Вера изгоев - Эльтеррус Иар

– Вот и кухня, – заставил его опомниться вежливый голос девушки.

– Благодарствую! – поклонился Бёрн. – Желаю успеха в вашем нелегком деле.

– Спасибо, – тяжело вздохнула девушка. – Надоело мне Даяной заниматься донельзя, а выхода нет. Она – вассал госпожи, а значит, обязана понять все необходимое. Вот и сейчас придется идти и делать крайне неприятные для меня самой вещи, показывая при том, что мне это нравится. Впрочем, долг не всегда приятен.

– По-моему, почти никогда! – хохотнул оборотень. – Только его за нас никто не исполнит.

– Вы правы, – согласилась Юкио. – Никто. А потому вынуждена попрощаться. Если вы не против, хотела бы как-нибудь угостить вас сакэ.

– А что это?

– Рисовая водка. Ее пьют подогретой.

– Водку подогретой?! – едва не поперхнулся от неожиданности Бёрн. – Бр-р-р…

– Совершенно зря, – тонко улыбнулась девушка, смотря на него с некоторой иронией. – Зависит от качества сакэ.

Эта кроха что, клинья к нему подбивает? Оборотень посмотрел на нее уже несколько другим взглядом и качнул головой – вполне ничего, фигурка точеная, по-своему даже красива. Экзотика, мать ее. А почему бы и нет? Когда это он отказывался от внимания юных девушек? Никогда, не дурак как будто.

– Дык чего ж отказываться? Можно и попробовать.

– Тогда я вечером за вами зайду, – бросила на него лукавый взгляд Юкио и исчезла.

Оборотень только глазами захлопал, пытаясь понять куда она подевалась, потом мысленно сплюнул – на чистый пол он плевать не мог, стыдно ведь, кто-то мыл – и махнул рукой. Назгул их тут разберет.

Окинув заинтересованным взглядом огромное помещение, заставленное кучей непонятных штук, Бёрн озадаченно поскреб затылок. Это вот как будто печи, но чем они топятся? Ни дров, ни угля не видно. А вон что? Блестит чего-то, огоньками мигает. Вампирши в белых передничках закладывают в это блестящее нечто тесто. Это они там хлеб пекут? Ну ни моргота себе! Ладно, столы, понятно. Только кто ж столы из железа делает, дорого же! А это что за белые огромные ящики, откуда мясо замороженное достают? Вот ведь накрутили, кухню не узнаешь. И сплошные вампиры вокруг. Что за паскудство?

Однако нашелся-таки один человек. Руководила всем этим безобразием кругленькая, добродушная старушка, колобком катающаяся между печами, столами и прочими непонятными оборотню вещами. Она негромко раздавала указания вампиршам, называя каждую деточкой. А “деточки”, каждая старше ее раз в десять, только заученно улыбались, послушно выполняя любую команду и явно стараясь не вызвать нареканий поварихи. Бёрн снова удивленно хмыкнул – вот ведь выдрессировали-то, даже пошутить ни одна не решается. И слава Эру, видал он какие у кровососов шуточки. Оборотень не знал, что утром на арвадов минут пятнадцать рычала Настя, после чего ни одна не решилась бы даже слова лишнего сказать, не говоря уже о том, чтобы приказа не исполнить. С госпожой Анастасией шутки плохи, это хорошо уяснил себе каждый вампир в поместье.

– Тебе покушать, сынок? – заметила Бёрна старушка, подкатываясь к нему. – Заходи, не стесняйся, как раз борщ поспел.

– Здравствуйте, матушка! – вежливо поклонился оборотень. – Да я больше хотел с поваром здешним покалякать.

– Так это я и есть, сынок.

– Вы, матушка? – изумился он. – Вам же трудно, небось…

– Ничего, я привычная! – рассмеялась старушка.

– Я… – почесал затылок Бёрн. – Энто… Тож повар. Трактир свой был. Думал, может, рецепт какой новый узнать.

– Правда? – всплеснула руками она. – За этим дело не станет. А правду ль говоришь?

– А то! – обиделся оборотень. – Вот давайте, матушка, я щас мясо по-ирадски сготовлю, сами глянете. Его, окромя меня, в Гондоре всего три человека делать и умеют.

– Ну, сделай, сынок, сделай, – закивала старушка. – Мне тоже интересно. Покажешь как?

– Да, пожалуйста! – пожал плечами Бёрн. – Токо мясо надо – говядина, свинина, конина и дичи немного, лучше птица какая. Еще овощи и приправы там всякие.

– Свинина с говядиной имеются, а вот конина… – озабоченно нахмурилась повариха.

– Есть, госпожа, – вмешалась в разговор одна из вампирш. – В восьмом холодильнике. Там же и дичь – тетерева, вальдшнепы, рябчики.

– Принеси, деточка, – попросила ее старушка. – Только разморозь, будь добра.

– Сейчас! – метнулась куда-то та.

Многие, наверное, могли бы удивиться тому, что потомок воинствующих вегатарианцев Беорнингов мало того, что ест мясо, но и готовит его, однако Бёрн был слишком уж отдаленным потомком. Да о чем речь, за последние десять поколений он оказался единственным, способным обрачиваться медведем. Слишком часто немногие оставшиеся в живых после войны Света немногие Беорнинги женились на обычных человеческих женщинах, слишком разбавлена была кровь. Старые обычаи за столетия жизни среди людей тоже забылись, потому, наверное, и не помнил оборотень заветов легендарного Беорна.

Бёрн подошел к разделочному столу и принялся изучать разложенные в идеальном порядке на специальном стеллаже ножи, поварешки, кучу других не слишком понятных вещей. Все красивое, не закопченное, новое. Надо же, какое здесь все блестящее, никогда такого не видывал. Сразу понятно, что на этой кухне еще толком и не готовили. Вскоре принесли мясо, отличные свежие вырезки. Оборотень мелко порубил его, не смешивая сорта, и начал искать овощи. Их нашлось множество, но совершенно при том незнакомых. Ни литука тебе, ни хармы, на стабса, ни орока. И что ты будешь делать со всем этим? Пришлось пробовать. А уж сотни видов дорогущих специй в прозрачных баночках вообще потрясли воображение Бёрна – это сколько ж денег потратили, а? Жуть. Опять пришлось нюхать и пробовать. Отобрав нужное, он потребовал сметаны, тотчас поданной еще одной вампиршей. От таких помощниц мороз по шкуре шел, но оборотень жестко держал себя в руках, помня, что не дома. Подойдя к плите, он снова подивился, что нет ни угля, ни дров – непонятно, что ее и греет – и бросил прямо на раскаленную поверхность мясо, перемешав его с мелко порезанными овощами, особенно по вкусу ему пришелся так называемый лук, куда острее хармы будет. Сначала Бёрн обжарил говядину, потом добавил конину. Говядину с птицей для начала залил сметаной со специями с тертым сыром и поставил в белую, мигающую огоньками печь, не поверив даже, что это печь. Однако смесь запеклась там отлично, причем, довольно быстро. Наконец, оборотень слоями выложил на противне мясо, перемежая слой свинины с кониной со слоем говядины с дичью. Одновременно он по интуиции перекладывал их нарезанными овощами. Залив все сверху сметаной и засыпав сыром, снова отправил в печь. Прошло немного времени, и по кухне пошли потрясающие ароматы.

– Готово! – сообщил Берн, доставая противень.

– Ум-м-м… – восторженно протянула старушка, попробовав. – Какая вкуснотища… Да ты мастер, сынок!

– Дык! – гордо подбоченился оборотень, довольный признанием его умения готовить.

– А теперь я тебя удивлю, – рассмеялась старушка. – Да, а как тебя зовут-то?

– Бёрн из Дорга.

– Ох, и имечко… А меня – Пелагея Степановна.

Оборотень едва язык себе не сломал, пытаясь повторить, но только зря старался, не получилось. А затем повариха посадила гостя за стол, поставив перед ним тарелку ярко-красной похлебки, играющей множеством оттенков. Пахло тоже так, что дух захватывало. Бёрн довольно долго подозрительно принюхивался, пытаясь понять, что перед ним, однако так и не понял. Немного подумав, решился и съел ложку. Теперь настала его очередь восторженно закатывать глаза. Что-то совершенно невероятное. Выхлебав борщ, он попросил добавки.

– Научите, матушка? – спросил гигант, насытившись. – Ох, и подивлю ж я народ дома энтой штукой…

– Да, научу, – улыбнулась Пелагея Степановна, с интересом рассматривая его – ох и большим же парень уродился, больше двух метров росту будет. Да и плечи, что те глыбы. Никак не подумаешь, что повар.

День Бёрн провел на удивление хорошо, они с Пелагеей Степановной понимали друг друга с полуслова, делились самыми заветными рецептами, не скрывая ничего. Правда, эти рецепты оказалось довольно трудно адаптировать к условиям другого мира и отсутствия необходимых вещей, но можно. А вернувшись в свои покои, оборотень вместе с Гильви начал пробовать напитки из бара – гном до выпивки был охоч, да и Бёрн никогда не отказывался помочь старому другу в опустошении чужих запасов спиртного. Ригаан где-то шлялся, что, впрочем, было для рыцаря делом обычным. Снова что-то разнюхивает, прохвост старый.