Сто одна причина моей ненависти - Рина Осинкина

быть уверенной в своих тактильных ощущениях под воздействием препарата для умерщвления собак и кошек?

Она не сумела предупредить Серегу, она даже не сразу поняла, о чем его следует предостеречь. Какой еще антидот, откуда, зачем?

Портнов коробочку подхватил, открыл, извлек ампулу с мутноватым содержимым. И шприц пальцем потрогал.

– Бинго, – проговорил самодовольно компьютерщик. – А ты, оказывается, тупой.

– У тебя ничего не получится, – взволнованно проговорила Людмила. – У тебя не получится остаться безнаказанным.

– Почему? – с притворным удивлением задрал брови Витюша.

Ситуация ему нравилась. Конечно, желанного зрелища он, понятно, лишился, но какой же ловкий выход он нашел буквально за секунды! Гениально ловкий, и об этом стоит поговорить.

Стараясь казаться спокойной, Людмила язвительно спросила, прячась от накатившего страха за привычной иронией:

– Хочешь сказать, что пойдешь по намеченному плану? К геймеру поднимешься на пятый и так далее? Ты сам тупой. Попробуй пройди мимо Сереги, а я посмотрю, что получится. Тебе не выйти отсюда, после того как ты меня укокошишь. А Серегины отпечатки ровным счетом ничего значить не будут, потому что…

Она умолкла в растерянности.

– Потому что – что? – издевательски поинтересовался Ступин.

Людмила посмотрела на Портнова. Тот стоял бледный как полотно, губы сжаты в ниточку. Рука стискивала жестянку с ампулами.

И тогда она сказала:

– Звони в полицию. Пусть приезжают. Этого гада задержи. У тебя нет царапины на правой кисти, а у Ступина есть. Объяснять долго, тебе все расскажет Натэлла.

– Ой, ой, ой, какая умная! И как я напугался! – кривляясь, загундосил Витюша. – Я раньше успею, голуби. Впрыснуть шприц – одну секунду займет, и знаете, что дальше будет? Дальше я открою окно, нет, я его разобью чем-то, ну, чем, ну, сковородкой вон той, к примеру, и спрыгну на козырек, а потом на асфальт. И начну голосить, что Людмилу Валерьевну маньяк убил, а меня чуть не прикончил, что я еле вырвался, из окна сигать пришлось. И все, финита ля комедия. Пока твой бугай до ментов дозвонится, я уже толпу соберу, линчевать его придем, маньяка грязного. Красиво я придумал? Чуть не забыл – шприц могу с вами тут оставить, хоть бы и на пол брошу. Мне бояться нечего, на нем только пупырышки от перчаток будут. А от коробки со вторым шприцем тебе, лось, не избавиться. Хоть в окно вышвыривай, хоть в мусоропровод, менты всяко обнаружат, а я им подскажу, что нужно искать. Готова?

Это он к Людмиле обратился. Комедиант дешевый.

Она была готова. Что ей терять. Ну, не получится, так хуже не будет. Если же получится…

Левой рукой, такой вялой, такой непослушной, но пока живой, она потянулась к стене за подоконником, где с недавних пор работала стопором пришурупленная намертво бельевая прищепка, прикусившая веревку с узелком на конце. Веревку, которой была подтянута к потолку Клашина понарошная колыбелька.

Главное, не задеть предплечьем ступинский откляченный зад, главное, двигать рукой плавно, самой не шевелясь. Главное, чтобы силы в руке хватило, чтобы прищепку отжать.

Портнов подался вперед.

– Не торопи меня, – угрожающе заявил Ступин в ответ на его движение. – Я все равно раньше успею. Иди лучше ментов вызывай, тебе же сказано было. Выполняй последнюю просьбу. Валерьевна, хочу тебе сказать: мне с тобой было интересно, и не хватать тебя будет первое время, но ничего не…

Людка сумела. Трос, получивший свободу, метнулся вверх, колыбелька стремительно заскользила вниз, чиркнула Ступина по темени и внушительным маятником просвистела дальше, к центру кухни.

– Ах ты блин… – испуганно бормотнул Витюша, отшатываясь и приседая.

Серега, не спи же ты, действуй! Вот он, наш шанс!

Серега уворачивался от ящика.

Вместе с ящиком улетела надежда. Ступин очухался.

Сидя на корточках на расстоянии вытянутой руки от Людкиных коленей, с искаженным ненавистью лицом, мутант, бывший недавно Витей Ступиным, компьютерщиком и неплохим пацаном, силился дотянуться крошечным шприцем до ее лодыжки. Люда пыталась ногу отодвинуть, спрятать за ножку стола, например, но не могла, совершенно не могла! Защищаясь – смешная попытка! – она вытянула в его сторону левую руку, махнув ему по носу кончиками пальцев. Мутант, не удержав равновесия, шлепнулся задом, но, опершись свободной ладонью в пол, вновь попытался ткнуть в Люду иглой.

Страх придал ей силы. Злобно оскалившись – а она тоже умеет скалиться, – Людмила оттолкнулась рукой от подоконника и навалилась всем своим весом на кромку столешницы – до боли в ребрах, до мрака в глазах, – и резко отправила стол в сторону двери.

Хотелось бы, нужно бы, чтобы вышло именно резко. На один рывок у нее сил должно хватить, в противном случае… В противном случае она ничего не теряет.

У нее получилось. Стол сдвинулся, прополз по полу полметра и замер. Трос, притороченный к его ножке, натянулся, давая старт «смешной механике». Сработает ли? Вот и проверим.

Послушно отжалась пружина на разделочной доске, качнулся против часовой стрелки желоб, покатилась по желобу банка с солью. Банка стукнулась в защелку на дверце шкафа.

Рука убийцы зависла в воздухе. Он замер в нелепой позе, втянув голову в плечи и силясь понять, зачем она это сделала… зачем толкнула стол… откуда эти звуки… что происходит?!

Не важно, не важно. Эти двое у него в руках. В полной его власти. Сейчас он пружинисто и резко вскочит на ноги, ухватит за шкирку высокомерную умничающую стерву, которая всегда над ним насмехалась, и, не разглагольствуя понапрасну, и не эстетствуя дольше, ударит шприцем, наугад ее ударит, и до донца выдавит поршенек.

Защелка на дверце шкафа отъехала в сторону под натиском баночки с солью, дверца откинулась книзу. И выпустила на свободу пару килограммовых гантелей. Гантельки были облицованы ярко-малиновым пластиком и за этот веселый цвет очень Миколиной нравились.

Мягко стукнувшись друг о друга, они прокатились по наклонному мостику и полетели вниз.

Да, недолет. Правильно, что не стала Людмила торопиться с утюгом. Вдрызг разбился бы инструмент об пол. А гантельки, они ничего, выдержат. Что с ними случится, с гантельками-то?

Первая двинула Витюшу по шее, вторая – по затылку. Компьютерщик ткнулся носом в ламинат.

«Есть!» – облегченно и устало выдохнула Людмила и уронила голову на стол.

Слева от нее послышался шум. Внутри все похолодело.

Ступин начал приподниматься, нащупывая, словно подслеповатый старик, поверхность тумбы в поисках опоры. Распрямился. Сосредоточенно посмотрел на свою руку, не выпустившую шприц, припоминая, что это за вещь и зачем.

Серега не стал ждать, когда компьютерщик очухается и вспомнит. Не стал размышлять, что за аттракцион с участием кухонной утвари произошел на его глазах, не важно, разберемся позже. Что за мутации произошли с самой этой