Том 22. Письма 1890-1892 - Антон Чехов

С истинным почтением имею честь быть Вашим покорнейшим слуго<ю>

А. Чехов.

Вагнеру В. А., 10 октября 1891*

1017. В. А. ВАГНЕРУ

10 октября 1891 г. Москва.

10 октября.

Во вчерашнем (среда) номере «Нового времени» напечатан наш фельетон «Фокусники». Я телеграфировал, чтоб не печатали*, и третьего дня Суворин говорил, что телеграмма им была получена и в Питер отправлена, но тем не менее судьбы неисповедимы: свершилось! Фельетон вышел не очень сердитый*.

До 15-го октября я поеду в Нижегородскую губ<ернию>. По возвращении побываю у Вас, ибо мне ужасно хочется к Вам.

Почтение Марии Аполлоновне и Полине Николаевне*.

Не забывайте нас грешных.

Ваш А. Чехов.

Познакомился с пр<офессором> Анучиным*, который был у меня. Подробности при свидании.

Я занят и потому вечерами сижу дома. Если бы не добрые знакомые, которые иногда навещают, то околел бы со скуки.

Мои Вам кланяются.

Суворину А. С., 10 октября 1891*

1018. А. С. СУВОРИНУ

10 октября 1891 г. Москва.

10 окт.

Прибегаю к Вашему милосердию. Срок полугодового заграничного паспорта истек, и дворник пристает каждый день, не давая ни отдыха ни срока*. Пожалуйста, отдайте прилагаемый паспорт в иностранную экспедицию и возьмите мой настоящий и поскорее пришлите его, иначе меня оштрафуют. Быть может, завтра Вы поедете кататься на Б. Морскую. Завтра получите и завтра же пришлите. Простите, что я беспокою Вас пустяками. Я бы обратился к брату, но у него пожар или что-нибудь вроде, и мне пришлось бы ждать неделю.

Сегодня завтракаю у Соболевского. Подробности завтра*.

Ваш А. Чехов.

Тихонову В. А., 11 октября 1891*

1019. В. А. ТИХОНОВУ

11 октября 1891 г. Москва.

11 октябрь.

Вы официально признаны редактором*. Поздравляем и желаем Вам получить орден Такова*.

Что же касается названия рассказа*, то простите, голубчик, я ничего еще не придумал. Если уж так нужно, то назовите просто «Рассказ» или же «Обыватели». Оба названия подойдут.

Журнал получаю, читаю и благодарю*. Получил и премию*, которая тронула меня, так как на одной из картин есть аисты — птицы, любезные моему хохлацкому сердцу.

Недавно я видел юного беллетриста А. Грузинского (Лазарева)*, моего приятеля, и рекомендовал ему послать Вам рассказ. Он обещал. Вроде Грузинского у меня в Москве есть еще один такой писатель маленьких рассказов. Это Н. Ежов*. Если увижу, то и ему скажу. Оба они хорошие ребята.

Изобразили же Вас в «Осколках»!*

Так как мой рассказ нужен Вам для единого из первых номеров, то пришлю я его не раньше конца ноября. Теперь занят по горло.

Будьте здоровы. В ноябре увидимся и потолкуем о том, о сем, а пока желаю всех благ.

Ваш А. Чехов.

Лейкину Н. А., 12 октября 1891*

1020. Н. А. ЛЕЙКИНУ

12 октября 1891 г. Москва.

12 октябрь.

Сердечно благодарю Вас, добрейший Николай Александрович, за Ваше письмо и за честь, которую Вы оказываете мне желанием иметь в сборнике мой автограф*. Благодарю также и за то, что не сердитесь. Каждый день собирался я писать Вам и всё откладывал в надежде, что напишу завтра. В лености житие мое иждих*, а главное — совсем отвык от писем благодаря своим частым поездкам.

Лето я прожил в Калужской губ<ернии>, вставал ежедневно в 5 часов утра и писал. Написал я пропасть и теперь работы по горло. До лета я ездил за границу и оттуда писал Вам*. Автограф посылаю*. Если не годится, то могу другой прислать. Что касается московских актеров, то рад служить, но, спрашивается, каких актеров? В Москве знаменитостей больше, чем просвирень. Федотовой? Ермоловой? Ленского? Кн. Сумбатова? Сии четыре считаются у нас самыми яркими звездами. Если Вы хотите иметь их автографы, то напишите мне по коротенькому письму с упоминанием в каждом письме имени, отчества и фамилии актера, автограф коего Вы поручаете мне достать. Ваши письма я отошлю по назначению. И для меня удобно, и для актеров лестно. Ермолову зовут Марией Николаевной, Федотову — Гликерией Николаевной, Ленского — Александром Павловичем, кн. Сумбатова — Александром Ивановичем. Я думаю, что будет совершенно достаточно, если каждый актер или актриса напишет только: «Поступил я на Императорскую Московскую сцену такого-то года и числа».

В Москве живет теперь П. Д. Боборыкин, Воздвиженка, номера «Америка», а также и философ Вл. Соловьев, к которому можно адресоваться через «Русские ведомости». Владимир Галактионович Короленко живет в Нижнем Новгороде. Федор Никифорович Плевако на Новинском бульв<аре>, собств<енный> дом. Петр Ильич Чайковский теперь в Москве, адрес: Большой театр или, еще лучше, нотный магазин Юргенсона. Художник-пейзажист Александр Александрович Киселев — Б. Никитская, д. Мещеринова.

Все сии адресы сообщаю между прочим*, потому что они вспомнились.

«Пестрые рассказы» вышли вторым изданием*. Выпуская это издание, я справлялся у Романа Романовича, разошлось ли первое, но ответа не получил — очевидно, он забыл. Я не знаю, кто кому должен*: я ли «Осколкам» (кажется, 30–40 рублев), или же «Осколки» мне. Перед отъездом на Сахалин я взял за «Пестрые рассказы» малую толику, но эта толика была кругла и оканчивалась двумя нулями, так что можно предположить, что счета тогда подведено не было.

Перебои сердца нехорошая и неприятная штука, но я придаю им серьезное значение только в тех случаях, когда они указывают на упадок сердечной деятельности, наприм<ер>, при тифе, воспалении легких и т. п. А те перебои, которые излечиваются холодной водой и приписываются «центрам», — пустяковое дело. У Вас они бывают от вялости кишечника, которая выражается у людей, по преимуществу имеющих большие животы, запорами и метеоризмом; последний, подпирая ободочную кишку к диафрагме, и производит перебои. Летом, при режиме, близком к норме, вялость кишок пропадает, с нею проходят и перебои.

Ну, дай Вам боже всего хорошего. Прасковье Никифоровне и Феде сердечный привет.

Ваш А. Чехов.

Виделся на днях с Сувориным*.

Суворину А. С., 13 октября 1891*

1021. А. С. СУВОРИНУ

13 октября 1891 г. Москва.

13 октябрь.

Ну-с, был в «Русских ведомостях» и «Русские ведомости» у меня были. Все расходы по «Сборнику» (около 4 тысяч) они берут на себя*. Ваше предложение* было принято с увлечением и с доброжелательством, которое мне очень понравилось. Соболевского тронуло не столько выгодное предложение, сколько Ваше желание участвовать, и он минут пять ходил из угла в угол. Памятуя о партийности, направлениях и т. п., я, признаться, ожидал некоторой натянутости, но вышло совсем не то. Разговаривая со мной и между собой, они называли Вас не Сувориным, а Алексеем Сергеевичем, говорили о Вашей всегдашней искренности, доброте, отзывчивости и проч., и такое чистое, без всяких примесей литературное отношение к Вам и к Вашему делегату произвело на меня такое впечатление, что я три дня подряд виделся с ними, говорил, завтракал и проч.

Предложение увеличить сбор тысяч на 10 показалось соблазнительным. Было собрано экстренное заседание Соболевского, Чупрова и Кo. Решили так:

1) «Сборник» должен выйти не позже 15 декабря.

2) Между тем литературный материал пока еще только обещан авторами и не получен.

3) Если допустить, что большие редакции согласятся на предложение А. С. Суворина, то трудно допустить, чтобы они успели напечатать все рассказы и статьи сборника. Газеты успеют, а журналы нет. Декабрьская книжка всякого журнала начнет печататься в начале ноября, когда еще не будет получен от авторов весь материал, а январская — в начале декабря, т. е. в то время, когда сборник должен уже выходить в свет.

Итого: Ваше предложение задержит печатание «Сборника» почти до весны.

Это официально. А вот и неофициально: «Русская мысль» не согласится, потому что бредит о собственном «Сборнике», а «Новости» не в ладу с «Русскими ведомостями», и к «Новостям» обращаться неприятно.