Призрак Белой страны - Александр Владимиров

— Она не преступница!

Корхов недовольно посмотрел на своего молодого товарища, однако по-прежнему молчал. А консул поспешил воспользоваться очередным промахом молодости.

— Это определяет суд. Не виновна — уйдет с миром, дети не должны отвечать за родителей. Если виновна… уж, извините.

— И вы извините, Лев Семенович, другого решения у меня нет, — ловко ушел с «опасной дорожки» начальник курской полиции. Его тон был на редкость любезным.

— Повидать-то ее хотя бы смогу? Или она настолько больна, что любые контакты запрещены? Тогда о каких нескольких днях может идти речь?

Удар был нанесен точно в цель. Валентина не в таком состоянии, чтобы запретить ей свидания.

— Да, навестить ее вы можете, — сказал Олег Васильевич.

— Спасибо. Я хотел бы сделать это немедленно.

— Мы свяжемся с больницей и постараемся получить разрешение доктора.

— Сколько времени на это уйдет? — не унимался настырный карлик.

— Немного.

— Мне нужно увидеть ее как можно скорее, — повторил Лев Семенович.

— В течение часа я с вами свяжусь.

— Почему бы прямо сейчас, при мне не позвонить в больницу?

— Я звонил туда как раз перед вашим появлением. Елена Борисовна на обходе. Мы договорились, что свяжемся через час. Ждите. Извините, что вам пришлось потерять столько времени. Недвусмысленный намек заставил консула подняться. Он сухо распрощался с Олегом Васильевичем, Корхову отвесил легкий кивок, а Горчакова даже не удостоил взглядом. У самой двери остановился и, как бы невзначай, произнес:

— С нетерпением буду ожидать звонка.

Когда он исчез, Александр ощутил невероятное облегчение. Похоже, подобное чувство возникло и у Олега Васильевича. И лишь Корхов как обычно оставался невозмутим.

В кабинете наступило тревожное молчание. Олег Васильевич даже не ответил на дважды трезвонивший телефон. Горчакову не терпелось немедленно выяснить мнение двух полицейских, опытных людей, каждый из которых годился ему в отцы. Но те как назло не проронили ни слова. Наконец Александр не выдержал:

— Никак нельзя помешать его посещению больницы?

— Никак, — отчеканил Олег Васильевич.

— Боюсь, он потребует конфиденциальной встречи.

— Так и случится.

— Он ей наобещает в три короба, или запугает.

— Конечно, — подтвердил Анатолий Михайлович. А начальник курской полиции добавил:

— Теперь все зависит от девушки. Поддастся ли она на обман и провокацию?

— У этого прощелыги методы отработаны, — ответил ему Корхов.

— Но не в нашей власти запретить им свидание.

— Никто и не говорит, что его следует запрещать, — Анатолий Михайлович кивнул Горчакову и тот понял его без слов.

— Я должен его опередить! — вскочил молодой человек. Олег Васильевич внимательно взглянул в его глаза:

— Уверены, что она поверит вам?

— Уверен!

— Тогда поспешите в больницу, вот адрес. 311 палата. Лечащего врача я предупрежу.

Александр вылетел в коридор, но его остановил Корхов. Он отвел журналиста в сторону, опять положил ему на плечо свою тяжелую ручищу и жестко предупредил:

— Это нужно сделать!

— Не убеждайте, Анатолий Михайлович. Я… люблю ее.

— Не натвори глупостей, — Корхов неожиданно перешел на «ты». — Не убедишь Валентину, смотри…

Здоровенный кулак оказался у самого носа Горчакова, прозвучала нешуточная угроза:

— Не спущу!

— Анатолий Михайлович, я хотел вам сообщить… времени нет, но я быстро.

И он в нескольких словах рассказал о своей встрече в детстве с карликом, который превратился ныне в консула.

— …С тех пор он приходит ко мне в страшных снах.

— Тогда у вас есть возможность навсегда избавиться от этого кошмара, — старый полицейский снова произнес официальное «вы».

Горчаков бросился бежать. И опять… в ушах едкий смех карлика: «Решил потягаться со мной?»

Александр на мгновение застыл, но только на мгновение. Сбросив оцепенение, помчался в больницу.

Все страхи отринуты! Теперь он думал лишь о спасении Валентины.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Больше всего его раздражали размеренность и спокойствие окружающей обстановки. Люди никуда не спешили, останавливались, приветствуя друг друга, и погружались в долгие задушевные беседы. Александру хотелось кричать: «Послушайте, молодая женщина в опасности! Давайте спасем ее всем миром!» Только кто бы из них понял его?

Как и в Старом Осколе, машин здесь немного, легче поймать пролетку. Горчаков так и сделал, и уже минут через двадцать оказался у дверей больницы. Взбежал по лестнице, думал броситься к окну регистратуры, но… остановился. В холе находился один из тех здоровенных парней, с которыми пришлось столкнуться на вокзале. А именно — тот злобный тип, что готов был применить оружие. Сейчас он тщательно обшаривал глазами помещение. На счастье Александра, в момент его появления, глядел в другую сторону. Вот дела! Кто бы и что не говорил Горчакову о «тонкой работе» за рубежом советских агентов, у него было на сей счет свое мнение: такой, как этот, не остановится ни перед чем, при случае и впрямь применит оружие. Собственная судьба для него может оказаться менее важной, чем приказ начальства.

Александр быстро ретировался назад. Следовало решить, как проскользнуть незамеченным? Это — самый сложный для него участок, вряд кто из советского консульства «крутится» на этаже возле палаты, просто не разрешат.

Идея родилась неожиданно. Она показалась немного глупой, но вдруг сработает?..

Горчаков подошел к дежурившему у входа молодому охраннику с простоватым выражением лица, доверительно сказал:

— Требуется ваша помощь.

— Моя? — удивился тот.

— Видите напротив вас на скамейке грустную девушку?

— Вижу. Только почему вы решили, что она грустная?

— Разве нет?

— Она даже улыбается.

— Это нервное.

— Откуда вы знаете?

— Я ее брат.

— А от меня что надо?

— Там в холе разгуливает один парень, высокий такой, в темном, немодном костюме. Он сделал сестре ребенка и теперь прячется.

— Вот гад! — на лице охранника появился настоящий гнев. — А вы… а ты, как брат, что же?

— Попробуй сладь с таким боровом! Он предупредил, если попадусь ему на глаза — убьет.

— Гад! — повторил охранник. — У нас в деревне таких…

— Правильно бы поступили в вашей деревне. Но сейчас ей бы с ним переговорить. Вызови его.

— Зря девушка унижается.

— Ее решение. Вдруг он образумится?.. Только предварительно ничего ему сообщать не надо.

— Сделаем.

— Стой! А причина? Разной ерунде он не поверит. Насторожится. Агрессивный, еще и на тебя набросится.

— Не волнуйся. Скажу: больного привезли, а санитаров не хватает. Следует подсобить.

— Хорошо! Только добавь: на все про все уйдет минут пять, а то и меньше. Вреднющий у него характер. Потерянное время оценивает деньгами.

— Тьфу! Зачем твоей сестре такой подлец? Может, на меня обратит внимание? Девка видная. Я ее и с ребеночком возьму.

— Она его любит.

— Глупые бабы!

— Согласен. Но давай и мы времени терять не станем. Я спрячусь… вон там. Чтобы он не заметил меня. Охранник кивнул, вошел в холл и прямиком направился к «обидчику сестры». Более всего Горчаков опасался, как бы девушка не ушла. Спрятавшись в выдолбленной в стене нише, он наблюдал, как охранник и представитель консульства вышли и направились в сторону нужной скамейки. Александр не стал ждать развязки событий, вбежал в здание, и сразу сообщил дежурной медсестре:

— Мне к больной Репринцевой.

— Третий этаж, 311 палата, — последовал ответ.

— Спасибо, я в курсе.

— Но вам потребуется разрешение…

— Оно у меня есть!

Горчаков взлетел по лестнице. Последнее, что успел заметить: перекошенное злобой лицо представителя советского консульства. Тот просек хитрость и уже снова был в холле. Но теперь Александра ему не догнать.

Он на третьем этаже. Тут — новые охранники, Горчаков сообщил:

— Мне к Воронцовой Елене Борисовне. Я от начальника полиции Олега Васильевича.

Ему ответили, что в курсе и что она его ждет.

Александр оглянулся, кто-то стремительно поднимался по лестнице. Времени ни на что не оставалось, он быстро скрылся в лабиринтах коридора.

Коридор оказался слегка затемненным и очень тихим. Встретившаяся медсестра повела Александра к Воронцовой. Врач сидела в кабинете, что-то писала. Когда Горчаков представился, тут же сказала:

— Вас прислал Олег Васильевич?

— Он самый.

— Не волнуйтесь, состояние больной Репринцевой удовлетворительное.

— Слава Богу!