Муж номер семь - Наталья Гладышева

Подоспела я, и герцог вслед за мной, к самому нужному моменту. Графиня Талейн где-то на заднем фоне мельтешила и пыталась остановить незваную гостью, истерически причитая и дергая за рукав супруга:

— Граф, граф! Сделайте же что-нибудь! Где слуги? Где дворецкий?

Но на нее практически никто и не обращал внимание. Действо разворачивалось шикарное. Прилично одетая юная девушка, чье лицо закрывала плотная вуаль, шла, выискивая кого-то взглядом. Остановилась она напротив одной из дам и спросила срывающимся голосом:

— Вы не видели графа Валовски? Я ведь день ищу его, ищу… А его нигде нет…, — всхлипнула она несколько раз, сдерживая рыдания.

— Э… — дама явно растерялась и непроизвольно перевела взгляд на недоумевающего графа.

Тут, проследив за взором дамы, его заметила и девушка, на чьих руках крепко спал завернутый в одеяло младенец.

— Не губите, Родерик! — воскликнула девушка, бросаясь на колени в ноги графу. — Мне свою жизнь не жаль, но вашего сына не губите! — как по заказу младенец проснулся и расплакался. Под аккомпанемент его плача девушка продолжила. — Родерик! Вы больше не любите меня? Почему вы не приходите? Я каждый день ищу вас… Каждый день… А вы не приходите… Мне пришлось вернуться к моему ремеслу, после того, как вы ушли… Как вы могли меня бросить? Как вы могли бросить вашего сына?

— Ваша работа? — прошипел мне на ухо герцог.

— Почему вы так решили? — безразлично спросила его шепотом, не отводя взгляд от разворачивающегося скандала.

— Интуиция подсказывает, — крепко схватил меня за локоть герцог-ловелас.

— Врет. Как пить дать, врет, — отозвалась уверено и добавила. — Не мешайте слушать. Такой спектакль проходит мимо моего внимания. А все из-за вас.

— Родерик! Мой любимый Родерик! — продолжала голосить девушка, а младенец плакать ей под стать. — За что вы так с нами?

Она ползла на коленях к графу, а тот отступал от нее, растерянно оглядываясь. На лице блондина легко было прочитать: «Которая из них?»

— Тьяна. Вы сегодня были весь вечер как на иголках, — не думал униматься Его Светлость. — Я знал, что это может обернуться пакостью. Но вам не кажется, что вы переборщили?

— Вам что, его жалко? Или мужская солидарность? Подстрелили друг друга и теперь друзья навек? — не удержалась от очередной порции язвительных вопросов.

— Герцогиня, — с угрозой прошептал герцог Абиэйгл. — Не нарывайтесь. Я ведь тоже не благостный мученик и моего терпения может не хватить. И обратите внимание, вы только что признались в том, что это ваших рук дело.

— Когда? — распахнула глаза пошире. — Не было такого, — обернулась к баронессе, которая тенью весь вечер следовала за нами. — Правда ведь, тетушка?

— Правда, правда, — состроила столь же невинное выражение лица тетушка, не забыв понизить голос так, чтобы нас никто лишний не услышал.

— Вы мешаете мне смотреть, Ваша Светлость, — попыталась увильнуть от дальнейших нравоучений я.

— Считаю, что нужно остановить этот фарс, — решительно сказал он, собираясь сделать шаг вперед.

— Куда-а-а…, — начала фразу я, но так и не договорила.

Герцогу так и не пришлось вмешаться. Хозяйка дома все-таки подбила на подвиги собственного мужа и тот двинулся к незваной гостье:

— Госпожа…, э…, — споткнулся он, не понимая точно как к ней обращаться. — Прекратите плакать…, — снова запнулся он. — Э…, пойдемте со мной…, э…

— Горто! Горто! — умчалась с криками графиня куда-то в соседнюю комнату. — Горто! Куда ты запропастился, когда так нужен?! Горто!

Скоро она вернулась в сопровождении двух слуг мужчин, которые с решительным видом направились к все еще причитающей девушке и графу Валовски, который постепенно пришел в себя и тоже принял участие в гашении скандала — попытался самоустраниться в неизвестном направлении. Только ему сначала надо было продраться сквозь, пусть и не плотно, но стоящих за спиной аристократов. А после, лавируя и прячась за мебелью, попробовать проскользнуть к дверям. Невозможный фокус при такой-то концентрации внимания на его личности. Пришлось ему нацепить ледяную маску невозмутимости, свысока глянуть на девушку и процедить:

— Я вас не знаю, уважаемая. Как и вашего ребенка.

— Родерик! — прорыдала девушка. — Родерик! Не бросай нас! Мы умрем без тебя! Я больше не хочу на панель!

— Уважаемая, — более твердо вмешался граф Талейн, наконец-то определившись с обращением. — Прошу покинуть мой дом! Вы не были приглашены и мы с женой вынуждены попросить вас удалиться!

«Простое „вон“ было бы действенней» — фыркнула про себя.

— Тьяна, — герцог снова подхватил меня под локоток, крепко сжав на моей конечности пальцы. — Думаю, мы можем покинуть сие высокое собрание. Мне не хотелось бы, чтобы граф догадался о вашем участии в этой истории. Граф подлец и не стесняется в методах, вам опасно будет с ним теперь пересекаться. Он так это не оставит. Чем вы думали, когда это затевали?

— А я не затевала. Что, мне делать нечего? — все еще играла в несознанку я. — У меня тут свадьба на носу. Никак не отойду от этого неземного счастья, а вы про какие-то затеи. Меня больше волнуют условия будущего брачного контракта, а не эти глупости. Я даже готова уехать с вами прямо сейчас. В доказательство моего не участия в этой истории. Граф Валовски наплодил детей, теперь расхлебывает. Что в этом такого удивительного?

— А то, что происходит это расхлебывание в одной из известных гостиных столицы. И почерк у этой истории очень знакомый, как и душок, — герцог потянул меня за руку.

Следом за нами ускользнула баронесса, молчавшая все это время и явно наслаждавшаяся делом рук своих. Хорошо она всё организовала. Осталось одно, эвакуация скандалистки. И она уже началась. Надо поторопиться. Пока развели суматоху с выпроваживанием девушки с ребенком за двери, можно ускользнуть незамеченными. Что мы и сделали. Кинула взгляд на двери дома графов Талейн задумчивый взгляд, потом перевал его на тетушку. Та кинула, мол все схвачено, не беспокойся. Девушку перехватят прямо на входе, никто не узнает, кто ее нанял. Поймала оценивающий взор герцога на себе и раздраженно пожала плечами, мол чего тебе, я ни при чем и демонстративно отвернулась, собираясь всю дорогу до дома смотреть в окно.

Его Светлость молчал, более не пытаясь читать мне нотации. По приезду довел до порога, зашел на мгновение и… Попрощался он со мной и баронессой очень холодно. Сказал только:

— Спокойной ночи. Я завтра заеду в шесть. Будьте готовы.

Не дожидаясь наших ответных слов прощания и пожеланий доброй ночи, развернулся и вышел за дверь. Почему-то восприняла это болезненно. Тяжелый, муторный осадок лег тяжелым камнем на душу из-за неодобрения герцога. Или это потому, что мне жалко графа стало? Или графиню Талейн? Уж слишком жестокой для нее окажется эта история. Очередная бессонная ночь, полная дум, сомнений и неясной тоски, ждет меня. И в первый раз, наверное, скажу, что не в герцоге причина. Или все-таки в нем?