Сталинградский рубеж - Николай Крылов

Дело происходило на правом фланге дивизии, перед зданием школы близ перекрестка Демократической улицы и Центральной (теперь - проспект Металлургов). У бронебойщиков, преградивших путь группе фашистских танков, кончились патроны, и в ход пошли гранаты, бутылки с зажигательной смесью. Комсомолец Паникаха, готовясь метнуть бутылку, высунулся из окопа (или, может быть, пополз навстречу приближавшемуся танку), и зажатую в руке бутылку пробило пулей. Воспламенившаяся жидкость мгновенно превратила человека в живой факел.

Наверное, он мог еще попытаться спасти свою жизнь. Товарищи, находившиеся в нескольких шагах, помогли бы сорвать горящее обмундирование. Но Паникаха, поднявшись во весь рост, побежал к вражескому танку, и пулемет не смог, не успел его сразить. Донеся вторую бутылку до цели, боец ударил ею, должно быть, прямо по сетке моторного люка, потому что танк тут же остановился, объятый огнем и дымом. Выскочившие из машины танкисты попали под пули наших солдат.

Остановлен был не только этот танк. Несколько других, следовавших за ним, повернули назад.

Не знаю, слышал ли тихоокеанец Паникаха, ставший защитником Сталинграда (в городе есть теперь улица, названная его именем), о том, как почти год назад, в ноябре сорок первого, пять черноморских моряков бросились с гранатами под фашистские танки, прорывавшиеся к Севастополю. Но сделал он то же самое, и эти два подвига вспоминаются мне всегда вместе. Их роднит не только схожесть внешних обстоятельств. Они олицетворяют ту наивысшую самоотверженность, на какую способны советские воины, беззаветно преданные своему долгу.

Восемь месяцев обороны Севастополя доказали, что его защищают бойцы, которых, разумеется, можно убить, но победить, пока они живы, невозможно. Они и умирали так, что их смерть разила врага. Такие же бойцы стояли на рубежах Сталинграда. Только тут, в глубине России, ими еще сильнее владело сознание, что пустить врага дальше уже никак нельзя.

- Чтобы фашисты смогли взять Сталинград, им надо перебить нас всех до единого! - сказал однажды Василий Иванович Чуйков.

Может быть, это было сказано именно в тот вечер, когда мы прочли донесение о подвиге Михаила Паникахи.

Незадолго до полуночи 29 сентября начальник штаба фронта подтвердил, что через два часа начнет переправляться новая дивизия - 39-я гвардейская. "Использовать для укрепления обороны в районе заводов", - подчеркнул он.

Иначе и не мыслилось. За это время окончательно подтвердилось, что противник, стремящийся рассекать нашу армию на части, задался целью осуществить очередной прорыв к Волге через индустриальное ядро города.

Готовясь поставить на это направление ожидаемые дивизии, мы пока уплотняли здесь боевые порядки за счет перегруппировки наличных сил. Рядом со 193-й стрелковой уже сражалась дивизия Горишного, передавшая свой участок на Мамаевом кургане частям Батюка. А в 193-ю дивизию в ту ночь, о которой идет речь, возвращался полк Драгайцева - тот самый, что был переправлен раньше в качестве подкрепления генералу Родимцеву. Правда, один из трех стрелковых батальонов полка, закрепившийся на важной позиции в центре города, решили временно там оставить.

Сейчас вспоминалось, как я, торопясь обрадовать генерала Смехотворова, очень ждавшего этот свой полк, вызвал его по рации и сказал: "Встречайте вашего сына с двумя пальцами..." Сказал и сразу почувствовал - перемудрил. Федор Никандрович, кажется, сперва понял, что командир полка ранен в кисть руки. Бывшее тогда в ходу примитивное кодирование такого рода мало что давало в смысле засекречивания переговоров, а к недоразумениям иногда приводило. Потом мы все чаще пренебрегали им, особенно если разговор был такой, когда важнее всего, чтобы тебя точно поняли без переспросов.

Той же ночью к поселку "Красного Октября" перебрасывались сводные батальоны 42-й и 92-й стрелковых бригад. Это был наш небольшой резерв для прикрытия стыка между дивизиями Горишного и Батюка и других уязвимых мест.

Наш танковый корпус, части которого все время выдвигались на горячие участки, теперь - Военному совету пришлось это констатировать - фактически утратил боеспособность, и его надо было отводить с передовой. Отводились, конечно, не танки (семнадцать машин, находившихся к вечеру 29 сентября на ходу, свели в одну бригаду), а остатки частей и подразделений, действовавших в пешем строю - общим числом около ста пятидесяти человек.

* * *

Расширяя фронт наступления, противник развернул активные действия и на нашем орловском выступе.

Я давно не касался положения на этом участке, как и вообще на правом фланге армии, потому что оно было там довольно стабильным. Напомню: орловский выступ, где наши передовые окопы еще находились в 12-14 километрах от Волги, был территорией, на которой, как мы долго надеялись, должна произойти встреча с войсками, пробивавшимися к Сталинграду с севера. Но тот же выступ, удерживаемый группой полковника Андрюсенко, нависал над флангом главной группировки Паулюса, сосредоточенной в районе Городище, Александровка, и, значит, мог послужить выгодной исходной позицией для контрударов в южном направлении - по тылам этой группировки, втянувшейся теперь в бои за заводские поселки. Грех было бы упустить такую возможность, появись у нас хоть одна резервная дивизия!

Неудивительно, что гитлеровское командование спешило разделаться с орловским выступом, пока мы еще не могли предпринять с него наступательных действий, не имели для этого сил. Выступ мешал врагу и тем, что прикрывал с запада поселок Тракторного завода и сам СТЗ.

Вечером 28-го Андрюсенко донес по радио: авиация противника интенсивно бомбит боевые порядки по всему обводу выступа. Бомбежка продолжалась и ночью, а с рассветом особенно усилилась. Как 'и следовало ожидать, это явилось подготовкой к наземным атакам. Вокруг орловского выступа располагались части двух немецких пехотных дивизий, одной моторизованной, одной танковой, и все они были введены в действие.

Батальоны 115-й отдельной стрелковой бригады Андрюсенко, составлявшей ядро его группы, оборонялись, развернутые фронтом и на юг, и на запад, и на север. Бригада насчитывала до пяти тысяч бойцов. Другие части, находившиеся в выступе, - сводный полк 196-й дивизии, остатки 2-й мотострелковой бригады - были малочисленны. Концентрическими ударами танков и пехоты, двинутых на Орловку с нескольких направлений, противник стремился расчленить наши войска. Одновременно он пытался отрезать всю орловскую группу от главных сил армии.

Части группы держались стойко и на ряде участков сумели остановить врага. Однако его численный перевес был слишком велик. Общее положение в орловском выступе за одни сутки резко ухудшилось. В 115-й бригаде выбыло из строя до трети личного состава и много техники, во 2-й мотострелковой к вечеру оставалось всего 57 бойцов.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});