Голос во тьме (СИ) - Танго Аргентина

— Маргарет? — встревожился Редферн. — Вы хорошо себя чувствуете?

Дверь стала открываться, и мисс Шеридан, осознав, что лежит в постели, одетая в одну сорочку, натянула одеяло до самых глаз. В щели показался Энджел, бросил обеспокоенный взгляд на гостью и бесшумно направился к постели.

— Вы что, не спите? — сурово сказал он, обнаружив, что за его приближением наблюдают. — Почему вы мне не отвечаете? Я решил, что вам стало хуже!

— Извините, — пролепетала Маргарет. — Просто я… я…

Энджел оперся коленом на кровать и потянулся к девушке, чтобы потрогать лоб, но она шарахнулась к другому краю постели.

— Энджел! — вырвалось у жертвы обстоятельств. — Это неприлично!

— А? — удивился Редферн, поразмыслил и сказал: — Конечно. Я забыл. Но не бойтесь — ваши девичьи честь и скромность в полной безопасности, — и улегся поверх одеяла, вытянувшись во весь рост. Девушка залилась краской от корней волос до шеи. Проклятая врожденная склонность чуть что краснеть, как помидор! Она негодующе дернула одеяло, но наставник был слишком тяжел, чтобы так просто от него избавиться. Он следил за ее попытками со скептической усмешкой.

— Вижу, я зря беспокоился. Вы вполне здоровы и, судя по вашему ярко–розовому личику, сейчас попытаетесь меня исцарапать, защищая свое целомудрие.

— Надеюсь, что хотя бы не вы уложили меня в кровать после ванной, — буркнула Маргарет, завернушись в свою половину одеяла.

— Нет, — безмятежно отозвался Энджел. — На это у меня есть прислуга. Но, несмотря на вашу бодрость, я советую вам этот день провести в постели.

— Если вы не хотите, чтобы я бродила по вашему дому и всюду совала нос, то так и скажите.

— А почему вы решили, что это мой дом?

— Здесь слишком роскошно для гостиницы.

— Вы считаете, что это роскошно? — поднял бровь наставник.

— На самом деле я не знаю, — призналась Маргарет. — То есть, мне кажется, что это ваш дом, но… это было бы глупо с вашей стороны, да?

Энджел задумчиво посмотрел на нее.

— Да, — наконец сказал он, — но все же вы правы. Это мой дом.

Сердце девушки екнуло. Его дом!

— Но я прошу вас оставаться в постели вовсе не потому, что не хочу ваших прогулок по моему тайному логову. Вы прошли лечебную процедуру, а она обычно ослабляет, — Энджел приложил ладонь к ее лбу, прижал пальцы к шее и посчитал пульс.

— Это потому, что на магическое лечение нужно потратить силы?

— Именно. Либо свои, либо чужие. Поэтому, если у вас нет под рукой белокурой девственницы — или хотя бы черной кошки — будьте осторожны. Пытаясь вылечиться магией, можно ненароком умереть от истощения.

Маргарет хмыкнула. В любом случае, магия вызывала у нее больше доверия, чем медицина.

— На вид вы здоровы, — Энджел откинулся на подушки, помолчал, напряженно о чем–то размышляя, и наконец спросил: — А чем вас нужно кормить?

— В смысле? — удивилась мисс Шеридан.

— Что вы едите, когда голодны? На завтрак, например? Вы же хотите есть или захотите когда–нибудь?

— Кашу, — ошеломленно отвечала девушка, — пудинг, яичницу, тост с джемом…

— Фу, — с глубоким отвращением высказался наставник. — Я и забыл, как омерзительна кухня моей родины. Каша! Пудинг! Яичница! Тьфу! — он щелкнул пальцами, и спустя секунду на кровати девушки появился низенький столик–поднос с дымящимися тарелками и кружкой.

— Что это?! — воскликнула Маргарет.

— Ризотто, куриная грудка с сыром и орешками, пирожок со сливами, — Энджел принюхался к тарелке. — Какао и виноград. Вам нужны питательные и полезные вещества.

— Виноград зимой? — удивилась Маргарет. Она уселась в подушках, опираясь на спинку кровати, а столик подполз поближе. Девушка отщипнула полупрозрачную розовую ягоду. — Сладкий!

— Это десерт. Ешьте и рассказывайте. Не будем терять время.

Маргарет запустила ложку во что–то густое, белое, ароматное и на вид — рисовое, осторожно попробовала и жадно набросилась на восхитительное нечто. Чтобы растянуть удовольствие, она принялась за рассказ, начав с того, что увидела уезжающего мистера Лонгсдейла. Редферн слушал, не перебивая, только под конец задал несколько вопросов и, к облегчению и некоторому стыду Маргарет, не стал ее ругать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Впредь будьте осторожны с автономными заклятиями. Вы еще не настолько опытны, чтобы контролировать расход сил. Интересно, — протянул он и оторвал от кисти винограда веточку. — Неужто маньячка ошиблась с дозировкой дурманного зелья? Или вы по какой–то причине оказались устойчивей к его действию, чем она думала? Вполне возможно, — Энджел склонил голову набок и смерил девушку цепким изучающим взглядом, — что это наследственное, но не от дядюшки.

Маргарет торопливо прожевала кусок курицы.

— Она! Энджел, вы уверены, что это она? То есть женщина? Я имею в виду, это… это же странно и…

— И неожиданно, мда, — заключил Редферн. — Но, в общем–то, почему бы и нет? Женщина может пережить воздействие с тем же успехом, что и мужчина. Хотя именно эта, похоже, повредилась в уме.

— Не факт. Мы же не знаем, чего она хочет. Вон, Душитель был вполне себе трезвомыслящим. Может, она тоже хотела провести какой–то ритуал с целью провертеть дыру на ту сторону и получить еще немножко магии.

— В чем–то вы правы. Чаще всего они гадят по зову сердца и будучи в здравом уме. Но меня смущает слишком малое количество жертв. Если считать вас и консультанта, то всего пять. Этого недостаточно для портала.

— А для чего–нибудь другого? Например, проклясть весь город? Навести мор?

— Для другого… но для чего?

— А у нее разве нельзя спросить?

— Можно, — буркнул Энджел, — и боюсь, именно это ваш дядя и попытается сделать без моего присмотра.

— Ну, у него есть консультант, — Маргарет отодвинула пустые тарелки и взялась за какао. Наставник помрачнел, однако ничего не сказал. Девушка, удивленная его насупленным видом, сказала: — Ведь они, консультанты, должны разбираться во всяком таком. Они же для этого существуют?

— Почему вы у меня спрашиваете? — резко осведомился Энджел.

— Но вы же сами мне рассказывали, что поставляете им всяческое снаряжение, оружие и прочее, создаете для них амулеты и это все. Значит, их точно больше, чем один.

— Какая память, — процедил Редферн. Он сел и отодвинулся от Маргарет, но посматривал на нее исподлобья, сердито и недовольно. С чего бы это?

— Вам не нравится мистер Лонгсдейл?

— С чего вы взяли?

— Тогда чего вы так ершитесь, словно вас против шерсти гладят? Вы же работаете для них…

— Я для них не работаю, — резко ответил Энджел. — Это они от меня зависят.

— То есть вы главнее? — сообразила Маргарет. — Ну ладно.

— Ладно? — вскипел наставник. — Ладно?! Не смейте так о них говорить, будто они мне приказывают! И оставьте этот тон снисходительного одолжения!

Девушка опустила чашку и внимательно посмотрела на Редферна. Его ноздри сердито раздувались, брови сошлись над выдающимся носом, на виске забилась жилка.

— Извините, — сказала Маргарет. — Я не знала. Я думала, что если и вы, и они бьетесь против нечисти и нежити, то…

— То я питаю к ним нежную братскую любовь?

— То вы хотя бы единомышленники. Энджел, что с вами? — ласково спросила она. — Почему вы сердитесь?

Он заерзал, недоверчиво покосился на нее и наконец буркнул:

— Мне не нравится, что вы так тесно общаетесь с Лонгсдейлом. Мне не нравится ваша симпатия к нему.

— Почему?! — изумилась Маргарет. Она ждала какого угодно ответа (лучше, конечно, рассказа про консультантов со всеми подробностями) — но только не такого!

— Потому что такие, как он, не совсем люди.

— Да, — после паузы отозвалась девушка, — я заметила. То есть вот это с собакой — это для них нормально? Что это вообще было? При чем здесь пес?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Энджел встал и отошел к окну. Маргарет отпила какао, выжидательно глядя в узкую спину наставника. Как он вообще выжил, весь такой худой, длинный и хрупкий, постоянно общаясь с нечистью? Даже Лонгсдейл — и тот не всегда может осилить…