Тафгай. Том 8 (СИ) - Порошин Влад

— У меня когда-то была замечательная брошюра «Города Солнца» 1906 года издания. Кстати, что ты из этой книги для себя почерпнул?

— Ученье — это свет, поэтому к ученью надо тянуться как к солнцу, — ляпнул Зимянин.

— Дурак, — ещё шире заулыбался Михаил Суслов. — Город Солнца — это город равных возможностей, город счастья, где каждый честно трудится и выполняет только ту работу, которую ему предписывает Метафизик, самый мудрый человек города. Он же и решает, кого возвысить, а кого отправить в деревню навоз разгребать. Я тебе так скажу, наш Советский союз — это первое в мире государство, прообраз «Города Солнца». Следовательно, любая самодеятельность, Миша, это зло. А ваша заокеанская команда — это вообще просто банда анархистов и хулиганов, которая может подорвать идеологическую целостность всей нашей державы.

— Согласен, — кивнул головой Михаил Васильевич.

— Вот и замечательно, — усмехнулся Суслов. — Теперь докладывай по существу — почему ваша банда не развалилась, после отъезда пяти хоккеистов?

— Первое, — призадумался Зимянин, — первая причина — это деньги. Парни давно бы без долларов сами разбежались, но Тафгаев нашёл какие-то коммерческие премии и проблему закрыл. Второе — это сам нападающий Тафгаев. Он много забивает и является сейчас лучшим бомбардиром в НХЛ. Третье — это странный и чудаковатый врач команды. Его хоккеисты между собой называют шаманом. Лепит всем вот таких размеров примочки, — Михаил Васильевич изобразил рыбака, хвастающегося пойманной рыбой, — а на следующий день синяка как не бывало. Я недавно подслушал, как они нахваливали, сделанную им, специальную мазь для ног. Вот именно из-за неё они и бегают как угорелые.

— Допинг, — хмыкнул товарищ Суслов, — замечательно. А у твоего Тафгаева есть какие-нибудь плохие привычки? Алкоголь, женщины, азартные игры?

— В том-то и дело, что нет. Он даже пиво не пьёт, — прошептал товарищ Зимянин. — Иначе я бы давно его укоротил. Поймал бы на аморалке, и выслал бы из Штатов в три дня.

— Ясно. Теперь послушай меня, Миша, очень внимательно, — медленно произнёс Михаил Суслов, помолчав несколько секунд. — Эту мазь послезавтра прямо перед игрой с Бостоном мы изымем, как нелицензионный препарат, вредный для здоровья. Я об этом позабочусь. А вот что касается Тафгаева, то тут неплохо бы ему временно заболеть.

— Заболеет он, как же? Он же здоровый как бык, — усмехнулся Михаил Зимянин.

— Дааа, — протянул Суслов и, вынув из стола какие-то бумаги, сказал, — это криминальная сводка за неделю по городу Москве. Гражданка такая-то после распития спиртных напитков ударила сожителя два раза сковородой по голове. Пострадавший впал в кому. Гражданин такой-то, не поделив бутылку водки, пырнул ножом своего соседа. И пострадавший умер от потери крови. Да тут много разного такого есть, возьми, полюбуйся. — Михаил Андреевич тяжело вздохнул, соболезнуя пострадавшим, и протянул листы с криминальной хроникой товарищу Зимянину. — Ты, Миша, хорошенько подумай, как может случайно заболеть здоровый словно бык спортсмен? И пойми, эта твоя хоккейная команда — угроза всему нашему государству рабочих и крестьян.

— Понимаю, наша цель — коммунизм, — смущённо буркнул Зимянин.

— Правильно мыслишь, — широко улыбнулся товарищ Суслов.

* * *

Лишний билетик на вечерний матч команд «Москва Ред Старз» СССР и «Нью-Йорк Айлендерс» США начинали спрашивать за километр на подходе к Центральному стадиону имени Ленина. Ведь любителей хоккея словно на первомайской демонстрации одной широкой колонной растянулись от станции метро «Спортивная» до здания Дворца спорта. К сожалению, попасть на сегодняшнее незабываемое зрелище могли лишь 14 тысяч счастливчиков из более чем 40-а тысяч человек.

Среди соискателей счастливого билетика мог оказаться и старший тренер ЦСКА Анатолий Тарасов, однако его любезно пропустили через служебный вход. В данный момент Анатолий Владимирович, распустив армейцев на Новогодние каникулы, находился в небольшом отпуске. Ибо первой сборной, которая сейчас гастролировала в США, командовали Всеволод Бобров и Борис Кулагин, а со второй командой Советского союза работали Виктор Тихонов и Борис Майоров.

В общем, дело было вечером, делать было нечего, и старший тренер Тарасов решил посмотреть матч заокеанских хоккеистов вживую, воочию оценить действия разрекламированных «Красных звёзд». Работник дворца спорта мэтру отечественного тренерского цеха услужливо поставил стул прямо за стеклянным ограждением и извинился, что мест свободных больше нет.

«Да уж, — подумал Анатолий Владимирович, — в другое бы время меня посадили там, где я указал, а теперь оставили среди фотокорреспондентов. Неужто я где-то нагрешил? И в ЦСКА сезон не заладился и в сборную не зовут. И опять меня Бобёр обскакал. Ну ничего, посмотрим надолго ли ты, Севка, в первой сборной продержишься? Посмотрим как тебе, товарищ Бобров, будет комфортно на пороховой бочке?».

А тем временем под потолок ледовой арены подняли флаги СССР и США, потом прозвучали гимны двух стран, затем зрители встретили аплодисментами сообщение диктора, что на игре присутствует товарищ Брежнев и другие члены ЦК и начался собственно сам матч. Поэтому Анатолий Владимирович моментально встал со стула, так как привык смотреть хоккей, стоя около самого борта, чтобы постоянно чувствовать нерв игры, и чтобы знать в каком расположении духа находятся его подопечные. И намётанный взгляд старшего тренера ЦСКА мгновенно оценил высоченный темп матча.

В первую же минуту игроки в красной форме, на лицевой стороне которой была различима большая буква «М», устроили настоящий штурм ворот хоккеистов в белых свитерах с каким-то круглым синим логотипом. «Эм — это значит Москва, — догадался Тарасов. — А вот этого молодого человека с номером 17 на спине я узнаю в любой форме. Предатель Харламов, мать твою. Неплохо вошли в зону. Грамотно закрыли синюю линию. Ну же, Харлам, прострели!»

И действительно Валерий Харламов, улетев за ворота гостей, выкатил шайбу под щелчок здоровенному Ивану Тафгаеву. Однако на нём в прямом смысле слова повис защитник соперника и, прихватив рукой клюшку нашего хоккеиста, не дал замкнуть острейшую передачу. После чего шайба вылетела в среднюю зону. Публика моментально засвистела, требуя удаления, но судья нарушения правил на удивление не заметил.

И тут защитник гостей, который мало того, что сыграл по-хамски, так ещё скинул краги на лёд. Наш Иван также отбросил и краги, и клюшку. Поэтому Анатолий Тарасов покосился на правительственную ложу и явственно различил улыбку на лице товарища Брежнева. Но за эту секунду наставник ЦСКА пропустил самое интересное, а именно то, как хоккеист в белом свитере упал в неожиданный обморок. И трибуны дворца спорта буквально заходили ходуном от яростного крика толпы и топота ног.

— Такой хоккей нам не нужен, — пробормотал себе под нос старший тренер Тарасов.

* * *

«Чё за фигня? — подумал я, сидя на скамейке для штрафников, — это чё за „мудило“ бросило мне вызов? Откуда „островитяне“ этого дурня откопали и самое главное зачем? Эх, не нравится мне первый день в Москве. Нет, ребята, всё не так, всё не так, ребята».

— Товарищ, Тафгаев, время, — сказал мне ассистент судьи и открыл калитку бокса для оштрафованных хоккеистов.

Я мгновенно рванулся в среднюю зону, а так как на площадке была вся наша первая пятёрка, то пас последовал быстрее, чем я успел постучать клюшкой по льду. Народ на трибунах отчаянно засвистел и принялся скандировать:

— Шайбу! Шайбу!

Меня тут же попытался заблокировать защитник гостей, но я вовремя наклонил корпус и мой противник после столкновения растянулся на ледяной площадке, открыв мне путь к своим воротам. Я пропихнул шайбу вперёд и попытался снова разогнаться, однако скорость уже была безвозвратно потеряна.

«Б…ть, не убегу», — понял я, когда второй игрок обороны «островитян» зацепил меня клюшкой и стал оттеснять к левому борту. Мы вместе пересекли синюю линию, и я даже заметил, как напрягся в рамке голкипер гостей Билли Смит. В принципе можно было и бросить по воротам, но я интуитивно почувствовал, что уже по пятам спешат мне на помощь Боря Александров и Валера Харламов. Поэтому пас, сделанный мной за спину, стал полной неожиданностью для защитника «Айлендерс», с которым мы воткнулись в борт.