Лань в чаще. Книга 1: Оружие Скальда - Елизавета Дворецкая

– Наоборот! – сказал один из гребцов, Эвар по прозвищу Полмарки. Небольшого роста, щуплый, но сильный, он был рыжеват, и его высокие скулы и быстрый выговор указывали на то, что он родился от пленницы-квиттинки. Как намекал Ингиторе Хьерт, таких полуквиттов в поколении Эвара родилось немало. – Острый мыс – самое безопасное место на всей этой дороге. Там живет йомфру Хильда. Если она примет нас в дом – а я не вижу, почему бы ей не принять йомфру Ингитору, – то мы будем в полной безопасности, даже если Бергвид приплывет и сядет с ней за стол. В ее доме он никого не трогает. С него взята такая клятва. Йомфру Хильда называет свой дом «мирной землей», и никто никому под ее кровом не причиняет вреда, будь то хоть убийца брата. Ведь Торвард конунг не раз останавливался у нее в гостях!

– Лучше бы Бергвиду садиться за стол с самой Хель! – буркнул Ормкель. – Вот кто его сестра!

– Я вижу, имя Черной Шкуры у всех фьяллей вызывает прилив доблести! – язвительно сказала Ингитора.

Ормкель ответил ей колючим взглядом.

– Ты еще не видела Черной Шкуры! – сказал он, с явным трудом удержавшись отчего-то более резкого. – Никто не скажет, что я боюсь его или кого-то другого! Но я должен привезти тебя моему конунгу, живой и здоровой! Ему, а не Бергвиду!

– Я хочу повидать Острый мыс, – сказала Ингитора. – И даже ночевать там. Если другой дороги все равно нет…

– Другая дорога есть, хотя она не намного безопаснее, – заметил Хьерт. – Можно плыть вдоль южного берега, в обход Квартинга. Я с самого начала, еще с Эльвенэса, предлагал. Это дальше, но там все же меньше вероятность наткнуться на…того человека, которого лучше называть поменьше.

– Ты боишься его, как тролля!

– Он и есть тролль, только еще хуже! – убежденно ответил Хьерт. – Ты знаешь, Ормкель, что я не трус. Но с нами девушка, которой не стоит попадать в руки Бергвиду, и куча серебра, которое тоже предназначено не ему! Если бы мы были одни, то отчего же не попытать удачи, но с йомфру Ингиторой надо нам быть осторожнее. Сам же Торвард конунг будет не рад, если она и все серебро попадет к Бергвиду.

– Попадет, попадет! Заладил, будто другой песни не знаешь! С чего ты взял, что мы попадем к нему в руки, если он нам встретится, а не наоборот?

– Я не вельва. Я будущего не знаю.

– Я хочу повидать Острый мыс! – настойчиво повторила Ингитора. Голос благоразумия в ней был слабее, чем желание своими глазами увидеть это место.

* * *

Но еще до того им предстояло миновать другое, не менее примечательно место. Вечером, засыпая в общем покое небольшой бедноватой усадебки, где они нашли приют, Ингитора слышала спор Хьерта с Ормкелем. На другой день им предстояло миновать Бетабергу – Пастбищную гору, и Хьерт стоял за то, чтобы не приставать к берегу, а Ормкель, наоборот, жаждал провести ночь у ее подножия. Ингитора втайне была на стороне Ормкеля. О Пастбищной горе она слышала, как и многие, но сомневалась, существует ли она на свете в самом деле или только рождается в головах удалых мореходов после третьей чаши пива.

– Здесь Ньёрд пасет своих быков? – спросила Ингитора у Эвара на другой день, когда они уже плыли на юг. – Это правда? Или это «лживая сага»?

– Вон там, видишь, темнеет мыс! – Эвар показал ей в сторону берега, но Ингитора не могла ничего толком разобрать издалека. – Это и есть Пастбищная гора. За ней и лежат луга Ньёрда. Когда темнеет, Ньёрд выгоняет своих быков сюда пастись. Потому они запретны для людей. Здесь и раньше, до войны, никто не смел пасти свою скотину.

– Там есть жилье?

– Жилого – нет. Подальше от берега кто-то жил, я знаю, там стоят какие-то развалины, но дом обрушен. Даже не знаю, как он назывался. Здесь прошел Торбранд конунг еще на третий год войны, перед Битвой Чудовищ. С тех пор тут никто не живет.

– А пристать нам все-таки придется! – с досадой заметил Хьерт. – Руль мне не нравится. Надо вытащить корабль на сушу и осмотреть его, пока не случилось ничего худого!

Ормкель был рад, что все-таки вышло по его, хотя и хмыкнул, услышав о неполадках с рулем.

– Ну, все-таки мы побываем на лугах Ньёрда! – с довольным видом приговаривал он. – Уж верно, ни у одного конунга нет такой скотины, как у него, а?

– Да, – Эвар серьезно кивнул. – Его стада неисчислимы, как морские волны. Быки его огромны, каждым можно накормить сотню человек. Но трогать их нельзя, ты и сам понимаешь.

– А я слышал, что у Бергвида на плечах шкура одного из Ньёрдовых быков, – сказал Хьерт. – Как же он ее раздобыл?

– Рассказывают, что Ньёрд позволили Бергвиду убить одного из этих быков. Но не рассказывают, какую жертву за это принес Бергвид, – ответил Эвар.

Корабль вытащили на песок. Опасения оказались не напрасны: руль треснул, и плыть дальше было нельзя. Часть людей тут же пошла в лес искать подходящее дерево. До темноты фьялли стучали топорами, вытесывая новый руль, а тем временем другие уже готовились к ночлегу. Набрав веток и травы, хирдманы устраивали себе лежанки под скалой, где их не доставал ветер. Хорошо, что уже приближалась середина лета и было тепло даже ночью.

Темнело, на берегу догорал костер, хирдманы ставили на ночь сети, чтобы утром поесть свежей рыбы. Эвар Полмарки трудился, устраивая постель для Ингиторы: почему-то он проникся преданностью к ней и всю дорогу старательно заботился о ее удобствах. Его восхищала смелость этой девушки, которая сначала мстила за своего отца, а теперь не боится сама плыть к человеку, которому мстила.

– Луга Ньёрда – вон там! – Эвар показал на близкий пригорок. – Вот с того бугра их видно. Прислушайся, йомфру, – быки уже вышли.

Ингитора прислушалась. Она слышала только шум волн, правда очень громкий и какой-то плотный, как будто волны качались у нее под самым ухом.

– Это они! – сказал Эвар, тоже прислушиваясь. – Их много-много, и у всех такие черные спины, без единого пятнышка, и луна блестит на рогах. За ночь они съедят всю траву до самой земли, а за день она вырастет снова.

– Я хочу на них посмотреть! – сказала Ингитора. – Не каждый день оказываешься вблизи таких чудес! Я никогда себе не прощу, если побываю так близко от Ньёрдовых стад и даже не попытаюсь взглянуть на них!

Она ждала, что Эвар станет отговаривать ее, но он только пожал плечами:

– Посмотреть на них можно. От этого большого вреда не бывает. Если не подходить к ним близко, они сами не тронут.

Услышав, куда собрались Ингитора и Эвар, еще многие захотели пойти с ними, в том числе и Ормкель. Среди хирдманов возник спор, кому оставаться охранять корабль, потому что пойти хотели почти все. Воинственное племя Тора, как оказалось, отличалось детской любовью ко всяческим диковинкам и непосредственной способностью удивляться, хотя в других отношениях их никак нельзя было назвать наивными.

Луна светила ярко и хорошо освещала дорогу. Эвар первым поднялся на невысокий холм, замыкавший прибрежную долину; глянув вслед за ним вниз, Ингитора ахнула, кое-кто из мужчин тоже не сдержал возгласа. Лежавшая перед ними огромная долина была полна могучих черных спин; вся земля, казалось, шевелилась, двигалась, шумно дышала. Огромные черные быки, каждый вдвое больше обычных, паслись на лунной траве, и луна блестела на их огромных крутых рогах. Сами они казались похожими на волны, а лунный свет придавал стадам призрачный, ненастоящий вид. Над долиной висело сопенье, хруст травы под тяжелыми копытами.

– Вот это да! Расскажу – не поверят! – восклицали хирдманы. – Во сне не приснится!

– А мяса-то! – протянул Ормкель, озадаченно почесывая в затылке. Ингитора бросила на него беглый насмешливый взгляд – надо же, нашлось на свете хоть что-то, способное удивить Неспящего Глаза. – Ну и туши! Да таким не сто человек накормить можно, а все двести!

– Особенно если они уже поели в другом месте! – насмешливо окончил Хьерт. – Но сто можно, похоже на то!

– Слышишь, парень! – окликнул Ормкель Эвара. – А такую скотину можно простым копьем завалить?

– Если у кого-то хватит смелости подойти к такому быку с копьем, то отчего же нет? – ответил полуквитт. – Но я бы не пошел, хоть дай мне за это две марки серебра. Он растопчет любого, как былинку.

– И сожрет! – добавил Сигмар Гребень. Стоило представить себя рядом с одним из этих быков, как по спине пробегала морозная дрожь. – Растопчет и не заметит.

– Еще поглядим, кто кого сожрет! – отозвался Ормкель. Его задевали всякие, даже шутливые сомнения в его доблести. – Я не говорю про девиц, которые лезут куда не надо, а мужчина с хорошим клинком справится и не с такой зверюгой!

– А потом по нем поставят славный поминальный камень! – насмешливо подхватила Ингитора, даже и не подумав обидеться. – Жаль только, что сам он не сумеет прочесть на нем похвалу себе:

Воин вышел в бой кровавый,Бой с быком – и пал со славой.

Ормкель тихо зарычал: этот насмешливый стих задел его гораздо сильнее, чем ее – намек на «девиц, лезущих куда не надо». А Ингитора усмехнулась: будет знать, как задираться!