Охотник за смертью: Восстание - Саймон Грин

— Что же мне без тебя делать, Эви?

— Найди себе какое-нибудь занятие. Такое, чтобы отнимало побольше времени. Вспомни, ты ведь клялся честью и кровью, что отомстишь за Дженни Психо и за то, что сделали с ней в бункере № 9. А еще ты поклялся уничтожить бункер № 9 и породившую его систему. Теперь, когда совет увидел, на что ты способен, тебе могут доверить более важную для подполья работу. Если ты попросишь.

— Все может быть.

Финлей легонько отстранил Евангелину и нерешительно заглянул ей в глаза.

— Ты делаешь то, что должна делать, Эви. Остальное в конечном счете не важно. Но я все-таки очень хотел бы, чтобы вместо тебя послали кого-нибудь другого.

— Все остальные слишком важны для подполья. У одних широкие связи, другие слишком заняты… А я нужна была только для того, чтобы оказывать влияние на отца и держать тебя в узде. Мы с отцом… стали друг другу чужими. И я обещала совету, что ты будешь вести себя хорошо. Пожалуйста, Финлей, мне не хотелось бы узнать, что я солгала. Меня выбрали для этой миссии из-за моих признанных дипломатических способностей, а также потому, что с моим отъездом они ничего не потеряют. Лучшего кандидата им не найти.

— Похоже, судьба у нас такая — жить в разлуке, — сказал Финлей. — Когда-нибудь, когда все это кончится, мы, может быть, сумеем начать новую жизнь. Заживем с тобой вдвоем, как все нормальные люди. Правда, здорово будет?

— Правда, — ответила Евангелина.

В толпе вдруг началось движение. В зал вошла какая-то женщина, и все обернулись на нее. По толпе пробежал ропот узнавания. Ропот превратился в рев, а затем и в боевой клич. Вскоре все как один уже скандировали:

— Дженни! Дженни! Дженни!

— Вот черт! — произнес Финлей. — Дженни Психо! Только ее-то нам и не хватало. Вот они — дополнительные сложности.

Когда-то Дженни Психо звали Дианой Вирту, но сейчас она уже и сама об этом не помнила. Дженни была низенькой блондинкой с бледным лицом, на котором выделялись пронзительно-яркие голубые глаза и довольно большой рот. Улыбаясь, Дженни демонстрировала полный набор зубов и ни тени веселья. Диана Вирту была весьма средних способностей экстрасенсом, каких в подполье было пруд пруди. Но потом ее внедрили в печально известную тюрьму в бункере № 9 в качестве агента подполья, и сверх-экстрасенс, известная как Матер Мунди — Мать Мира, — внедрилась в ее сознание, чтобы с его помощью взорвать это проклятое место. Соприкосновение с высшими силами коренным образом изменило сознание самой Дженни. Вырвавшись из Логова Большого Червя, она стала в подполье заметной политической фигурой. Требовала она только одного — возмездия. Следом за Дженни в зал ввалилась толпа ее приверженцев. Эти фанатики не оставляли ее ни на минуту и волком смотрели на каждого, кто только осмеливался к ней приблизиться. Финлей так до сих пор и не понял, была Дженни политической силой или чем-то вроде чудотворной иконы. Несомненно, популярность Дженни Психо очень сильно возросла в последнее время, раз даже Финлей, которому было наплевать на всех экстрасенсов, вместе взятых, знал, кто она такая.

Дженни Психо и на этот раз не изменила себе. Такие вот внезапные появления и драматические жесты были как раз в ее стиле. Дженни не надо было расталкивать толпу — сила ее личности была так велика, что люди сами расступались перед ней. Она давно уже стала одним из сильнейших экстрасенсов подполья, и не почувствовать этого было невозможно. Самый воздух вокруг нее потрескивал от небывалой силы. Кумир толпы, хитроумный политик, не знающий устали борец за права экстрасенсов — вот какова была Дженни Психо. Ее уважали и боялись. Ей поклонялись. Даже всемогущие лидеры очень внимательно наблюдали за Дженни и учитывали ее в своих планах как политический фактор.

А еще Дженни действительно была чуть помешанной, но люди прощали ей этот маленький недостаток. В конце концов, кто из святых был нормален? А к Дженни прикоснулась Мать Всех Душ, Мать Всего Сущего. Матер Мунди сейчас никак не заявляла о своем существовании, вот люди и выбрали себе другой объект для поклонения.

Дженни Психо остановилась около изображений лидеров и неприятно улыбнулась им, как будто могла видеть, что скрывается под наведенными телепатически образами. И — кто знает! — может, и могла. Евангелина придвинула губы к уху Финлея.

— Знала бы я, что она превратится в этот кошмар, я бы хорошенько подумала, прежде чем вытаскивать ее из Червивого Ада.

Финлей пожал плечами:

— Она призывает к действию, а в последнее время такие призывы в моде. К тому же она послужила воплощением для Матери Мира.

— Так же, как ты и я, но мы-то с тобой не спятили! Правда, люди считают, что в твоем случае это не совсем так.

Финлей невольно улыбнулся. В этот момент Дженни Психо начала говорить, и он переключил свое внимание на нее. Голос у Дженни был хриплым и неприятным. Она сорвала голосовые связки в червивом аду. Но это не имело значения. Когда Дженни говорила, ее слушали. Ее нельзя было не слушать.

— Я снова вернулась к вам, люди. Так воспользуйтесь же возможностью услышать меня! Во имя Империи меня бросили в Логово Большого Червя. Мне засунули в голову червя, чтобы контролировать мои мысли. Но Мать Мира помогла мне, и я вырвалась оттуда. Я свободна. Вы тоже можете быть свободными, люди! Идите за мной, и все мы станем тем, чем мы должны быть. Я больше никому не подчиняюсь, и даже червяк в моей голове не властен над моими мыслями. Совет сказал, что его нельзя достать, что это убьет меня. Но я больше не верю этому! Смотрите, люди! Смотрите и учитесь!

Дженни отбросила назад золотистые волосы, чтобы всем было видно ее лицо. Затем она положила руку на лоб и нахмурилась. Казалось, она во что-то сосредоточенно вслушивается. На левом виске Дженни внезапно появилась безобразная опухоль. Она все росла и росла, а потом внезапно лопнула, залив кровью лицо. В следующее мгновение череп Дженни с громким треском лопнул, и из трещины на левом виске, извиваясь, выползло что-то маленькое и серое. Дженни подставила руку, и окровавленная мерзость шлепнулась ей на ладонь. Это и был мыслечервь — ужасное творение имперских генетиков, созданный, чтобы порабощать сознание экстрасенсов. Отвратительная тварь слабо подергивалась и пульсировала на ладони, пока Дженни не сжала пальцы и не раздавила ее одним быстрым, сильным движением. По руке ее потекла кровь и какая-то серая жижа. Дженни разжала ладонь и стряхнула эту мерзость на пол.

Толпа словно обезумела. Все кричали, улюлюкали, топали ногами… Дженни Психо снова начала говорить, но Финлей больше не слушал ее. Он в полной мере оценил постановку разыгранного Дженни маленького спектакля, но ни на грош не верил тому, что она могла сказать. Призыв к действию — это, конечно, прекрасно, он и сам любил покричать, но в словах Дженни не было смысла. Она не предлагала никакой стратегии, ничего не пыталась планировать заранее. Подполье должно слепо следовать за ней и за Матерью Мира, а остальное само устроится. Толпа верила этому, потому что хотела верить. Дженни обещала отверженным силу, славу и возможность отомстить — а о чем еще они могли мечтать? Но Финлей глядел поверх орущей толпы и не разделял ее восторга.