Врата Мёртвого Дома - Стив Эриксон

Взвыв от боли, волк отпрянул назад, сгорбился и закрутился волчком, пытаясь зубами достать осколок лезвия, застрявший в шее.

Сплюнув изо рта песок. Калам вновь совершил переворот через здоровое плечо и встал на ноги. Первый волк, не выдержав яростных прыжков лошади, выпал из седла, вдобавок получив по голове солидный удар копытом. Зверь замертво упал на расстоянии полудюжины шагов; из его носа хлынул фонтан крови.

Где-то за стеной бурлящей непогоды скрывались остальные члены стаи: сквозь рев бури порой доносилось их визги и рычанье. Каламу стало очевидно, что они с кем-то боролись. На ум пришли слова Ша'ики о том, как Д'айверс безуспешно атаковал апторианку несколько недель назад. Вероятнее всего, Изменяющий Форму решил попробовать вновь.

Убийца увидел, как его лошадь бросилась прочь по дороге на юг, яростно подпрыгивая и оглашая округу громким ржаньем. Он обернулся назад, удостоверившись в том, что пара его обидчиков больше не сможет причинить вреда. Вокруг них растекались две большие лужи крови. Прислушавшись, Калам заметил, что звуки борьбы прекратились.

Спустя несколько секунд перед глазами предстал Апт. Темная кровь стекала по его спине и капала с острых клыков на землю. Ухмылка демона стала казаться еще более ужасной. Он покачал удлиненной головой и взглянул на убийцу своими темными, разумными глазами.

Калам нахмурился.

– У меня и так хватает проблем, а тут еще ты привлекаешь к себе старых врагов...

Демон щелкнул челюстью и принялся длинным змеиным языком слизывать с клыков капли крови. Калам заметил, что зверь дрожит: у шеи виднелось несколько довольно глубоких ран.

Вздохнув, убийца продолжил:

– Пока я буду лечить тебя, моя лошадь сможет умчаться слишком далеко, – открутив горлышко у фляги, висящей на поясном ремне, Калам недовольно поморщился и добавил: – Однако я обязан хотя бы немного промыть твои раны.

В ответ на его шаг вперед демон резко отскочил назад, угрожающе покачивая своей головой. Калам замер на месте.

– Дело твое, – нахмурившись, убийца подумал, что с этим демоном все же творится что-то странное. Он стоял на невысоком пригорке выбеленной под солнцем коренной породы, крутя головой и нюхая узкими ноздрями окружающий воздух. Сомнения убийцы усилились. «В чем же дело?» – думал он. Поразмыслив и глубоко вздохнув, Калам опустил взгляд на остаток длинного ножа, который до сих пор оставался зажатым в его правой руке. Пара этого оружия служила ему долгие годы с самой юности, символизируя собой два противоположных стремления в душе. «Которое же из них только что меня покинуло?»

Отряхнув пыль с телабы, он поднял с песка брошенный арбалет, перебросил его через плечо и двинулся на юг – вниз по дороге, ведущей к далекой бухте. В том же направлении, теперь на гораздо более близком расстоянии, двинулся Апт. Он низко склонил голову, а одинокая конечность с каждым шагом выбрасывала в воздух небольшие горстки пыли, которые в лучах заходящего солнца казались похожими на розовую муку.

Глава седьмая

Смерть станет моим мостом.

Поговорка Толбакая

Сожженные телеги, мертвые тела лошадей, коров, мулов, мужчин, женщин и детей, куски разрушенной домашней утвари – все это в беспорядке было свалено на огромном пустыре, расположенном к югу от Хиссара. Антилопа не видел ему конца и края. Там и здесь виднелись кучи трупов, напоминающие лишенные растительности холмы, – так ужасно закончились жизни большинства славных воинов... Захватчики не брали в плен, каждому живому противнику было уготовлено свое место в подобном кургане.

Сержант молчаливо стоял спиной перед историком на расстоянии нескольких шагов; удрученное войско также безмолвствовало. Сцена распростертой перед ними Котловины Вин'тила не воодушевляла ни одного из присутствующих здесь воинов. «Да, – подумал историк, – битва, которую последователи назовут Бат'рольской в честь небольшой деревни, расположенной на расстоянии менее одной лиги, расставила все точки над i».

Он склонился в седле и сплюнул на землю.

– Оказывается, и у раненого зверя имеются клыки, – с деланной печалью проговорил Антилопа. Однако в мозгу вертелись совсем другие мысли: «О, хорошая работа, Колтайн! В следующий раз они семь раз подумают, прежде чем решатся скрестить с тобой шпаги». Все лежащие здесь тела принадлежали хиссари – даже дети каким-то непостижимым образом были вовлечены в эту резню.

Черные опаленные следы пересекали поле битвы, подобно рубцам от огромных дьявольских клыков. Порой они перемежались огромными кусками сожженной плоти, причем сейчас было уже не важно, кому она принадлежала – людям или животным. С места на место перелетали огромные тучи ночных бабочек, пытаясь выбрать себе кусок пожирнее. Воздух был наполнен запахом волшебства, открытые Пути распространяли по всему окружающему пространству хлопья скользкой золы. На историка уже не действовал весь этот кошмар; его сердце окаменело насколько, что стало воспринимать только то, что приносило положительные эмоции.

Где-то на юго-западе сейчас были Седьмые, остатки верных помощников хиссари, а также виканы. «Не стоит забывать о десятках тысяч малазанских беженцев, – подумал историк, – лишенных своего благосостояния, но живых...»Однако опасность все еще сохранялась. Армия Апокалипсиса уже начала перегруппировку – жалкие остатки выживших людей объединялись и двигались по направлению к Оазису Мейла, ожидая подкрепления со стороны Сиалка и других пустынных племен. Когда эта армия возобновит свое преследование, она будет в несколько раз превосходить размеры потрепанных виканов.

Вернувшись из разведки западного направления, сержант сообщил:

– Кимист Рело жив. Еще один верховный маг ведет новую армию с севера: думаю, в следующий раз подобной оплошности у нас не произойдет.

Несмотря на ободряющий тон, слова воина произвели на окружающих людей гораздо меньшее впечатление, чем будь они сказаны всего один день назад. Губы сержанта превратились в тонкую линию; он понимающе кивнул, а затем произнес:

– В таком случае мы движемся к Мейла и воссоединяемся там с остальными.

– Только не я, – проворчал Антилопа. Окружающие обернулись на него с удивлением и подозрением. – Еще рано, – добавил он, осматривая поле битвы. – Сердце подсказывает, что в этом безумном количестве трупов мне суждено отыскать своего племянника.

– Посмотри сначала среди живых, – посоветовал один из солдат.

– Нет, в моем сердце нет страха – только горькая уверенность. Поезжайте, я догоню вас еще до заката, – ответил Антилопа, метнув на сержанта резкий, вызывающий взгляд. – Поезжайте!

Тот беззвучно махнул своему отряду, и они отправились в путь.

Историк смотрел, как дюжина конников медленно удалялась по направлению к востоку. Он точно знал, что увидит их вновь, однако это будет происходить уже со стороны военных порядков малазанской армии. «Да, в следующий раз они будут гораздо меньше напоминать людей. Это похоже на своеобразную игру разума, пытающегося развязать всеобщий хаос». Антилопе не раз приходилось быть в самом центре атакующей армии, и в такие моменты он почти физически ощущал, как какой-то маленький холодный участок разума солдат превращал мужей, отцов, жен и матерей в лютых убийц. А практика делала это перевоплощение все легче и легче. «Подобное перевоплощение происходит до тех пор, пока жажда крови не начинает занимать всю человеческую суть».

Историк медленно двигался по полю битвы, практически отчаявшись воссоединиться со своей армией. Наступившие времена вовсе не располагали к прогулкам в одиночестве, тем более в таком месте – казалось, что каждый обломок здания и кусок обгорелой, разорванной плоти беззвучно взывает к мести. Посещение полей подобных битв всегда граничило с сумасшествием; казалось, что кровь, которая впиталась в эту землю, до сих пор помнит недавнюю боль, ужас, эхо воплей и предсмертных криков.

Здесь не было ни одного мародера, кроме огромных туч мух, ночных бабочек, ос и стай ризанов. Несметное количество эльфов Худа вносило в скорбную картину битвы большое оживление: там и здесь блестело огромное количество разноцветных крыльев, а воздух был наполнен жужжаньем всех тонов и регистров. Внезапно в полумиле от Антилопы появились два конника, которые галопом промчались по направлению к южному краю пустыря, а затем свернули к западу. На их спинах под действием встречного ветра яростно развевались широкие телабаны.

Достигнув нижнего горного кряжа, историк заметил, что конники уже скрылись из виду. Опустив взгляд на пыльную землю, он принялся пристально рассматривать широкую колею. Колонна, которая проследовала здесь, по всей видимости, совсем недавно, покидала место битвы в строгом порядке, несмотря на то, что размеры следа свидетельствовали о немалом ее размере. «Девять... десять телег шли параллельно друг другу. Быки и резервные лошади... Да это же Королева Снов! И как только Колтайн надеялся спасти такое количество людей? Сорок тысяч беженцев, а возможно и больше, которые требуют заградительной обороны солдат для защиты своих драгоценных жизней, – даже Дассем Ультор засмеялся бы, увидев такой расклад».