Удачный брак - Маккрейт Кимберли

— Вот! — Винни пролистал страницы почти до конца. — Видите? Мы нашли два набора отпечатков на сумке для клюшек. Зака и неизвестного лица.

— Аманды?

Винни покачал головой.

— У нас был контрольный набор отпечатков Зака и жертвы. Второй отпечаток на сумке не принадлежит ей.

Но могло найтись бесчисленное количество совершенно невинных объяснений: домработницы, грузчики, мальчики-кадди[11], служащие в гостинице. Множество людей имели вполне законные основания дотронуться до этой сумки.

— Тогда кому они принадлежат?

Винни скривился:

— А я-то, елки-палки, откуда знаю?

— Он имеет в виду, что неидентифицированные отпечатки на сумке отсутствуют в системе. Мы можем потянуть за какие-нибудь ниточки и пробить их через базу Полицейского управления Нью-Йорка. — Милли кивнула, чтобы Винни продолжал. — Переходи к хорошему, Вин.

— У нас есть частичный отпечаток той же руки, что и на сумке для клюшек, вот тут. — Винни ткнул в одну из точек на фотографии лестницы. — В крови Аманды Грейсон.

У меня зашлось сердце.

— Что?!

— Отпечаток ладони и единичный отпечаток пальца, который ты заметила на металлической ступени, принадлежит тому же человеку, который прикасался к сумке с клюшками. У кучи народу могло бы быть законное основание лапать сумку, но никаких оснований макать руку в кровь Аманды Грейсон в ночь ее смерти.

— О господи! — воскликнула я. — Вы уверены?

Милли лукаво улыбнулась:

— Да, уверены. Но отпечаток точно не принадлежит кому-то из экспертов или сотрудников полицейского управления. Это мы тоже проверили. Но кто-то был там в ночь ее смерти. Помимо Зака Грейсона.

Черт побери. Зак и правда не убивал Аманду? Он просто больной придурок, который принудил меня защищать его?

— Теперь мы можем попросить наших спецов сравнивать этот отпечаток с отпечатками всех, кто так или иначе участвовал в жизни жертвы, всех, у кого вы получите для нас образец. Это будет куда быстрее, чем ждать, пока это проделает полицейское управление Нью-Йорка, и наш отчет получится куда более подробным. Но мы и пальцем не пошевелим, пока нам не заплатят, — сказал Винни. — К счастью для Милли, она вменила мне в обязанности следить, чтобы нас не вышибли из этого модного офиса за неуплату арендной платы.

Милли нахмурилась, а потом повернулась ко мне.

— Я его продвинула по всем фронтам, — пояснила она. — Он прав, что сравнение отпечатков быстрее сделать за деньги. Хорошо, когда клиенты соглашаются до того, как мы вылезли из шкуры вон.

— Зак определенно не станет возражать. Я его предупредила, что лабораторные исследования обойдутся в круглую сумму. Почему бы мне не позвонить его бухгалтеру прямо сейчас, отсюда? — предложила я. Если честно, мне стало чуточку лучше, впервые с того момента, как Зак мне угрожал. Если Зак не убивал жену, то, возможно, я смогу закончить дело с чистой совестью и спасти себя. Даже Вэнди Уоллес не сможет не принять во внимание окровавленные отпечатки, которые принадлежат настоящему преступнику. — Я обеспечу оплату ваших услуг, и сможем продолжить.

— Супер! Отличная идея! — сказал Винни. — Звоните прямо сейчас.

— А можно еще один вопрос? Есть ли те же отпечатки на клюшке для гольфа?

Милли и Винни переглянулись, а потом снова посмотрели на меня.

— Ну, вообще-то клюшку изъяла полиция, — сообщила Милли вежливым, но резким тоном, мягко напоминая мне, что неплохо бы очнуться. — Так что мы понятия не имеем.

— Да, точно, — сказала я. — Это во мне говорил прокурор. Забылась.

Разумеется, у нас пока не было клюшки для гольфа. И еще суперважного мобильника Аманды, в котором могли содержаться бог знает какие дополнительные подтверждения того, что отец ее преследовал. Но это если прокуратура решит покопаться. Удаленные сообщения, звонки с неизвестных номеров — ко всему этому не станут присматриваться, пока прокуратуре не потребуется найти нового подозреваемого. В случае с делом Зака прокуратура уверена, что они уже поймали того самого парня и им уж точно не нужны списки звонков, чтобы доказать его связь с Амандой. Только благодаря недавним изменениям в нью-йоркском законодательстве у нас скоро появится доступ и к таким уликам, как журнал звонков Аманды. Но пока что все доказательства стороны обвинения вывалят на нас непосредственно перед судом, и эта процедура раньше, пока я была по другую сторону барьера, казалась мне вполне разумной. Мне пришло в голову, что неплохо бы заполучить телефон Зака. Я не большой спец по тому, чтобы запинговать телефон в таком густонаселенном районе, как Бруклин, но если бы можно было отследить телефон на Бруклин-Хайтс во время убийства Аманды, это очень бы нам помогло.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Может, оно и к лучшему, что у нас нет этой клюшки, — предположил Винни. — А то проверим эту самую клюшку, и там будут чьи-то другие отпечатки, и тогда все доказательства, которые у нас есть, превратятся в пшик. Поскольку может так статься, что другому парню, кто бы он ни был, хватило ума надеть перчатку на ту руку, которой он держал клюшку, но не на другую. Может, он коснулся сумки и той ступеньки нерабочей рукой, поскольку просто потерял равновесие? Типа такого… — Он изобразил движение. — Эти сценарии кажутся смешными, но не смешнее, чем байки про брызги крови. Во время совершения преступления происходит всякая дичь.

— Думаю, у меня есть мысли по поводу того, кому могут принадлежать отпечатки, — сказала я.

— Не желаете поделиться, елки-палки? — спросил Винни.

— Это отец Аманды. Они не общаются. Он живет на севере штата. Отец ее домогался сексуально, когда Аманда была маленькой, а с момента, как они перебрались в Нью-Йорк, Аманде казалось, что он за ней следит. Причем месяцами. Она фиксировала все в своем дневнике. Ей поступали звонки, он ее преследовал. Даже оставил цветы.

— Правда? — спросила заинтригованная Милли. — Тогда это определенно кажется неплохой версией.

— А еще мне кажется, я его нашла. Но мне нужно поехать в этот городишко под названием Сент-Коломб-Фоллс, чтоб поговорить с ним…

— Нет, нет и еще раз нет, — отрезала Милли. — Ни в коем случае. Насильники не любят, когда к ним невесть откуда заявляются непрошеные гости и обвиняют в убийстве.

Мне не хотелось просить Милли ехать в Сент-Коломб-Фоллс, она и так уже мне очень помогла. Но нужно было упомянуть в разговоре Ксавье Линча в надежде, что Милли сама предложит поехать к нему.

— Я бы сама поехала, но… — Милли смущенно потупилась. — У меня тут кое-какие дела, которые я не могу пропустить, начиная с завтрашнего дня. Это займет пару дней. А Винни тут не особо хорош. Отправить его даже хуже, чем никого не отправлять.

— Ой, спасибочки! — беззлобно хохотнул Винни.

— Но у меня есть пара ребят, которым я доверяю. Время от времени я их привлекаю. Стоят недешево, и у них не всегда есть время. Но я спрошу.

— Думаю, кому-то нужно пообщаться с ними в ближайшее время, — сказала я.

— Хорошо, я свяжусь с ними, а потом сообщу, что ответили. Иначе придется ждать. Но большой спешки все равно нет. У нас есть еще время до суда.

— Если тебе не сложно, спроси, пожалуйста, — сказала я, понимая, что ни за что не согласна ждать. — Можно мне забрать с собой файл? Хочу посмотреть на фотографии и все остальное.

Когда Винни показывал мне отчет по отпечаткам, я заметила и еще кое-какие документы, которые напоминали карты района, распечатку результатов поиска в Интернете, заметки в ходе допросов. В глубине души я надеялась, что там может найтись что-то, что укажет на вину Зака. Может быть, что-то, чем я, в свою очередь, могла бы его припугнуть. Не слишком-то этично угрожать донести на собственного клиента, особенно если подозреваешь, что он невиновен, но мы с Заком переступили грань этичности.

— Разумеется, мы передадим вам все наши наработки, как только ваш клиент заплатит нам, — сказал Винни, крепче сжимая папку. — Пятнадцать тысяч за проделанную работу и авансом двадцать на предстоящие расходы, и папка ваша. Я могу составить опись.