардия, не унывайте и думайте только о деле. Как определитесь, еще раз все обсудим, и только тогда начнется сам рейд.

Оба воина пробурчали что-то неразборчивое, а я, покинув борт яхты, направился по причалу, хотел еще раз осмотреть наш второй БДК, но по рации пришел вызов от блокпоста на дороге. Дежурный по базе сообщал, что прибыли сицилийские военные вожди, которые должны участвовать в нашем походе на Сардинию, и он ведет их к штабу. Пришлось отложить осмотр БДК и направиться на встречу с местными воинами.

Военными вождями оказались уже знакомые мне по Ретимнонской операции Томмазо Кальвари и Марио Грацци. За то время, что мы с ними не виделись, оба сицилийца преобразились и изменения в их облике просто бросались в глаза. Раньше, это были два угрюмых дядечки лет за тридцать, бородатые, косматые и одетые в местную домотканщину. Теперь же, любо-дорого посмотреть: аккуратные прически, подстриженные бороды, гордый взгляд, вальяжность и неспешная походка, ну, а домотканщину сменили новенькие полевые камуфляжи войск Альянса. Одним словом — орлы.

Дождавшись переводчика, я поприветствовал их, обговорил количество бойцов, которые примут участие в экспедиции со стороны местных племен, уточнил их долю в добыче, четверть от всех трофеев, включая корабли, и переговоры шли своим чередом. До тех пор, пока освоившиеся военные вожди не перевели разговор на иную тему.

После победного и прибыльного похода к соседям, Кальвари и Грацци заработали уважение соплеменников, почуяли свою силу и, как итог, захотели большей власти, чем та, которая у них была сейчас. Старая как мир ситуация, при которой дерзкая и боевитая молодежь желает отодвинуть от власти старых пердунов.

— Томмазо, — выслушав прозрачные намеки вождей, я обратился к Кальвари, — зачем ты мне это говоришь? Ты рассказываешь о своих планах, и делаешь из меня своего невольного соучастника. Моя эскадра ведет войну с Альянсом и все наши дела, так или иначе, направлены только на одну цель. Нет, ни при каких условиях мы не станем вмешиваться во внутренние дела племен, и я не стану оказывать вам поддержку.

— Именно это мы и хотели от вас услышать, — радостно кивнул Кальвари. — Мы не скрываем своих планов для того, чтобы вы знали, что произойдет, и не беспокоились. Все что мы просим это не помогать старикам, а мы этого не забудем и отдадим в вашу собственность не только Поццалло, но и порт Марина-ди-Рагуза.

— Тогда, ваши резоны понятны.

Военные вожди ушли, и я окликнул переводчика, который стоял у окна:

— Антонио.

— Да, сеньор, — он подошел ко мне.

— Ты к рыбакам в деревню часто ходишь?

— Почти каждый вечер. У меня там подруга появилась, вот и захаживаю постоянно.

— Дочь местного старосты?

— Она самая, — подтвердил Праска.

— Сегодня тоже в деревню пойдешь и расскажешь Анджело Кастелли обо всем, что здесь и сейчас услышал. Понял?

— Да, — закивал головой переводчик.

— Можешь идти, — Праска замялся и я спросил: — Что-то хочешь уточнить?

— Сеньор, Кастелли знает, что сам бы я не решился что-то рассказать. Мне можно сослаться на вас?

— Не можно, а нужно. Намекнешь ему, что я ценю старую дружбу и честность, знаю о его родстве с семейством Патти, и не уважаю заговорщиков, которые могут отдать кусок своей земли за чье-то невмешательство в их дела. Думаю, что староста все поймет правильно и незамедлительно предупредит своего родственника о грозящей ему опасности.

— Мне все ясно.

Антонио Праска быстро вышел из комнаты, а я задумался о том, верно ли поступил в отношении военных вождей. Рассмотрев ситуацию с разных сторон, пришел к выводу, что я прав. Мне и нашей эскадре не нужны воинственные соседи, тем более такие наглые и жадные как Кальвари и Грацци, которые сначала уничтожат стариков, затем начнут истреблять их семьи, а после этого между собой схватятся. Как ни раскладывай ситуацию, а бойня под боком мне совсем не интересна. Поэтому я предупреждаю Патти, и у воинов, которых я все равно получу от местных правителей завтра вечером, будут другие вожди, и в этом сомнений нет никаких.

Таким был этот день, а следующий начался с того, что ночью произошло ЧП. Не какая-то там банальная драка или еще что-то, а проступок, который я расценил как предательство всего отряда.

Началось все с того, что в комнате, где мы жили с Лидой, после полуночи появился Лихой, которого в последнее время я видел не часто, но который всегда был где-то неподалеку. Разумный пес был обеспокоен, я сразу же проснулся и, понимая, что по пустякам Лихой беспокоить не станет, сразу же взглянул в его глаза. Мгновенный контакт, мыслеобразы, и разрыв связи. Я увидел все, что пес хотел мне показать, резко вскочил, оделся, схватил автомат и выметнулся на улицу.

Все это происходило очень быстро, но Лида, накинувшая на себя комок, тоже с оружием в руках, ринулась следом за мной. По пути я прихватил патруль, трех бойцов, прохаживающихся между бараками, и вскоре мы оказались в небольшой рощице за крепостью. Здесь располагался один из наших боевых постов, который прикрывал позиции артиллерийских батарей, и на нем постоянно находились два бойца из дежурного подразделения.

Глубокий окоп, бруствер, маскировочная сеть, а под ней ручной пулемет и два воина. Все как обычно, вот только бойцы службу не несли, а спокойно сопели в обе дырочки. Нет, они не спали, а находились в наркотическом опьянении, видели свои, одним им понятные цветные сны, и ничего вокруг себя не замечали. Лунный свет падал на их слюнявые лица, и меня взяла такая злость, что хотелось втаптывать их в землю, бить ногами, ломать носы и крушить их кости.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});