Cердца трех - Джек Лондон

Очертив пальцем по шумящему песку круг, старик опустился на колени. И в тот момент, когда его ноги коснулись песка, раздался пронзительный шум. Пеон сошел к отцу, вступив в этот шумящий круг. Старик указательным пальцем чертил на песке какие-то кабалистические знаки, отчего воздух заполнили резкие звуки.

Потрясенная Леонсия прижалась к Генри и Фрэнсису. Даже Фрэнсис был ошеломлен.

— Эхо есть эхо, — сказал он. — Но ведь здесь нет эхо. Не понимаю, в чем тут дело. Говоря по совести, это действует мне на нервы.

— Вздор, — сказал Генри, разбрасывая ногами песок, который от этого снова зашумел. — Это поющие пески. На острове Кауаи, одном из Гавайских островов, я видел такие поющие пески, — интересное место для туристов, уверяю вас. Только здесь они лучшего типа и куда голосистее. Ученые приведут вам десятка два сложнейших теорий для объяснения этого явления. Я слышал, что такие пески встречаются в разных местах земного шара. Нам остается только одно — пересечь их, следуя указаниям компаса. Такие пески лают, но никогда еще никого не укусили.

Однако последний из жрецов, несмотря на настояния американцев, ни за что не хотел выйти из очерченного им круга. Наконец им удалось оторвать его от молитвы, вызвав у старика целый поток страстных речей на языке майя.

— Он говорит, — перевел пеон, — мы совершаем такое святотатство, что даже пески кричат на нас. Он не хочет приближаться к страшному жилищу Чии. Я тоже не пойду. Его отец умер там, это знают майя. Он говорит, что не хочет умереть там. Говорит, что не так уж и стар, чтобы умирать.

— Несчастный восьмидесятилетний старикашка! — смеясь воскликнул Фрэнсис и вздрогнул от жуткого издевательского хохота, возвращенного ему эхом, в то время как песчаные дюны кругом лаяли хором. — Слишком молод, чтобы умереть! Ну а как насчет вас, Леонсия? Вы ведь тоже слишком молоды, чтобы желать смерти?

— Как сказать! — улыбнулась она в ответ, слегка шевеля ногой и вызывая этим стон в песках. — Напротив, я слишком стара, чтобы умереть только потому, что эхо горных склонов повторяет ваш смех, а песчаные холмы лают на нас. Идемте дальше. Мы очень близко от этих вспышек. Пусть старик сидит себе в своем кругу и ждет, пока мы вернемся.

Леонсия двинулась дальше. По мере того как путники шли вперед, все дюны начинали говорить каким-то непонятным языком, а ближайший к ним песчаный холм, по склонам которого струился песок, загремел и загрохотал. К счастью для них, — и в этом они скоро убедились, — Фрэнсис захватил с собой тонкую прочную веревку.

В следующей полосе песков, которую они пересекли, эхо было еще сильнее. Их выкрики четко повторялись по шесть-восемь раз.

— Тысяча чертей! — сказал Генри. — Нет ничего удивительного, что туземцы избегают этих мест.

— Кажется, Марк Твен писал что-то о маньяке, который собирал коллекцию эхо? — спросил Фрэнсис.

— Не читал. Но тут, во всяком случае, недурная коллекция эхо. Майя очень разумно выбрали эту местность, чтобы хранить в ней свои сокровища. Не подлежит сомнению, что они издревле считались священными, еще до прихода испанцев. Старые жрецы, конечно, знали естественные причины этих явлений, но внушали своим, что это священные тайны, таинства.

Через несколько минут они вышли на открытое ровное место у подножия растрескавшегося, покрытого выступами утеса; здесь путники двинулись уже не гуськом, а все трое в ряд. Поверхность земли была покрыта жесткой хрупкой корой, такой твердой и сухой, что, казалось, она не может быть непрочной. Леонсия, возбужденная и веселая, желая выказать одинаковое расположение к обоим мужчинам, взяла их за руки и побежала вперед. Не успели они пробежать и нескольких шагов, как случилось несчастье. Кора не выдержала, и Генри, Фрэнсис, а за ними и Леонсия, внезапно провалились по колено в песок.

— Тысяча чертей! — пробормотал Генри. — Да тут действительно жилище самого дьявола.

Ближайшие окружавшие их утесы без конца повторяли его слова, произнесенные чуть слышным шепотом.

Сначала никто из них не понял, какая опасность им угрожает. Только когда песок засосал их по пояс и они почувствовали, что погружаются глубже и глубже, мужчины поняли всю опасность положения. Леонсия продолжала смеяться — происходящее казалось ей просто забавным приключением.

— Зыбучие пески, — вырвалось у Фрэнсиса.

— Зыбучие пески, — вернули ему эти слова окружающие холмы, без конца повторяя их угрожающим, зловещим шепотом, в котором слышалось какое-то злорадное умиление.

— Да, это овраг с зыбучим песком, — подтвердил Генри.

— А ведь старый младенец, пожалуй, не зря остался на поющих песках, — заметил Фрэнсис.

Его жуткий шепот повторился и слышался еще долгое время, постепенно замирая вдали.

К тому времени их засосало почти по грудь, и они медленно, но верно опускались все глубже и глубже.

— Но кто-нибудь должен же выбраться отсюда живым, — сказал Генри.

И ни минуты не колеблясь в выборе счастливца, мужчины стали выталкивать наверх Леонсию, хотя от усилий и веса ее тела сами они погружались все глубже и глубже. Когда освобожденная из песков Леонсия стояла, поставив одну ногу на плечо одного любимого человека, а другую — на плечо другого, Фрэнсис сказал ей под глумливый аккомпанемент эхо:

— Слушайте, Леонсия. Мы теперь выбросим вас отсюда; по команде «марш!» — прыгайте. Постарайтесь упасть плашмя, и притом осторожно, на кору. После падения вы, конечно, немного соскользнете вниз. Только не останавливайтесь! Продвигайтесь вперед, ползите на четвереньках к твердой почве. И что бы там ни было, не вставайте на ноги до тех пор, пока не доползете до твердой земли. Готово, Генри?

Мужчины стали раскачивать Леонсию в воздухе взад-вперед. При движении они все глубже и глубже погружались в песок и по команде «марш!» — что было сил швырнули ее по направлению к твердой земле.

Леонсия точно выполнила все указания и на четвереньках доползла до твердой скалы.

— Бросьте мне веревку! — крикнула она.

Между тем песок уже так засосал Фрэнсиса, что он не мог снять веревочный круг, накинутый на шею и проходивший под рукой. Генри снял с него круг и, хотя от этих усилий погрузился на такую же глубину, все-таки сумел изловчиться и кинул Леонсии конец веревки.

Она поймала веревку. Затем закинула веревочную петлю за выступ скалы величиной с большой автомобиль. Натяжение было боковым и, по-видимому, только погружало Генри все глубже и глубже в песок. Зыбучие пески засосали его уже по самые плечи, когда Леонсия вдруг закричала, вызвав своим криком неистовый отклик.

— Постойте, не тяните! Мне пришла в голову другая мысль. Давайте мне всю веревку, оставьте себе только конец, чтобы обвязаться под мышками.