Свадьба отменяется. Смотрины - Вера Чиркова

– Вот и отлично. Я очень рад за тебя, ты сделал правильный выбор, с Галирией тебе будет надёжно.

– Райт… – предупреждающе рыкнул герцог, – я тебя очень люблю… и никогда даже пальцем не тронул, но если ты сейчас не заткнёшься, клянусь, намну бока всерьёз, а не ради тренировки.

– Да чего я такого сказал?! – внезапно разозлился Эртрайт. – Почему ты сразу начинаешь угрожать?! Ну на, бей, только сначала объясни, за что!

– За то, что ты столько лет прожил со мной рядом и ни грана меня не знаешь, – процедил герцог и отвернулся к окну, чувствуя, ещё чуть – и он на самом деле сорвётся.

Пойдёт и надаёт этому дураку по шее. Дорд даже руки за спину заложил, чтобы сами не полезли махать… пока голова не остынет.

– Я всегда считал тебя больше братом, чем другом, и больше другом, чем братом, – так и не дождавшись от Райта больше ни одного словца, тяжело выдавил герцог минут через пять. – Мне казалось, ты понимаешь меня лучше, чем Гиз со своей магией. Вот почему теперь ты решил, будто у меня хватит совести влезть между двумя влюблёнными? Один из которых мой самый близкий друг, а вторая… я и правда не рассмотрел её сразу… мужественная девочка. Ведь братья предложили ей самой выбирать, переезжать на третий этаж или остаться беспорочной принцессой.

– А ты подумал… – вскипел было Райт, однако тут же смолк, прижал к себе щенка и с головой накрылся одеялом.

– Подумал, – мягко сообщил подрагивающему одеялу Дорд, сразу прощая этому дураку все его тупые подозрения, – только не сердись, ладно? Но последняя воля отца для меня закон. Кроме того, я и сам всегда хотел что-то такое сделать… В общем, ты помнишь лорда Калервила? Твой родной дядюшка по матери, между прочим. Так вот, он уже почти год живёт в небольшом, но очень уютном поместье. Там всё, как ты любишь: сад на склоне, мост через тихую речку и заросли малины вдоль ограды… Я сам его выбирал. Лорд написал дарственную на твоё имя, она хранится у Гиза. Сам Калервил очень скромный человек, занимает две комнатки на втором этаже и сидит по вечерам у реки с удочкой. Думаю, Галирии он понравится.

Одеяло вздрагивать перестало, но ещё с минуту сопело и шмыгало носом.

– Но я не могу… – наконец донёсся оттуда глухой голос кузена.

В ответ на это заявление Дорд только заговорщицки подмигнул хитро ухмыляющемуся типу, неотступно следящему за ним из зеркала. Нужные доводы только сейчас пришли герцогу в голову, и он не сомневался: их вполне хватит, чтобы дожать упрямого кузена.

– Я должен понимать твои слова как отказ жениться на Галирии? – с наигранной угрозой произнёс герцог, решив раз и навсегда покончить с этим щекотливым вопросом. – Хорошо. Но сначала сделай выбор… и я больше не стану приставать. Представь, на одной чаше весов счастье целой кучи людей, твоё, Галирии, моё и моей неизвестной возлюбленной, наших будущих детей… а на другой – твоя фамильная гордыня. Давай выбирай.

– А при чём тут дети? – как-то неуверенно поинтересовался Райт, чуть отодвинув одеяло.

– Дети – основное! – безапелляционно отрезал герцог. – Они чуткие и ранимые и никогда не будут счастливы в семье, где отец с матерью не любят друг друга.

Он сам, разумеется, ничего подобного не испытал, но что-то такое слышал в детстве в разговорах родителей. Да и кухарки, перемывая зимними вечерами косточки дальним и близким родичам, никогда не замечали играющих мальчишек.

– Дорд… – Кузен вылез из-под одеяла и сел, отворачивая лицо в сторону. – Ты должен понять…

– Ничего и никому я не должен. – Герцог старательно состроил такую же физиономию, как недавно Азарил. – И ты, кстати, тоже. Просто сделай выбор… если у тебя хватит мужества. Однако хочу предупредить заранее, я свой выбор уже сделал. Хотя я очень сочувствую Галирии… но жениться на ней не собираюсь ни в коем случае. Счастье моих будущих детей слишком важная для меня вещь.

Ну, это Дорд, конечно, загнул. Ни про каких детей он до сих пор даже не думал, но если Райта не припугнуть хорошенько, то он ещё долго не решится отказаться от вбитых в детстве принципов.

– Ты думаешь, я дурак? – неожиданно спросил Райт и тяжело вздохнул.

– Нет, ни на миг. Но иногда ты кажешься мне трусом. Боишься признать, что до сих пор таскаешь в голове памятку с правилами Кайдинира. Это нельзя, это можно, это стыдно, это позор для семьи. Хотя давно знаешь: больше половины этих правил – чистое лицемерие и гордыня. Съесть за столом, который тётя с любовью накрыла для голодных племянников, лишний кусочек пирога – позор, а бить по щекам малыша – просто наказание за невоспитанность. Отправить в Лурдению опозоренную принцессу, на которой там не женится даже престарелый вдовец, – справедливо, а взять у человека, который считал тебя младшим сыном и любил как родного, паршивое поместье – неблагородно.

– Дорд… прости… – По щекам Райта снова потекли слезы. – Я никогда не думал… как это выглядит… и спасибо!

– Иди уже умойся, а то я тоже захлюпаю… дурак ты несчастный.

Райт сверкнул на брата признательным взглядом его собственных глаз, вскочил с постели и торопливо метнулся в умывальню.

Дорд победно подмигнул черноволосому парню в зеркале, пригляделся и украдкой смахнул со щеки слезинку. Вот гад, довёл-таки.

Глава 19

Принцесса Аглесса прибыла проведать герцога после полудня, так хитро подгадав со временем, чтобы у него не оставалось ни малейшей возможности не пригласить её высочество отобедать.

– Мне кажется, она не сама до такого додумалась, – насмешливо хмыкнул Гизелиус в ответ на сердитое бурчание Райта.

Лжегерцог довольно быстро примирился с доводами брата и уже чувствовал себя почти женихом. Разговор с Галирией он, по совету учителя, отложил на вечер: магистр собирался показать невесте товар лицом, не годится начинать жизнь с обмана. Однако сил на такое действо у метра пока недоставало, вот и пришлось отложить демонстрацию на более позднее время. Хотя Азарилу все-таки намекнули, что зря он так волнуется, не придётся его сестре всю жизнь мести взглядом дорогу.

– Я тоже думаю, это та дама постаралась – то ли компаньонка, то ли надзирательница, – хмуро согласился Дорд. – Надеюсь, леди Тренна подскажет нам, правы мы или нет.

– Я тоже надеюсь… – проворчал Гиз. – Идёмте поскорее, неудобно заставлять дам столько времени ждать хозяев.

– С каких это пор метра стало так интересовать удобство гостей? – задумчиво поинтересовался Райт с самым невинным видом, но голос на всякий случай понизил.

И за спину брата словно ненароком отступил: понятно уже, когда речь идёт о леди Тренне, давно насквозь изученные манеры учителя становятся совершенно непредсказуемыми.

– Ну, так ведь я могу и не торопиться. – Маг всё прекрасно расслышал и мгновенно среагировал. – Тренна и сама дорогу к умирающему супругу найдёт. А вот Галирия, которую братцы ради сохранения имени уже не один час пасут в приёмном зале, наверняка переволнуется. У принцессы Аглессы на редкость подозрительный и мстительный характер… кстати, Тренна предупредила.

– Вот не мог ты, Гиз, сразу это сказать? – рванув к двери, возмущённо возопил лжегерцог. – И вообще, чего ты там говорил про вечер? Может, леди Тренну попросишь и прямо сейчас…

– Забудь.

– Но… Гиз?! – Райт даже остановился, и герцог едва не наступил ему на ногу.

– Нет. И это не я упрямый или вредный, нисколько. Просто сейчас вокруг творится что-то непонятное и тревожное, и лучше иметь запас сил… на всякий случай. Для тебя и твоей принцессы лучше… иначе я не смогу вас прикрыть.

– Он уже понял, – дружески обхватив Райта за плечи, герцог повлёк его к лестнице, – и сделает самую мирную мордашку, какую сумеет изобразить на этом благородном лице. А потом будет весь обед мило ухаживать за Аглессой. А Галирии или её переводчице я сам шепну пару слов, чтоб не волновались и виду не показывали.

– Только будь поосторожнее, когда станешь это говорить, лучше уведи Милли подальше – все люди Аглессы обвешаны амулетами, – строго предупредил маг. – И ещё… не хочется вас пугать, но боюсь, Тренна принесёт не лучшие новости, иначе она не задержалась бы, а приехала вместе с принцессой или даже раньше.

– Куда уж хуже, – хмуро вздохнул герцог, – думаю, хуже некуда. Обложили, как зверя в берлоге.

– Людям всегда кажется, будто всё у них плохо, до тех пор, пока не стрясётся что-нибудь совсем отвратительное, – философски заметил магистр, задержавшись у дверей в приёмный зал. – А теперь улыбнитесь… Монрат, объявляй!

Однако не успел мажордом распахнуть перед лжегерцогом двери, как друзей остановил взволнованный голос Бранта.

– Ваша светлость… одну минутку.

– В чем дело?

– Там прибыла эта принцесса… Церцилия. Требует впустить, иначе устроит скандал. – Капитан смотрел слегка виновато, словно это он недосмотрел за настырной Церцилией, в результате чего она прибыла так скоро.