Джеймс Поттер и Зал Пересечения Старейших - Джордж Липперт

— Ах, да, — сказал Джеймс, поворачиваясь. — Хорошо, Ральф. Ты пока не можешь видеть дом, но на самом-деле он здесь. Номер 12 на площади Гриммо действительно здесь, между одиннадцатым и тринадцатым. Он принадлежал крестному моего отца, Сириусу Блэку, но тот завещал его папе. Здесь была штаб-квартира Ордена Феникса в те дни, когда они сражались с Волан-де-мортом. Они охраняли ее с помощью Заклятия Доверия и чар Дезиллюминации, наложенными сильнейшими на тот момент добрыми волшебниками. Это было наиболее хорошо охраняемое секретное место Ордена до тех пор, пока в конце концов пожиратели смерти не выследили здесь моего дядю, используя чары одностороннего видения. Во всяком случае, сейчас она официально принадлежит папе, но мы не живем здесь постоянно. Кикимер следит за домом, когда нас здесь нет.

— Из всего сказанного я понял максимум каждое третье слово, — вздохнул Ральф. — Но не важно, мне уже холодно стоять здесь, как мы попадем вовнутрь?

Джеймс взял руку Ральфа и втянул его на первую ступеньку крыльца дома номер двенадцать. Ральф споткнулся, вернул себе точку опоры и огляделся. Его глаза расширились, а довольная ухмылка растянулась на лице. Джеймс не помнил свой первый визит в старую штаб-квартиру, но знал как реагируют другие люди, внезапно обнаруживая перед собой дверной проем, когда дом номер двенадцать просто расталкивает дома номер одиннадцать и тринадцать в стороны, как человек распихивающий толпу плечами. Джеймс не удержался от улыбки в ответ на удивление Ральфа.

— Хорошо быть волшебником, — многозначительно сказал Ральф.

Едва Джеймс захлопнул дверь, его мама быстро прошагала к нему через холл, вытирая руки о полотенце.

— Джеймс! — воскликнула она, заключая его в объятья и почти отрывая его от пола.

— Мам, — сказал Джеймс смущенно и весело. — Прекрати, ты сейчас расплавишь Шоколадную Лягушку у меня в кармане.

— Ты не настолько старый, чтобы не поцеловать маму после четырехмесячного отсутствия, знаешь ли, — проворчала она.

— Ты знаешь, каково это, — печально воскликнул Тед. — В один момент они дергают завязки вашего передника, а в следующий уже просят занять метлу, что бы пойти пообниматься с какой-то сумасбродкой. Куда уходит время?

Мама Джеймса улыбнулась, повернулась к Теду и хорошенько обняла его.

— Тед, ты никогда не изменишься. И не пытайся. Добро пожаловать. И тебе тоже, Виктория. Восхитительная шляпка, кстати, — Ральф тяжело вздохнул, но мама Джеймса подошла прежде, чем Виктория смогла покритиковать его. — А ты, конечно же, Ральф. Гарри упоминал о тебе и, естественно, Джеймс много рассказывал о тебе в своих письмах. Меня зовут Джинни. Я слышала, ты в совершенстве владеешь волшебной палочкой.

— Кстати, а где папа? — быстро спросил Джеймс, не давая времени Виктории разразиться тирадой по этому поводу.

— Он подберет Андромеду сегодня после работы. Они скоро должны быть дома. Все остальные прибудут завтра.

— Джеймс! — воскликнули в унисон два детских голоска, сопровождаемые оглушительным топотом. — Тед! Виктория!

Лили и Альбус протолкались мимо своей мамы.

— Что вы нам принесли? — требовательно спросил Альбус, останавливаясь перед Джеймсом.

— По приказу из школы чародейства и волшебства Хогвартс, — важно произнес Джеймс, — я принес вам обоим… крепкие объятия!

Он сгреб Альбуса в медвежьи объятия. Альбус отталкивал его и вырывался, одновременно смеясь и досадуя.

— Нет! Я хочу «Друбблс» лучшую надувную жевательную резинку от леди с тележкой! Я говорил тебе!

Тед присел на корточки и обнял Лили:

— У меня есть кое-что, что тебе понравится, моя дорогая.

— Что это? — спросила она подозрительно.

— Ты ведь подождешь до Рождества, так ведь? Ваша мама запаслась драконьим кормом, верно?

— Тед Люпин! — набросилась на него Джинни. — Не давай ей несбыточных надежд, негодяй. А теперь, вы все, пойдемте. Кикимер в подвале после обеда все готовит то, что он называет «примерным и пристойным чайным сервисом». Не объедайтесь, иначе в вас не влезет гусь, которого он приготовил. Эльф тогда целую неделю дуться будет.

Гарри и бабушка Теда, Андромеда Тонкс, приехали на полчаса позже, и остаток вечера прошел в вихре еды, счастливого смеха и болтовни. Гарри и Джини, как оказалось, не слушали дебаты в Хогвартсе, как Джеймс и полагал. Андромеда Тонкс, однако слушала, и без конца язвила относительно Табиты Корсики и ее команды. К счастью, она не подозревала, что Ральф тоже был в той команде, и парень был так-же счастлив, продолжая оставлять ее в неведении.

— Не беспокойся, — прошептал Тед Ральфу через тарелку с десертом, — если кто-нибудь проболтается, то я скажу ей, что ты находился там под прикрытием. Она обожает шпионские штучки, как в старые добрые времена.

Кикимер не изменился ни на йоту. Он низко поклонился Джеймсу, прижав одну руку к сердцу, а другой широко взмахнув.

— Мастер Джеймс вернулся после своего первого года обучения, — проворковал он своим булькающим голосом. — Кикимер подготовил комнату мастера так, как он любит. Желают ли мастер и его друзья сэндвичей с кресс-салатом?

Кикимер, как обычно, сохранял в доме исключительный порядок и даже позаботился об украшениях для праздника. К сожалению, понятия Кикимера о хорошем настроении были слегка грубоваты, и результат мог забавлять Зейна бесконечно. Отрубленные головы предыдущих домашних эльфов, которые до сих пор висели в прихожей как свидетельство оригинальности чистокровных владельцев имения, были одеты в фальшивые белые бороды и конусообразные зеленые шапки с позвякивающими колокольчиками на концах.

— Кикимер заколдовал их, чтобы они пели праздничные песни, — сказал Кикимер Джеймсу и Ральфу немного обиженным тоном. — Но миссис решила, что это будет, возможно, слишком… слишком… празднично. Кикимеру нравилось, хотя это не важно.

Казалось, он закидывал удочку на то, чтобы получить разрешение восстановить поющие головы. Джеймс уверил Кикимера, что это была удивительно изобретательная идея, и он сообщит об этом маме. На самом деле ему было ужасно любопытно увидеть и услышать поющие головы в действии.

Лили и Альбус преследовали Джеймса и Ральфа по пятам большую часть ночи, умоляя продемонстрировать недавно изученное волшебство.

— Давай, Джеймс! — требовал Альбус. — Покажи левитацию! Левитируй Лили!

— Нет! — плакала Лили. — Левитируй Альбуса! Отправь его летать в окно!

— Вы оба знаете, что мне нельзя заниматься магией с того момента, как я сошел с поезда и официально покинул Хогвартс, — устало отвечал Джеймс. — Иначе у меня будут проблемы.

— Папа — глава Мракоборцев, ты, плут. Скорее всего, ты даже не получишь предупреждение.

— Это невозможно, — серьезно сказал Джеймс. — Когда вы подрастете — то узнаете, что это значит.

— Ты не просто не умеешь, так ведь? — засмеялся Альбус. — Джеймс не умеет левитировать! Что ты за волшебник. Первый сквиб в семье Поттеров. Мама умрет от стыда.

— Ты просто какой-то Альбус-блаббус, ты маленький соплохвост.

— Не называй меня так!

— Как — соплохвост или Альбус-блаббус? — улыбнулся Джеймс. — Ты знаешь, что Альбус-блаббус — это твое настоящее имя? Оно записано в свидетельстве о рождении. Я видел.

— Альбус-блаббус! — запела Лили, танцуя вокруг старшего брата.

Альбус прыгнул на Джеймса, повалив его на пол.

Позже, когда Джеймс и Ральф поднимались на ночь в спальню Джеймса, они проходили мимо занавеса, который, казалось, занимал весь отрезок стены. Из-за него доносилось сонное бормотание. — Старая миссис Блэк, — объяснил Джеймс. — Безумная старая психопатка. Верещит о людях, оскверняющих дом ее предков и вещи каждый раз, как видит кого-то из нас. Папа и Невилл сделали все, что только можно было придумать, чтобы убрать старую летучую мышь со стены, но она крепко держится. Даже хотели вырезать часть стены с портретом, но это несущая стена. Если ее вырезать, верхний этаж может обрушиться прямо на нас. Кроме того, как ни странно, Кикимер очень привязан к ней, ведь она была его старой хозяйкой. Так что, я предполагаю, что она останется частью семьи навечно.

Ральф попытался украдкой заглянуть за занавесь. Он наморщил лоб.

— Она что… смотрит телевизор?

Джеймс пожал плечами.

— Мы обнаружили это несколько лет назад. Мы оставили переднюю дверь открытой, пока заносили новый диван. Она увидела телик в окне через улицу и заткнулась впервые за недели. Так что мы наняли волшебного художника, он пришел и нарисовал телевизор прямо в ее портрете. Сумасшедшая старая летучая мышь любит разговорные шоу. С тех пор она стала, ну, более терпимой.

Ральф медленно отпустил занавес над портретом. Мужской голос позади него с кем-то беседовал: «А когда вы впервые заметили, что у вашей собаки синдром Туретта, миссис Дрейкман?»