Кружевной веер - Кэрол Мортимер

Она горделиво вскинула подбородок:

— Совсем недавно вы недвусмысленно дали мне понять, что вам больше не нужно мое общество и что вы не желаете жениться на мне!

— Диана, я граф, и мне нужна жена.

Она пренебрежительно повела плечами:

— Не сомневаюсь, как только вы возобновите прежние знакомства в обществе, вы быстро найдете себе подходящую, покладистую невесту.

— Подходящую и покладистую… — задумчиво повторил Гейбриел. — А если я предпочитаю, чтобы моя жена обладала сильной волей и была храброй, а не покладистой?

— Не сомневаюсь, в высшем обществе вы сумеете подобрать себе жену на любой вкус!

— А если я ее уже отыскал? — не сдавался он.

Диана сглотнула подступивший к горлу ком.

— Тогда я скажу, что вы еще быстрее подыскали мне замену, чем я предполагала.

— А если женщина, о которой я говорю, — вы?!

Диана несколько долгих секунд молча смотрела на него, затем расправила плечи и снова гордо вскинула голову.

— Милорд, мне не нравится, что вы так играете со мной!

— Но вы ведь не станете возражать, что в самом деле обладаете сильной волей и храбростью? — поддразнил он.

— Ранее вы всячески давали мне понять, что считаете меня безрассудной и своевольной! — возмущенно возразила она.

— Данные качества весьма тесно связаны друг с другом, — сокрушенно согласился он.

Диана обиделась:

— Вы несете вздор, милорд!

— В самом деле, — согласился он. — Начинаю понимать, что любовь способна проделать с мужчиной и не такие трюки.

Она фыркнула:

— Как ни признательна я лорду Вону за помощь, я не желаю сейчас обсуждать с вами и его!

— Лорда Вона?! — смущенно повторил Гейбриел. — Но…

— Милорд, я твердо решила: если я не получу в браке того, чего я желаю, я вовсе не выйду замуж.

Она ясно представила себе свое будущее: пожилая старая дева, любящая тетушка для племянников и племянниц…

— Чего же вы хотите от брака, Диана? — хрипло спросил Гейбриел.

Она печально улыбнулась:

— Того, что я хочу, вам не понять! — Да, пройдет время, она станет теткой для многочисленных детей своих сестер. Родственники будут считать ее чудачкой. Впереди у нее долгие, томительные годы и одинокая старость…

— Диана, если я опущусь на одно колено и попрошу вас выйти за меня замуж, вы хотя бы подумаете над моим предложением?

Слова никогда не расходились у Гейбриела с делом, он тут же опустился на одно колено и взял ее руки в свои.

— Я был дураком, — пылко продолжал он. — Слепым, бесчувственным дураком! Но я — слепой и бесчувственный дурак, который также глубоко, беззаветно влюблен в женщину, которая стоит прямо перед самым моим надменным носом!

Диана посмотрела на него с таким видом, будто он совершенно сошел с ума.

— Гейбриел, встаньте, пожалуйста! — Она попыталась поднять его на ноги, однако ей не удалось сдвинуть его с места.

— Станьте моей женой, Диана! — взмолился он. — Будьте моей женой и позвольте любить вас до самой моей смерти — и дальше. Скажите «да», дорогая, и обещаю, что до конца своих дней буду боготворить землю под вашими прекрасными ножками!

Может быть, с ума сошла она, а не Гейбриел? Не может быть, чтобы он в самом деле стоял перед ней на коленях и произносил эти прекрасные, обращенные к ней слова! Невозможно! Или?..

Заметив ее изумление, он сдавленно усмехнулся:

— Доминик предупреждал, что произойдет, если я однажды полюблю; к стыду своему, я не уделил должного внимания его словам. — Он шумно втянул в себя воздух. — Да, Диана, я в самом деле люблю вас; лишь несколько дней назад я понял, как сильно я вас люблю. Я так люблю вас, дорогая, что мое счастье зависит от каждого вашего слова и улыбки. Последние дни, когда я думал, что мне придется жить без вас, а когда-нибудь выдать вас за другого, стали такими мучительными, что я не желаю, чтобы они когда-либо повторились.

— Но вы держались так холодно и надменно в Фолкнер-Мэнор и потом, после возвращения… — возразила Диана.

Он вздохнул:

— Мне казалось, что вы презираете меня за то, что я наделал глупостей в прошлом и позволил негодяям мучить мою мать.

— Мне не за что вас презирать, Гейбриел, — возразила Диана. — Вас и ваших близких обманули ваши дядя и тетка, и вы не знали, как они обращаются с вашей матушкой. Как только все стало известно, вы тут же приняли все необходимые меры. Нет, Гейбриел, из-за этого я не могла бы вас презирать, — решительно повторила она.

Он крепче сжал ее руки:

— Значит, вы подумаете? Может быть, вы все-таки выйдете за меня, избавите от муки неизвестностью и сделаете счастливейшим из смертных?

Диана увидела, как напряженно он смотрит на нее, как углубились складки в углах его рта, и поняла, что он говорит правду. Полную, истинную правду. Гейбриел любит ее! В самом деле любит. Для него мысль о жизни без нее так же мучительна, как и для нее — мысль о расставании с ним!

Она глубоко вздохнула:

— Мне не нужно ни о чем думать, Гейбриел, потому что я не выйду ни за кого, кроме вас. Я всем сердцем люблю вас!

Она положила руки ему на плечи, и он медленно встал. Она посмотрела на него снизу вверх, и он прочел в ее глазах любовь и нежность.

— То, что грезилось мне когда-то по отношению к Малкому Каслу, не идет ни в какое сравнение с тем, что я чувствую по отношению к вам. Я так люблю вас, мой милый Гейбриел!

Едва дыша, он медленно опустил голову и прильнул губами к ее губам в поцелуе, который доказал ей, сколь глубока и всеохватна его любовь к ней. Она ответила ему с тем же пылом и с той же искренностью.

— Все, наверное, гадают, почему мы не вышли ни к обеду, ни к ужину, — заметила смущенная Диана.

— Раз до сих пор никто не пошел нас искать, значит, Каролина не оставила их в неведении!

Гейбриел откинулся на подушки. Они оба лежали на постели Дианы, сплетясь в жарком объятии. Ее голова покоилась у него на плече; она прижималась к его боку, и ее длинные золотисто-рыжие кудри грели и ласкали его обнаженную грудь.

После того как они признались друг другу в любви, протекло много часов, наполненных для обоих чистым наслаждением. Они долго и не спеша занимались любовью, смеялись над своими прошлыми ошибками и снова бросались друг другу в объятия.

— Как только мы наберемся сил и встанем из постели, я отвезу тебя к лучшему лондонскому ювелиру и куплю тебе кольцо с самым большим сапфиром, какой нам удастся найти, — мечтательно проговорил он.

Диана бросила на него пытливый взгляд:

— Мне не нужны драгоценности, чтобы понять, что ты меня любишь.

Он крепче прижал ее к себе.