Кроусмарш - Константин Калбазов

– Внимание! Сменить приклады! Шевелитесь, телячья немочь! – Обливая руганью своих подчиненных, он и сам сноровисто менял баллон. Бросив быстрый взгляд на пацанят, разбавляющих дружинников, он с удивлением обнаружил, что те ведут себя куда увереннее воинов. Ну конечно, сейчас они были на пике восторга. Они, еще вчерашние пацанята, которые считали за счастье, если кто-либо из воинов просто просил подать воды, сейчас наравне с этими воинами участвовали в настоящем бою: о каком страхе может идти речь, когда их просто переполняет радость? А потом, воевать не так уж и страшно – орки далеко, чего-то там бегают, кричат, а они их спокойно отстреливают, как на стрельбище, и чего все наговаривают…

– Заряжать бронебойными! По лучникам! Бей!!!

Вот когда разом бьют два десятка карабинов – это уже совсем другое дело, воины падают почаще, и результат виден получше. Но и орки не стоят на месте, словно мишени на стрельбище. Вот они начинают бить уже более слаженно, и сотни стрел барабанят по щитам, некоторые проскальзывают сквозь небольшие щели и бойницы.

Вот один из воинов отвалился в сторону, выхватив стрелу в глаз. Вот нашедшая брешь стрела вонзается в горло одного из парнишек, тот падает, хрипя и дико выпучив глаза, схватившись за горло и заливая все вокруг своей кровью. Стоящего через одного от него паренька, увидевшего эту картину, охватывает сначала ужас и оцепенение, а затем выворачивает наизнанку. Воин, опекающий его, продолжает стрелять, выжидая, пока желудок того не опорожнится, после чего встряхивает его за плечи, отвешивает пару оплеух и, наскоро приведя его в чувство, сует ему карабин и приставляет к бойнице, отвесив напоследок еще один подзатыльник. Возымело действие. Задора у паренька больше не видно, скорее испуг и неуверенность, но он все же продолжает стрелять, время от времени косясь на злого дядьку, который, ободряюще улыбаясь, и сам стреляет как заводной.

Прямо под ними раздался дробный грохот пулемета, краем глаза ветеран увидел, как не меньше двух десятков повалились в пыль. Затем загремели одиночные выстрелы – и тут он заметил, что довольно часто от одной пули падали двое, стоящие друг за другом: это что же получается, пуля прошивает воина навылет и убивает еще и идущего следом? Поистине дьявольски сильное оружие, а может, все же десница Господня. Нет, все же хорошо, что у милорда мало патронов, а впрочем, хорошо ли? Хорошо, когда такое оружие на твоей стороне, а ты на стороне барона Кроусмарша, а значит, хотелось бы иметь побольше таких вот патронов. Орки накатывали сплошной массой, выкашиваемые стрелками и в то же время неудержимые, как лавина. Стрелы тоже летели часто и густо, Джеф решил вернуться к отстрелу лучников, впрочем, он и не прекращал этого занятия, успевая бросить короткий взгляд на происходящее, пока перезаряжал карабин, и оценивая увиденное, уже сажая на мушку очередную жертву.

Зажигательных стрел орки пока не бросали, а впрочем, скорее всего и не станут бросать: им ведь прекрасно видно, что вход в башни осуществляется через мостки, а значит, если спалят форт, то добраться до засевших в башнях будет куда как трудно – они не низкие, поди еще забрось на такую высоту железный крюк.

Резкий звук, похожий на гром, только гораздо слабее, раздался справа. Бросив туда взгляд, Джеф увидел, что около десятка орков были поражены этим странным оружием, которое Андрей называл «граната». Неплохо, совсем неплохо, вот только как они смогли подобраться к рогаткам так быстро? Ага, вот и способ: одно из бревен либо не укатилось, либо они его притащили снизу, но это вряд ли. Орков отстреливают новики, которые находятся на восточной башне, хорошо так отстреливают, метко и, как любит поговаривать милорд, результативно так. И придумка милорда, как видно, сработала: эта граната особых разрушений не причинила, разве только от кола остались ошметки в верхней части, а так все в целости, но оркам хватило – больше сюрпризов не хотелось, – они начали откатываться сначала назад, а потом двинули к центру, сопровождаемые обстрелом новиков, но вот они приблизились на достаточное расстояние и, делая короткие остановки, стали посылать стрелы в защитников башни.

Интуитивно Джеф бросил взгляд на левый фланг: у этих бревен не было, но они извернулись, побросали щиты, устроив своеобразный мостик, а вот и рогатки – попробовали их растащить, – взрыв. По силе вроде одинаково, да вот только пострадавших он рассмотрел едва пять или шесть – видно, там была не ребристая, а гладкая: милорд говорил, что по силе они отличаются. И опять замешательство, и вновь никто больше не захотел испытывать судьбу.

Тем временем орки, угодившие в своеобразный коридор из рогаток, начали расползаться в стороны, стараясь преодолеть заграждения и все же выйти во фланг и тыл укреплений. Лучники – они, конечно, доставляли немало хлопот, и кровь успели пролить, но если упустить этих… Милорд приказал расстреливать только лучников, но как быть с этими?

– Прекратить обстрел лучников! Первый десяток, бейте по перелезающим рогатки на левом фланге! Второй десяток – правый фланг!

Он заметил, что по этим оркам уже перенесли стрельбу арбалеты крестьян, но точность стрельбы оставляла желать лучшего: им бы продолжать бить по массе, как и велел милорд, – там они попадали практически каждый раз. Ага, сообразили, Рон и Тэд перенесли стрельбу. Вот и ладно, а с этими они сами как-нибудь.

Пулемет, содрогаясь, выплюнул следующую длинную очередь на весь магазин – и, израсходовав последний патрон, замолк. Вновь никак не меньше двух десятков из наседавших орков попадали в поднятую сотнями ног пыль. Кинжальный огонь – страшная сила. Пуля, выпущенная практически в упор, пробивает первого противника насквозь и поражает идущего следом.

– Бей!!!

Уже порядком оглохшие от непрерывного грохота, в замкнутом помещении особо чувствительно бившего по ушам, трое стрелков поспешили прийти на смену своему сюзерену. Казарма огласилась дробными одиночными выстрелами.

Андрей привычно бросил взгляд на стол справа от себя, но готовых к стрельбе магазинов не обнаружил – вместо этого бледный как полотно Питер протягивал ему в дрожащей руке дисковый магазин. Было прекрасно видно, что парнишка не просто ошеломлен непрерывным грохотом, а напуган до полусмерти той живой волной беснующихся орков, что накатывала на них и которых, казалось, ничто не может остановить.

Было отчего пугаться. Чего уж там, несмотря на бурливший в крови адреналин, на то, что он сейчас был занят, несмотря на свой боевой опыт, Андрей сейчас тоже испытывал нешуточное беспокойство по поводу того, что эти исчадия ада никак не хотят останавливаться. В оставленном им мире после такого солдаты любой армии уже откатились бы или по меньшей мере искали бы укрытие. Эти же накатывали волна за волной, перебираясь через наваленные грудой тела своих товарищей, Андрей уже мог различить орочьи клыкастые морды, но они продолжали переть как бульдозер. Не смогли их остановить и во множестве разбросанные шипы – возможно, потому, что орки умирали быстрее, чем осознавали в пылу атаки, что вогнали в свои ступни неприятные сюрпризы, а возможно, потому, что они просто не ступали по ним, передвигаясь вперед по телам павших. От этой картины становилось страшно. Но в то же время в результате страха у Андрея возникло столь знакомое ему чувство злости: он был просто в ярости на самого себя за то, что мог позволить себе испугаться в то время, когда в его руках были жизни самых дорогих ему в этом мире людей.