Гвардейская кавалерия - Андрей Бондаренко

Автобусы остановились возле гостиницы «Советская».

Им навстречу — в гостиничном холле — вышел предупредительный пожилой швейцар.

«Швейцар с глазами среднестатистического подполковника КГБ», — не преминул уточнить догадливый внутренний голос. — «Уточняю, с холодными-холодными и очень-очень бдительными глазами. Нас, тёртых и битых-перебитых диверсантов, на мякине не проведёшь…».

— Товарищи, прошу вас пройти направо, в Сиреневый зал ресторана, — предложил на безупречном английском языке швейцар. — Обеденное время. Столы уже накрываются.

— Вы идите, кушайте, че, — обратился к своим коллегам Эрнесто. — А мы с доном Андресом поднимемся ко мне в номер. Поболтаем…

— Сейчас, товарищ майор, вас проводят, — заверил «швейцар-подполковник», который, как оказалось, прекрасно понимал и испанскую речь, — Александр, подойди сюда, — велел, перейдя на русский язык, широкоплечему портье с легкомысленным «лейтенантским» хохолком на темечке. — Возьмёшь на стойке ключ от «четыреста восемнадцатого» номера и проводишь товарищей. Выполнять.

— Есть! — по привычке гаркнул портье, после чего тут же стушевался и смущённо залепетал по-английски: — Следуйте за мной, товарищи. Ага. Следуйте…

«Вот же она, лестница», — принялся надоедливо ворчать вредный внутренний голос. — «И четвёртый этаж столичной гостиницы, отнюдь, не является вершиной Эвереста. Нет же, надо — в обязательном порядке — на лифте подниматься. Вернее, необходимо. Мол, таким важным и известным людям негоже — лишний раз — ноги утруждать…. А наш портье-лифтёр заметно волнуется. Вон, даже слюну, смешно дёрнув юношеским кадыком, сглотнул. Наверное, хочет попросить автограф у легендарного Че Гевары, но не решается, мол, служебные инструкции строго-настрого запрещают…».

Лифт прибыл на четвёртый этаж. Дверные створки бесшумно раздвинулись в стороны.

— Прошу, — приглашающе махнул правой рукой портье.

Покинув лифт, они зашагали по правому коридору. Портье, вежливо обогнав, остановился рядом с дверью номера «четыреста восемнадцать», вставил массивный ключ в замочную скважину и, услужливо кивнув головой, отметился очередной дежурной репликой:

— Новых вам, товарищи, революционных успехов.

— Сделаем, не вопрос, — заверил Ник, а после этого обратился к своему спутнику: — Майор, подарил бы ты чего-нибудь юному лейтенанту. Чисто на память. А?

— Подарю, конечно, че, — понимающе усмехнулся Эрнесто и, сняв с головы чёрный берет, протянул его портье. — Вот, держи, служивый.

— Спасибо вам, сеньор Comandante, огромное, — бережно взяв подарок, поблагодарил юноша и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, удалился — чуть ли не вприпрыжку — по коридору.

Они вошли в гостиничный номер.

— Как же ты теперь — без головного убора? — поинтересовался Ник. — Голова, часом, не замёрзнет?

— А, ерунда, че, ерундовая, — передёрнул плечами Че. — Меня же в эту поездку жена, кха-кха, собирала. А моя Алейда — женщина очень предусмотрительная. Она в чемодан даже три запасных берета уложила. В один из чемоданов, че. А ещё там отыщется американский кипятильник, эмалированный ковшик, несколько полых тыквочек-калебас, бомбилья и пакет с заваркой. Сейчас мы, че, воды вскипятим и мате заварим. Какой серьёзный разговор — без мате? Так, маета одна, че. Алейда, кстати, должна родить на днях….

«Во-во, Алейда, понимаешь, скоро родить должна, а он с чужими жёнами вовсю флиртует. Это я рыженькую Мари Вагнер-Ираолу имею в виду», — тут же принялся брюзжать сварливый внутренний голос. — «Чёрт знает, что такое. Ходок хренов…. А ещё в номере откровенно попахивает «норкой хорька». То бишь, грязными мужскими носками. Вон, кстати, парочка в углу валяется. Да, повышенной чистоплотностью наш легендарный майор никогда не отличался…».

Через некоторое время мате был заварен.

Эрнесто, на правах себадора (то есть, опытного «заварщика» мате), первым воздал должное ароматному тонизирующему напитку, а потом, передав Нику калебас со вставленной внутрь трубочкой-бомбильей, приступил к рассказу:

— Первые переговоры, че, у нас состоялись в Праге, куда мы прибыли через испанский Мадрид. О чём — переговоры, че? Нашей делегации поручена (кубинским народом, понятное дело), очень важная миссия: получить крупные, кха-кха, кредиты для развития промышленности и найти новые рынки сбыта для нашей сельскохозяйственной продукции…. Для чего, че, новые рынки? А примерно три недели тому назад США, окончательно уяснив, что наш народ выбрал социалистический путь развития, установили полное эмбарго на торгово-экономические отношения с Кубой. То есть, теперь американские бизнесмены не могут поставлять на Остров Свободы никаких машин, механизмов, химикатов, сырья и прочих товаров, че. Ну, за исключением некоторых продуктов питания и медикаментов…. Ещё, че, они больше не будут покупать кубинский сахар. А как нам выжить — без продаж сахара? Никак, ясная табачная лавочка. Как, кстати, и без продаж знаменитых кубинских сигар, че. Вот, дальновидный Фидель, кха-кха, и отправил нас в социалистические страны. Типа — искать братскую помощь, че…. В Чехословакии нас приняли просто замечательно: тепло, но, вместе с тем, и по-деловому. Их Премьер-министр, че, товарищ Антоним Новотный, почти сразу же подписал все нужные финансовые бумаги на выделение Кубе кредита в двадцать миллионов американских долларов. Ну, на развитие промышленности. Я, в частности, решил (как Президент Национального банка Кубы), закупить на часть этого кредита завод по производству напильников, че…. Зачем понадобился этот завод? Ну, как же. Ведь именно с напильников, че, и начинается машиностроение. И это, как там его? Ага, вспомнил, станкостроение, че…. Ещё нам, кровь из носу, надо построить фабрику, кха-кха, по производству мачете. Ведь, согласитесь, невозможно заготовлять сахарный тростник без надёжных мачете. А их нам всегда, как назло, из Штатов поставляли…. Передайте, дон Андрес, мне калебас. Спасибо…. Божественный напиток, че, право слово. Кстати, кабальерос, пьющие мате из одного калебаса, не могут друг другу «выкать»…. Сигару? Ну, как хочешь. А я, пожалуй, закурю….

«Восторженный и мечтательный мальчишка. И не более того. Вот он кто», — мрачно прокомментировал консервативный внутренний голос. — «Банкир, понимаешь. А ещё — матёрый и прогрессивный промышленник. Мол, как же можно развивать современное станкостроение — без напильников? Никак, ясен пень кокосовой пальмы…».

Со вкусом раскурив длинную светло-коричневую сигару, майор Гевара продолжил:

— А ещё товарищ Новотный согласился закупать кубинский сахар. Думаю, что и другие братские страны не откажутся, че…. Но возникают определённые сложности. Например, вчера мне товарищ Микоян (ну, тот смуглолицый тип, слегка похожий на латиноамериканца), сообщил, что, мол, по одну сторону Атлантического океана частота электрического тока составляет пятьдесят герц, че, а по другую — целых шестьдесят. Поэтому — непременно — возникнут некие трудности с подбором всякого и разного электрического оборудования…. Не, про трудности-то, как раз, я всё понял. Но что это за «герцы» такие, а? Ладно, потом уточню, че.… А ещё неожиданно выяснилось, что мы, оказывается, используем разные системы мер. Мол, в большинстве стран Мира используется метрическая, а на Кубе, которая была изначально «заточена» на поставки из США, че, традиционно производят измерения в фунтах и дюймах. Следовательно, и здесь придётся многое пересчитывать. Особенно при подборе горно-обогатительного оборудования для наших компаний, занимающихся добычей никеля, че…. О чём, извини, ты спрашиваешь, дон Андрес? Как в Москве оказалась прекрасная Мари Вагнер-Ираола? Она же состоит в испанской коммунистической партии. Вот, че, и приехала — по обмену коммунистическим опытом. Замечательная женщина. Бесподобная. И в снежки ловко играет. Назначила мне на завтра свидание, че…. Вот же, кха-кха, странность странная. Моя любимая Альмейда скоро родит, а я на красавиц засматриваюсь. А они, че, мне свидания назначают. Сперва в чешской Праге — Аида Тамара Бунке. Она аргентинка, но с немецкими корнями. Очень симпатичная и обворожительная дама, че. Очень…. А теперь в Москве — Мари Вагнер-Ираола. Словно бы этих милых барышень кто-то специально и старательно «выставляет» на моём жизненном Пути…