Том 5. Багровый остров - Михаил Булгаков

Вы больны. Поэтому не стану вас задерживать. Скажите, сколько времени вы состоите в коммунистической партии?

Серафима (останавливаясь, улыбается). Я думала, что вы сразу убьете меня, а вы говорите чепуху. Какая смешная ерунда! Зачем я сюда поехала?

Тихий. Ваш сообщник сообщил, что…

Глухо послышался вальс, стал приближаться, а с ним стрекот бесчисленных копыт за окном.

Серафима. Вальс!

Тихий. Ваш сообщник Голубков показал, что вы прибыли сюда для пропаганды.

Серафима. Мой сообщник? Вы утомляете меня! (Отходит в сторону и вдруг ложится на диванчик, тяжело дыша.) Все уйдите из комнаты и, пожалуйста, не мешайте мне спать.

Тихий. Встаньте, прочтите! (Показывает ей документ.)

Серафима (щурится). Да! (Напрягается, читает.) Петербург, лампа… он заболел, что ли? (Вскрикивает.) Ерунда! Смешно! (Берет документ, комкает, сжимает в кулак, прислушивается, подбегает к окну, выбивает стекло, кричит глухо.) Помогите, помогите! Здесь преступление! Чарнота!

Тихий (тревожно). Гаджубаев, сюда!

Гаджубаев вбежал.

Возьми!

Послышались шаги, стуки в дверях. Гаджубаев бросается на Серафиму, дверь открывается, и в ней появляется Чарнота в бурке, в папахе, за ним тревожно показываются другие бурки. Гаджубаев выпускает Серафиму.

Серафима (на коленях подползает к Чарноте). Чарнота, убей меня сам! На! (Протягивает ему документ.)

Скунский вырос в дверях.

Тихий (Чарноте). Попрошу вас сейчас же оставить помещение контрразведки!

Чарнота. Нет, что же оставить… Мне, ваше превосходительство, нужно говорить. Серафима, тебя взяли? Ты что кричишь? А?

Тихий. Попрошу вас сейчас же оставить помещение. Поручик, позовите караул!

Серафима. Чарнота, убей его!

Чарнота. Что ты кричишь? У тебя жар? Что вы делаете с женщиной? (Скунскому.) Я вам покажу караул!

Тихий. Поручик, гасите свет.

Свет гаснет, голос Тихого в полной тьме.

Ну, вам дорого обойдется это, генерал Чарнота!

Сон кончается.

СОН ЧЕТВЕРТЫЙ

…И отправились сыны Израилевы…

Сумерки. Кабинет в Большом дворце в Севастополе. В странном виде этот дворец. Одна портьера на окне наполовину оборвана. На стене беловатое квадратное пятно на том месте, где была большая военная карта. На полу стоит пустой деревянный ящик. Рядом охапка сена, а пол усеян обрывками бумаги. Горит камин, и у камина сидит неподвижно де Бризар с перевязанной головой. Дверь открывается, и стремительно входит главнокомандующий.

Главнокомандующий. Греетесь?

Де Бризар (автоматически встал). Так точно.

Главнокомандующий. Ваша голова как?

Де Бризар. Не болит, ваше высокопревосходительство. Пирамидону доктор дал.

Главнокомандующий. Так, пирамидон? Садитесь.

Де Бризар. Слушаю. (Автоматически садится.)

Главнокомандующий (садясь в другое кресло). Пирамидон, говорите? (Пауза.) Как по-вашему, я похож на Александра Македонского?

Де Бризар (не удивляясь). Я, ваше высокопревосходительство, к сожалению, давно не видел портретов его величества.

Главнокомандующий. Про кого говорите?

Де Бризар. Про Александра Македонского, ваше высокопревосходительство.

Главнокомандующий. Величества? Гм… Вот что, полковник. Вы сдайте список конвойному, а сами поезжайте, я больше не хочу вас утомлять.

Де Бризар. Куда прикажете ехать?

Главнокомандующий. На корабль! Вы честно исполнили ваш долг. Я о вас позабочусь за границей, [может быть, и даже, наверно, вы еще будете нужны отечеству].

Де Бризар (подавая список). Итак, ваше высокопревосходительство, Россия достается черни. (Пауза.) Как бы я был счастлив, если бы в случае нашей победы вы — единственно достойный носить царский венец — приняли его в Кремле! Я стал бы во фронт вашему императорскому величеству!

Главнокомандующий (морщась). Маркиз, сейчас нельзя так остро ставить вопрос. Вы слишком крайних взглядов. Итак, благодарю вас, поезжайте!

Де Бризар. Слушаю, ваше высокопревосходительство. (Идет к выходу, поворачивается, таинственно поет.) Графиня, ценой одного рандеву…

Главнокомандующий. Конвойный!

Конвойный вырос из-под земли.

Вот список. Оставшихся посетителей впускать ко мне автоматически. Через три минуты один после другого! Приму, сколько успею. Пошлите казака отконвоировать полковника Бризара ко мне на корабль. И от моего имени сказать судовому врачу, что пирамидон — дерьмо, а не лекарство.

Конвойный. Слушаю, ваше высокопревосходительство! (Провалился.)

Главнокомандующий (задумался у камина). Александр Македонский… Вот сволочи!

Дверь открывается, и входит Корзухин.

(Вглядываясь.) Вы?

Корзухин. Товарищ министра Корзухин.

Главнокомандующий. А! Вовремя. Вызвать вас хотел. [Невзирая на кутерьму.] Господин Корзухин, я похож на Александра Македонского?

Корзухин поражен.

Я вас серьезно спрашиваю. Похож? (Схватывает с камина газетный лист, тычет его Корзухину.) Вы редактор этой газеты? Значит, вы отвечаете за все, что в ней напечатано?.. Ваша подпись «Парамон Корзухин»? (Читает.)

«Главнокомандующий подобно Александру Македонскому ходит по перрону…» Что означает эта свинячья петрушка? Во времена Александра Македонского были перроны? И я похож? Дальше-с! (Читает.) «При взгляде на его веселое лицо всякий червяк сомнения должен рассеяться…» Червяк не туча и не батальон, он не может рассеяться! А я весел? Я очень весел? Где вы набрали, господин Корзухин, эту безграмотную и продажную рвань? И почему у нас министерство торговли редактирует газету? Вы получили миллионные субсидии и это позорище напечатали за два дня до катастрофы! А вы знаете, что писали польские газеты, когда Буденный шел к Варшаве, — «Отечество погибает!» Под суд отдам в Константинополе! Пирамидон принимать, если голова болит. Сволочь!

Резкий телефонный звонок за стеной. Главнокомандующий выходит, грянув дверью.

Корзухин (отдышавшись.) Все уроки, которые вы должны были получить, дорогой Парамон Ильич, вы получили. Так вам и надо! Сумасшедшая страна! Ну, и я хорош! (Задумчиво.) Товары погружены, деньги все переведены, спрашивается, чего меня черт понес во дворец? Одному бесноватому жаловаться на другого? У меня у самого, кажется, начинается помутнение мозгов. Действительно, пирамидон нужен. Что такое? Ну, погибла Серафима Владимировна! Ну, царство небесное. Что же прикажете, чтобы я из-за нее лишился жизни? Александр Македонский — грубиян! Простите, Париж не Севастополь. Впереди Европа, чистая, умная, спокойная жизнь. Итак! Прощай, единая, неделимая РСФСР, и будь ты проклята ныне, и присно, и во веки веков…

Африкан (появился бесшумно). Аминь!

Корзухин. А…

Африкан (благословляет его). Во имя отца и сына, и святого духа… Господин Корзухин? Что делается, что делается! Главнокомандующий здесь?

Корзухин. Здесь.

Африкан. В каком расположении?

Корзухин. Так, ничего… в хорошем.

Африкан (глядя на ящики). Господи, Господи! «И отправились сыны Израилевы из Раамсеса в Сокхоф до шестисот тысяч пеших мужчин, кроме детей…»

Корзухин стал красться к двери.

«…И множество разноплеменных людей вышли с ними, и мелкий, и крупный скот — стадо весьма большое…»

Корзухин в дверях столкнулся со входящим Хлудовым и исчез.

Хлудов (входит в дохе и штатской шапке). Совершенно верно!