Секреты, скрытые в шрамах - Estrella Rose

не хотел бы оставлять Викторию одну.

— Если честно, мне было бы немного грустно оставлять ту женщину, у которой я живу, — признается Эдвард. — Я привязался к миссис Ричардсон и люблю ее как свою вторую мать.

— Я все понимаю, — мягко говорит Ребекка. — Но я ни в коем случае не заставляю тебя немедленно собирать вещи и переезжать ко мне. Я просто предложила это, чтобы мы были намного ближе друг к другу. Если ты сомневаешься, и тебе нужно время подумать и поговорить с той женщиной, я готова подождать. Но знай, что двери этого дома всегда открыты для тебя. Я буду очень рада пожить с тобой хотя бы некоторое время.

— Да, мне нужно время… — задумчиво отвечает Эдвард. — Я подумаю над твоим предложением и чуть позже скажу, принимаю ли его. Обещаю.

— Хорошо, я буду ждать.

В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой все трое не скрывают своих скромных улыбок и бросают взгляд по сторонам.

— Ладно, давайте мы пока поболтаем, а потом я пойду готовить ужин, — дружелюбно предлагает Ребекка. — Могу принести вам что-нибудь выпить, если хотите.

— О, нет, спасибо, ничего не надо, — вежливо отказывается Терренс. — Не хочу портить аппетит перед едой.

— Согласен, — кивает Эдвард.

— Ну тогда предлагаю присесть на диван и поговорить, — говорит Ребекка и присаживается на диван, а следом за ней по обе руки от нее садятся и Терренс с Эдвардом. — Расскажите мне, как у вас дела. Есть какие-нибудь новости?

— Ну у меня все более-менее нормально, — задумчиво отвечает Терренс.

— А как ты живешь с Ракель? Надеюсь, у вас все хорошо?

— Да, у нас с Ракель все отлично.

— Когда же вы собирайтесь пожениться? Уже выбрали дату свадьбы?

— Пока нет. У нас столько дел, что нам некогда поговорить об этом.

— Вы уж там не затягивайте. Я хочу как можно скорее погулять на твоей свадьбе.

— Не беспокойся, мама, — скромно улыбается Терренс. — Как только мы с Ракель выберем день, ты сразу же об этом узнаешь.

— Только вы там не разругайтесь. А то опять задумайтесь о расставании. И никакой свадьбы уже точно не будет.

— Нет, теперь об этом даже и речи не может быть! Не знаю, чтобы я делал, если бы сейчас мы не были вместе. Произошедшая ситуация помогла мне помогать, как сильно я люблю и ценю эту девушку.

— Кстати, почему бы тебе не взять ее с собой? Я давно не встречалась с Ракель и буду очень рада увидеть ее у себя дома.

— Мы с Ракель обязательно приедем, если у нас будет свободное время, — с легкой улыбкой обещает Терренс. — Выберем какой-нибудь день, когда у нее не будет съемок, и навестим тебя.

— Хорошо, я буду с нетерпением ждать.

Терренс ничего не говорит и лишь скромно улыбается Ребекке, которая убирает с глаз небольшую прядь волос.

— Ну а что там с твоей группой? — интересуется Ребекка. — Говорят, вы сейчас упорно работайте над своим первым альбомом.

— О, понимаешь, — тихо выдыхает Терренс, сначала окинув взглядом всю гостиную, а потом приложив руку ко лбу. — Дело в том, что все не так, как мы хотим это показать.

— В смысле, дорогой? — слегка хмурится Ребекка. — Что ты хочешь сказать?

— Мы не записываем никакой альбом, мама. Группа находится на грани распада, и лично я сомневаюсь, что ее удастся спасти.

— Боже мой… Неужели произошло что-то серьезное?

— К сожалению, да… Я уже рассказывал тебе про барабанщика Питера и бас-гитариста Даниэля. Так вот группа может быть распущена из-за того, что они очень сильно разругались и никак не хотят мириться.

— Разругались? Но как же так, Терренс? Ты же говорил, что эти двое дружили очень много лет и прекрасно ладили! Что же между ними произошло?

— На этот вопрос тебе могут ответить только они сами, — пожимает плечами Терренс. — Но так как ни один из них ничего не говорит, то я не могу тебе что-то сказать.

— Ты что правда не знаешь, что у них произошло?

— Терренс много раз пытался узнать, что у них произошло, но безрезультатно, — с грустью во взгляде отвечает Эдвард. — Эти двое молчат и отказываются что-то объяснять.

— Но при этом все валят друг на друга, мол с него и надо требовать объяснения, — добавляет Терренс.

— Неужели вы даже не можете ничего предположить? — удивляется Ребекка. — Эти же ребята не могут ругаться без причины.

— Пока что есть пара предположений, но чтобы сказать, что это так, надо как-то заставить их признаться во всем. Это как-то связано с Даниэлем, который в последнее время стал откровенно издеваться над Питером из-за того, что у того нет девушки. Или с самим Питером, который стал слишком безответственным и перестал делать то, что от него требуется.

— Ничего себе… Как собственный друг может издеваться лишь из-за того, что у человека нет девушки? Может, он просто не хочет с кем-то встречаться? Никто же не может заставить кого-то любить насильно.

— Не знаю, мама… — задумчиво отвечает Терренс. — Вообще-то, Перкинс и раньше смеялся над Роузом из-за этого. И мы все поначалу воспринимали это как безобидную шутку. Но в последние пару месяцев лично мне уже перестало это нравится, а шутки Даниэля уже стали откровенными издевательствами. Он уже не выглядит так, будто на самом деле не желает Питеру зла, и на самом деле хочет унизить его только из-за того, что тот ни с кем не встречается.

— Хм, странный парень… Наверное, добром от него точно не веет…

— Даниэль с виду кажется холодным и немного наглым человеком, — отмечает Эдвард. — Но сейчас нам кажется, что он и внутри такой же. И лично я вообще не понимаю, как он мог столько лет с полной противоположностью самого себя. Питер же совсем другой. Он безобидный и дружелюбный парень, который никогда не проявлял ни к кому агрессию.

— Может, они на самом деле не дружили? Что если эти ребята просто общались из-за того, что были в одной группе, как говорил Терренс?

— Возможно, но когда я встретил их в первый раз, они прекрасно ладили и выглядели как хорошие друзья, — отмечает Терренс. — Их отношения испортились совсем недавно — после того, как мы вернулись из тура — «The Loser Syndrome». Может, я и знаю причину, но мне никак не удается убедить их рассказать всю правду. И боюсь, что мне уже не удастся это сделать…

— К сожалению, я не знаю, что тебе посоветовать. А может, мне и советовать не придется, ибо ты уже и так сделал все возможное.

— Я уже перепробовал столько всего,