Офицер особого назначения - Николай Стариков

— Например? — наивно спросил Иван.

— О недееспособности с последующими неприятными выводами и решениями для меня и для тебя.

— В бирюльки не надоело играть с «извне»? Что это за люди?

— Те, которые много знают, быстро стареют, а мне нужны здоровые и молодые, — повысил голос Егор. — Помолчал бы для пользы дела.

— Молчу и внемлю. Буду серьезным. Самому же потом станет скучно без меня.

— Хороший ты парень, но болтун. Придерживай свое красноречие при разговоре со мною.

Подчеркивая важность и значение группы Ивана для всей организации, Сатана рассказывал, как соблюдать конспирацию, как строить взаимоотношения с подчиненными боевиками, обеспечивать всем необходимым их существование. Он так и сказал: «существование», а не жизнь и работу.

— Ты с ними там не очень церемонься, чуть что — в расход без санкций и докладов, — напутствовал он.

— А где я замену потом возьму, если буду рьяно придерживаться совета?

— Этого добра полным-полно. Меняй хоть каждый день. Следи строго, чтобы не оказалось среди подчиненных предателей, иначе всем нам крышка.

— Вот этого я не допущу! — самонадеянно воскликнул Иван, гордо подняв голову. — Среди них есть старше и младше рангом.

— Там все младшие.

— Непорядок! В команде даже их двух человек должен быть старший, иначе самая пустяковая задача может оказаться невыполненной.

— За это молодец, сразу выявил недостаток во взаимоотношениях подчиненных!

— Кто мои подопечные и как я их найду?

— Старшего по возрасту называют Упырем, а второго Амбой, шофера так и кличут — Шофер. Амба — латыш без наличия признаков сострадания и пощады к кому бы то ни было и по любому поводу. Упырь — скряга молдаванин, вор и пьяница.

Шофер — парень покладистый, безропотный, не в пример некоторым, — сказал Сатана, посмотрев на собеседника.

— Я всегда говорю о деле или для пользы дела, — обиделся Иван.

— Ты лучше помолчи для пользы дела.

Егор долго рассказывал, по каким приметам отыскать бункер в лесопосадке, в котором обитали Упырь с Амбой. Говорил он путано, было видно, сам там не бывал, а разъяснял ситуацию применительно к топографической карте, да и то с чужих слов.

— Как их различить, если неожиданно кого-то обнаружу на подступах к землянке?

— Я их не видел. На месте разберешься. Главное, найти ставку, как её называет Зверь, а там всё будет зависеть от тебя.

— А как мне их убедить, что являюсь начальником ставки?

— Скажешь, от Сатаны прибыл.

— Но сатана — это ведь нечистая сила. А вдруг они верят в бога, могут морду набить, а ещё хуже, пристрелят для очищения души.

— Скалозуб ты известный! А дело чрезвычайно серьезное. В ответ назовутся Упырем или Амбой — это отзыв на пароль. Если перепутаешь и скажешь что-то не так, пристрелят за милую душу. Зверьё! Имей это в виду. В лесу живут долго.

В Уразово Иван выехал на попутке вместе с Женей. В последнее время она шага не делала без его согласия и одобрения. Не пожелала женщина отпустить возлюбленного одного. В этом поселке её однажды обворовали. Отошла от подводы, на которой приехала на рынок, купила по дешевке кое-какие товары, отошла на минутку — утащили мешок с приобретенным барахлом, а в придачу прихватили еще и теплую одежду, взятую из дому на случай ожидаемого похолодания. С тех пор Уразово осталось у неё в памяти как село, где живут плохие люди, которым нельзя довериться. Иван возражал против совместной поездки, но Женя в слёзы.

— Поезжай, но чтобы потом не хныкала. Трудностей будет достаточно, одни мужики, не очень ласковые, да лесная полоса.

— С милым в шалаше рай! — улыбнулась она.

Женя не скрывала чувств, проявившихся нежданно-негаданно в самое неподходящее для этого время. Но любовь приходит, не считаясь с годами и желанием. Ничего вроде бы не изменилось, лишь возникла нежно-щемящая душевная радость бытия, жизнь приобрела смысл. Иван понимал женщину, но сам ничего подобного не испытывал. К тому же знал, чем всё это кончится: двинется фронт, уйдет и он вместе с ним. Пытался внушить Жене, что их отношения — просто дружеская привязанность в силу стечения обстоятельств. Она отмалчивалась, загадочно улыбалась, ласково глядела на него, ничего не желая менять в их отношениях. В одном соглашались оба: детей не должно быть. Фронт в нескольких километрах, неизвестно, когда и куда он двинется. О будущем не особенно задумаешься.

Женя тоже понимала: обожаемый ею человек долго в Белых Журавлях не задержится, перспектива совместного проживания просматривалась, словно в густом тумане. Поэтому старалась продлить свое бабье счастье как можно дольше, не заглядывая в дальние дали. Когда зашла речь о необходимости временно переместиться в Уразово по служебным делам, для неё вопрос ехать или нет не стоял. Она не сомневалась, что сможет уговорить Ивана, а что за этим последует — время покажет.

Все необходимое Женя сложила в узел из теплого платка с махрами по краям. Иван взвалил его на плечи, и пара тронулась к околице поджидать попутку. Иван был в немецких солдатских сапогах с металлическими шипами на подошвах, заправленных за голенища флотских брюках, армейской фуфайке и без фуражки. Женя принарядилась в резиновые боты, коричневые чулки, серую ниже колен юбку и мужской пиджак на трех пуговицах. Тоже без головного убора. Беженцы, да и только.

Попутчиков набралось на полный кузов военного ЗИС-5. Люди сидели на полуметровом слое соломы. Не проехала автомашина и километра, остановка — проверка документов патрульной группой. Обошлось! У одиннадцати женщин и одного мужчины документы оказались в полном порядке. Лейтенант пожелал путешественникам доброго пути, и машина пошла без остановок.

В Уразово добрались ближе к полудню. Накануне прошел теплый дождик, о таком говорят «умыл землю». Светило солнце. Ветер стих. На большой лужайке сразу за крайними домами десятка полтора мальчишек и девчонок играли в «третьего лишнего». Иван с Женей долго с улыбкой любовались знакомой детской забавой, слушали взрывы смеха, незлобивые споры.

Мирная жизнь посреди войны! Не хотелось отрывать взгляда от ребятни. Никому никакого дела до бандитов, с которыми в скором времени предстоит встретиться. И не только появиться в их логове, но и стать полноправным командиром с безграничными правами в отношении этих людей.

Однако надо было идти. Душа противилась, ноги не шли. На солнечном пригорке путники присели на молодую зеленую травку. Женя достала из узла припасенный нехитрый запас продуктов. Подкрепились, как говорится, чем бог послал. Платок с махрами оказался довольно большим. Улеглись вдвоем в тишине, тепле и близости. Женя что-то шептала на ухо, хотя на сотни метров вокруг — ни души! Обнимала друга сердечного, целовала, он отвечал тем же.

Она не знала истинных целей этой поездки, не думала об опасностях, которым подвергались оба при встрече с незнакомыми людьми. С Иваном было спокойно и надежно. Душа её наполнилась радостью. Так бы всю жизнь! Ему жизнь не казалась радужной. Уже ближайшая перспектива была в непроницаемой мгле неизвестности: как найти бункер, подойти к нему, когда он, безусловно, охраняется, с чего начать знакомство, о чем говорить.

Путешественники шли по заросшей молодой травкой двухколейной дороге вдоль опушки широкой лесной полосы, зеленой, наполненной жизнью. То и дело под ногами оказывались спешащие по своим делам муравьи, разнокалиберные и разноцветные жучки, с ветки на ветку прыгали воробьи, синицы, громко стрекотала сорока, оповещая округу о появлении людей.

Иван вглядывался в местность. Судя по путаным рассказам Сатаны, где-то здесь должны находиться бункер и люди с богопротивными кличками. Напряжение момента усилила Женя. Подобно неугомонной сороке, она непрерывно говорила о всякой всячине, жестикулировала, заглядывала в глаза Ивану, как бы ища его поддержки. Однако тревожное состояние друга вскоре передалось и женщине. Она замолчала, пугливо вслушиваясь в звуки, доносившиеся из загустившейся зелени лесопосадки, остановилась, взяла Ивана ладонями за локоть, близко придвинулась, подозрительно оглядываясь по сторонам.

— Всё будет нормально, чего ты забоялась? Продолжай громко разговаривать, чтобы не заподозрили наши «друзья», будто мы крадемся к ним. Женский голос должен их успокоить.

— Давай вернемся, а? Мне что-то расхотелось идти к ним. Скажем Сатане, будто не нашли блиндаж. Пусть сам едет и разыскивает его. Чует мое сердце недоброе.

Неожиданно они увидели прибитый к дереву небольшой кусок фанеры, который зловеще оповещал всяк приближающегося об опасности. Корявыми печатными буквами было написано: «Заминировано». Женя, до этого идущая вдоль опушки, теперь быстро переметнулась на другую сторону дороги, с опаской поглядывая на фанерный лист.