Как в кино - Юлия Александровна Лавряшина

первые ростки ее счастья. Не со зла же…

Каким-то чудом Вика догадалась, о чем она думает, торопливо дожевала десятую печеньку, залпом допила чай. Потом вытащила из кармана визитку, припечатала к столу:

– Завтра в девять. Придешь?

Взгляд выхватил только слово «нотариус». Она кивнула, сообразив, что потом успевает на лекции, и Вика потопала к двери. Нужно было проводить ее, но Ася решила, что и так сделала для этой девочки больше, чем кто бы то ни было… Пусть у нее на подкорке отложится, что не все в мире – меркантильные твари. С этим убеждением Вика еще может вырасти человеком. Антон хотел бы этого? А кто не хочет такого собственному ребенку?

Темными кругами растирая по столу каплю чая, Ася пыталась понять: «Он правда любил меня?» В ее фильме персонажу, прототипом которого стал Антон, была отведена более скромная роль, проходная. А что, если он и был единственным, полюбившим по-настоящему?

– Упустила, – прошептала она, терзая визитку пальцами.

И вдруг ощутила такую тоску, что из горла вырвалось рыдание, больше похожее на звериный рык и вой. Наверное, так оплакивает волчица своего единственного… Только Антона она ведь никогда не считала единственным, даже «своим», отчего же так больно?

«У меня больше нет сил терять. – Она корчилась на табурете, обхватив руками голову, уткнувшись в подол платья. – В этом дело. Я только теряю и теряю… Сколько можно?!»

Пытаясь успокоиться, Ася напомнила себе, что это Антон развалил ее метафорический «шалаш», но почему-то на этот раз гнев не поднялся волной. И впервые подумалось: еще неизвестно, как он обрисовал это Лизе и что она додумала. Может, вовсе и не медведь-шатун, а одинокая злая медведица была повинна в том, как легко разрушился их с Романом рай. Не особенно и пытался он спасти его…

– Я не смогла заменить ему Варю. – Она собрала со стола крошки от печенья, щедро оставленные Викой. – Что поделаешь?

Помыв чашку, Ася выключила свет и прошла в свою комнату. Дверь в бабушкину она держала приоткрытой, чтобы не мерещилось, будто в пустоте творится какая-нибудь жуть… Ей и так порой становилась не по себе одной в доме. Поэтому Ася старалась возвращаться к последнему автобусу от станции до поселка, чтобы сразу лечь спать, а утром снова сбежать из дома.

– Еще одного дома мне не хватало, – бормотала Ася, расстилая постель. Зачем вообще заправлять ее каждое утро?

Можно было, конечно, продать особнячок Антона и жить на эти деньги припеваючи, но при этом вызвать на себя такой шквал ненависти от Вики и ее матери, что от этого и заболеть недолго.

– Не надо мне такого счастья!

Горячие струи душа не принесли облегчения, но, помыв голову, Ася додумалась до того, что надо поговорить с Антоном, раз уж это доступно ей. Признаться, как дорого все, что он делал для нее тайком, поблагодарить и попытаться объяснить, почему отказывается от последнего подарка, при этом не запачкав грязью его бывшую жену и дочь. Надо продумать каждое слово. Но не сейчас!

Спать. Спать…

* * *

Во сне к ней пришла бабушка, которая хотела сказать что-то, только Ася всякий раз отвлекалась, поэтому так и не расслышала слов. А если это было нечто важное?

– Я потом пообщаюсь с тобой, – пообещала Ася, поспешно собираясь – было уже девятый час. – Где эта чертова визитка?! А, вот она.

На ходу глотнув растворимого кофе с не съеденным Викой печеньем, Ася взмахнула расческой и накинула пальто. То самое, что так нравилось Роману Воскресенскому. Правда, носила его Ася не поэтому, просто новое было не по карману. Да и кто покупает новое пальто каждую осень?! Не на их улице…

Выскочив из дома, Ася бросилась к автобусу, который мог довезти ее до центра городка, на сельской окраине которого они жили. Если опоздает, Вика решит, будто она пошла на попятную, и обозлится.

«Не хочу никого злить! А то вдохновение не придет», – твердила Ася, печатая шаги по дороге, тротуара у них не было.

Ей хотелось верить, что и Воскресенские не затаили на нее зла. Особенно Лиза, в которой чувствовалась сильная энергетика. Еще в первую встречу Ася поняла, что ей не справиться с сестрой Романа, если им придется пободаться. Так и получилось… А он даже не понял, наверное, в ком все дело!

Ася вскочила на ступеньку, и дверь за ней тут же закрылась. С облегчением плюхнувшись на переднее сиденье, она благодарно улыбнулась знакомому водителю, лысой круглой головой похожему на колобок. Обычно он кивал ей, как знакомой, и это было приятно. Асе всегда хотелось, чтобы люди если и не любили, то хотя бы относились к ней доброжелательно, ведь по-настоящему она никому не была нужна в этом мире, кроме бабушки.

– Станция, – объявил шофер, с удивлением глядя на Асю через зеркало. Она всегда выходила здесь.

– А я сегодня в город, – пояснила она. – Потом уж оттуда в Москву поеду.

Он добродушно хмыкнул:

– Не заблудись.

Спохватившись, Ася поспешно сунула руку в карман – визитка была с ней. Она перевела дух: теперь точно не заблудится. Выходя из автобуса, снова улыбнулась водителю и пожелала хорошего дня. Так просто сказать пару слов, а настроение у человека поднимется. Хоть немного…

Кабинет нотариуса расположился в двухэтажном доме послевоенной постройки. Асе нравился этот исторический квартал, правда, он просто вопил о необходимости провести реконструкцию. При этом здесь было на редкость уютно. Каждый уголок вызывал к жизни картинки из детства, хоть Асино и прошло не здесь.

Тогда она жила с родителями в не особенно привлекательном районе Москвы, где совсем не было детских площадок, и Ася с подружками развлекались, бегая по гаражам. Иногда удирали в парк, который находился неподалеку, но ходить туда без взрослых им было запрещено. А ведь там были цепочные карусели, дарившие ощущение полета, качели-лодочки и детский тир, в котором палили по воздушным шарам – однажды Ася выиграла медведя! А на пруду плавали утки со смешными утятами, смотреть на них можно было хоть целый час, и это не надоедало.

С тех пор как родители продали квартиру, а дочь увезли к бабушке и оставили, Ася ни разу не наведывалась ни в свой бывший двор, ни в тот парк. Отрезала и даже не вспоминала. Но вот этот дворик, где обосновался нотариус, всколыхнул в душе что-то теплое, не выцветающее с годами…

Зайдя в подъезд, одна из квартир которого на первом этаже была переоборудована под приемную, Ася пригладила волосы и приготовила улыбку. Потом одумалась и