Тихие шаги РОКа - Алексей Кулаков

— Готовый образец должен весить до пяти килограммов, калибр русский сороковой или русский трехлинейный, скорострельность до пятисот выстрелов в минуту.

Александр прервался на глоток вина и этим немедленно воспользовался его собеседник, полюбопытствовав:

— Ваш заказчик из Германии?

— Отчего вы так решили?

— Ну как же. Вы упомянули килограммы а не фунты, да и пистолетные патроны в основном поставляются в… э-э, прошу меня извинить, конечно же это никак не относится к теме нашей беседы.

— Нет, это для моих аргентинских партнеров. Возьметесь?

— Надо поразмыслить. Скажите, а каковы остальные условия?

Сергей Иванович так стеснительно и в то же время выразительно посмотрел в глаза своему собеседнику, что сразу стало понятно — неплохо бы озвучить и вознаграждение.

— Пятьдесят тысяч на ассигнации, и полное возмещение всех затрат на конструкторские работы. Плюсом идут премии: за скорость исполнения десять, и за разработку дискового магазина — еще пятнадцать тысяч. Ну и моя благодарность — вы снимете с моей души немалый груз.

— На таких условиях — берусь. Где можно ознакомиться с техническим заданием, и уладить все бумажные формальности?

— Формальности уже давно улажены — вы видимо позабыли, что в подобных случаях ваши интересы представляет именно моя компания. А все прочее я перешлю вам с курьером: аванс на первоочередные нужды, необходимые сведения технического плана и кое-какие свои наброски.

Посидев еще с полчасика, коллеги по оружейным делам расстались перед длинным рядом извозчиков, в любое время дня или ночи дежуривших рядом с популярной ресторацией в предвкушении денежного клиента. Повеселевший гвардии полковник отправился собираться в путь-дорогу до родной Тулы, а его собеседник поглядел на часы и неспешным шагом отправился к представительству своей компании — высокопоставленные гости ожидались только через три часа, так что времени было с запасом.

* * *

Большой особняк в три этажа, выделяющийся свежей окраской своих стен, да и всего остального (собственно, у него все было новое или капитально отремонтированное — даже часть брусчатки рядом с крыльцом переложили заново), привлекал внимание столичных обывателей не только своим внешним видом, а еще и едва заметной суетой. Зачем-то раскатали короткую ковровую дорожку, спешно и уже в третий раз протирали большущие витрины, добиваясь полной их прозрачности, а простимулированный дополнительным рублем дворник просто таки остервенело махал своей метлой, добиваясь полнейшей чистоты на подотчетном ему участке. С другой стороны особняка так же спешно заносили на второй этаж в представительство компании последние мелочи в виде небольших диванчиков и канцелярских столов. И только на третьем стояла почти полнейшая тишина — тройные стекла в оконных переплетах и толстые дубовые двери обеспечивали неплохую шумоизоляцию в столичной "гостевой" квартире компании.

— … до Сестрорецка ребята добрались как раз в сумерках, так что, в общем и целом все получилось нормально.

— Для первого раза так вообще замечательно. Как прошла беседа?

— Очень весело. Такой ругани я уже давненько не слышал, а пару словечек так даже записал на память, больно уж заковыристые были. Н-да. В общем, все как ты и предполагал — его подрядили именно на Герта. И на меня.

Князь с удивлением посмотрел на приятеля.

— С чего бы такая честь?

— Так и я не понял поначалу. Поговорили мы еще, и выяснилось, что все дельце закрутилось с подачи одного присяжного поверенного.

— Дай-ка угадаю — уж не Вардугин ли его фамилия? Дальше можешь не рассказывать, и так все понятно. Ну что же, надо готовить еще одно мероприятие.

— Уже. Как прошло заседание?

Пересказывая приятелю основные новости (а орден он и сам увидел), фабрикант дошел до беседы с Мосиным и неожиданно замолчал, задумавшись. А через минуту едва заметно улыбнулся и спросил Григория.

— Слушай, а давай поможем хорошему человеку? Даже двум?

— Да запросто! А что надо сделать?

— Тут дело такое. Я сегодня узнал, что Сергей Иванович уже лет семь живет гражданским браком с Варварой Николаевной Арсеньевой. В Туле. А в Санкт-Петербурге коротает дни ее официальный муж, богатый помещик Арсеньев Николай Владимирович. Я бы сказал, человек весьма оригинальный. За свое согласие на развод и то, что чужой человек будет заботиться о родных сыновьях и нелюбимой жене, он попросил всего-навсего пятьдесят тысяч рублей. Щедрая душа, иначе и не скажешь.

— О как? И что же Мосин?

— Да откуда бы у него такие деньги. Он по гвардии числится только номинально, а полсотни тысяч и для высшего света сумма немаленькая.

— Понятно. И?

— Вот адрес, прихвати с собой нотариуса и уговори Арсеньева дать согласие на развод.

— А если заартачится? Все ж таки дворянин, как бы чего не вышло.

— Вот уж не расстроюсь. Его Сергей Иванович два раза на дуэль вызывал за оскорбительные высказывания в сторону Варвары Николаевны, последний раз прилюдно в Дворянском собрании — чтобы уж точно не отказался. Да не на того напал — тот в ответ пожаловался заводскому начальству капитана, вернее уже полковника. Как результат — две недели домашнего ареста. По мне так дрянь человечек, этот Арсеньев. Так что все на твое усмотрение, но результат нужен быстро.

Григорий задумался и в сомнении покрутил кончик правого уса. Все же таких господ ему "уговаривать" еще не доводилось — как бы тут не сплоховать, ну или там переусердствовать.

Александр повторил, с нажимом.

— Результат нужен быстро. Далее. Служит на Охтинском пороховом заводе один французский инженер, по фамилии Мессен. Послушал я, как он там трудится в качестве начальника пироксилинового цеха, и попутно помогает наладить производство — так успешно, что новый порох по сию пору выделывают считанными пудами. И ты знаешь, почему-то пришло мне на ум такое слово как саботаж.

— А где саботаж, там и шпионаж. Ведь так?

— В точку. Нам срочно техдокументация на оборудование нужна, пора уже мастеровых отправлять на обучение — а на заводе неразбериха, от инспекций и ревизий не протолкнутся, Калачева в конец уже задергали… нехорошо, одним словом.

Главный инспектор условий труда заметно обрадовался — наконец-то представилась возможность, поглядеть воочию на такого редкого зверя как настоящий саботажник! Командир конечно же рассказывал, и не раз пояснял на примерах что это такое и как с этим бороться, но теория это одно, а практика совсем другое. Тем более что с последней на фабрике было ну совсем никак — там любого вольного или невольного бракодела сами рабочие наказывали. Увидев короткий, но очень выразительный жест, князь отрицательно покачал головой.

— В этом случае таких крайностей не нужно. Хватит доверительной беседы, если получится — собственноручно написанного признания, ну и небольшого несчастного случая.

— Насколько небольшого?

— Чтобы как минимум полгода он на заводе не появлялся.

— Сделаем, командир.

Производственное совещание, совмещенное с дружеской беседой, прервал энергичный стук в дверь. А затем показался и его источник — немного волнующийся Греве прямо с порога объявил, что показался кортеж с долгожданными гостями.

На сей раз "нянькой" его императорского высочества Михаила Александровича был его старший родственник, великий князь Сергей Михайлович. Впрочем, старшинство это было вполне умеренным и сильно в глаза не бросалось — первому Романову было тринадцать, и он был неимоверно серьезен, а второму двадцать два и с его губ не сходила улыбка. Учитывая, что князь и сам был не обременен большим количеством прожитых лет, компания из трех родовитейших аристократов Российской Империи довольно быстро отбросила в своем общении излишнюю чопорность и приевшуюся официальщину- и первым это сделал самый старший из высочеств, сразу, как только зашел в гостеприимно распахнутые двери первого магазина Р.О.К. Пол из черного мрамора, светлые стены, изобилие света и стекла — и оружие, на любой вкус, вес, калибр и размер, холодное и "горячее". Всевозможное охотничье — гладкоствольное и нарезное, причем элитные производители вроде Франкот или Холанд-Холанд за многие сотни рублей, вполне себе мирно соседствовали с дешевенькими "бюджетными" поделками льежских и тульских мастеров. Разнообразное клинковое, в основном из Золингена и Златоуста, словно невзначай посверкивало полировкой и гравировкой, или же притягивало к себе взгляд благородным муаром дамаска — будучи аккуратно разложено внутри длинных витрин-стоек. Но больше всего было короткоствольного оружия: десятки револьверов висели на специальных крючках-кронштейнах, обрамляя собой чертову дюжину пистолетов, вернее три основных модели и десяток вариаций на его основе.