Эльфийский подарок - Светлана Борисова

Какая-то тварь поблизости застонала, а затем замшелая рука ухватила её за ногу. Несмотря ни на что Аталиса хотела жить. Она судорожно дернулась и под её копытцем хрустнула полуистлевшая кость. Тварь отстала, но чьи-то скользкие гладкие щупальца скользнули по чувствительной шкуре, и она еле подавила панику, охватившую её животную часть. Всё-таки резкие движения не прошли даром, и газель по шею ушла в трясину, мерзко пахнущую тухлыми яйцами.

"Кажется, конец", – подумала Аталиса, как вдруг над её головой раздался шум мощных крыльев, и спустя мгновение чья-то сильная рука ухватила её… за волосы. Ещё не веря своему счастью, она прошептала:

– Раэтиэль! Слава богам!

– Угадала! – весело отозвался Лесной король. – Не сердись, моя хорошая, но придется тебя немного потаскать за волосы. Это единственно чистая часть. Не хочу вляпаться в грязь Ордуэльской трясины, а то она имеет подлое свойство надолго оставлять на теле коричневые пятна с трудом поддающиеся магии.

– Делай что угодно, только забери меня отсюда, – проговорила ведьмочка надломленным голосом.

– Ну, вот! Раньше ты никогда настолько не унывала, Аталиса! – с огорчением в голосе воскликнул эльф и жёстко добавил: – Что ж, виновник и за это мне ответит. Как он смел покуситься на мою добычу!

– Ой, давай обойдёмся без хищных аналогий, меня до сих кидает в дрожь от лая собак!

– Договорились! – согласился Лесной король.

Под мощными взмахами его крыльев мокрая ведьмочка задрожала от холода. От её воздушного наряда мало что осталось.

– Раэтиэль, как ты меня нашёл? – не удержалась она от вопроса, не дающего ей покоя. Она уже лишилась иллюзий в отношении добросердечия фейри.

– А ты как думаешь? – в голосе эльфа послышалась мягкая насмешка.

– Думаю, тебе сообщила Селина. Ведь так?

– Да.

– Раэтиэль, где она?

Вместо ответа Лесной король выпустил её волосы, и ведьмочка камнем рухнула вниз. Колдовать не было сил, и она до тех пор стремительно падала, пока не ушла глубоко под воду. Отплевываясь, она вынырнула на поверхность и полной грудью вдохнула живительный воздух. "Слава богам и на этот раз жива!"

– Аталиса, тщательно смой с себя налипшую грязь, – приказал Лесной король и предупредил: – Пока не смоешь её всю, я не выпущу тебя из реки.

– Понятно, – буркнула ведьмочка и, дрожа от холода, принялась яростно оттирать с тела липкую глянцевитую  коричневую жижу, которая с большим трудом поддавалась её усилиям. Она заметила, что кляксы грязи, оказавшись в воде, вновь стремились прилепиться к её коже. Чтобы этого не случилось, ей пришлось вдобавок плыть против течения. С огромным облегчением она заметила, что стайка юрких светящихся рыбок с удовольствием принялась поедать приставучую грязь. Осмелев, они подплыли ближе и самые храбрые из них стали подъедать редкое лакомство прямо с тела ведьмочки. Раскинув руки и ноги на воде, она замерла, стараясь не вспугнуть крохотных помощников. Касания крохотных ртов вызывали приятную щекотку, и она еле удерживалась от нервного смеха, боясь, что стоит засмеяться и ей будет уже не остановиться.  

– Достаточно, – произнёс Лесной король и при помощи магии выдернул её из воды.

На высоте полёта стрекоз ведьмочка зависла над поблескивающей гладью спокойно текущей полноводной реки. При ярком свете огромной серебристо-жёлтой луны эльф внимательно обследовал её с головы до ног, но не удовольствовался внешним осмотром. Ухмыльнувшись, он коснулся кончика её носа, и вокруг обнажённого тела ведьмочки вспыхнул серебристый кокон, мгновенно её высушивший и распушивший волосы рыжим облаком. Вслед за тем на серебристой поверхности кокона засверкали многочисленные вспышки – это магия безжалостно выжигала остатки коварной грязи Ордуэльской трясины, которая затаилась на теле Аталисы. Не удержавшись, она застонала. Это было больно, поскольку кое-где грязь уже успела пробраться ей под кожу.

Наконец, экзекуция закончилась и Лесной король, завернув в невесомое пуховое одеяло дрожащую от изнеможения девчонку, стрелой взмыл в ясное звёздное небо. С сосредоточенным видом он устремился к королевскому дворцу, по пути продумывая планы мести ненавистному брату. Согревшись, ведьмочка вынырнула из одеяла и, обняв его за шею, с удовольствием потёрлась носом. От кожи Лесного короля по-прежнему пахло солнцем, цветами и молоком.

– Раэтиэль, я люблю тебя! – воскликнула она в порыве благодарности.

– Докажи, – потребовал эльф сверкнув белозубой улыбкой и ведьмочка приникла к его губам. Они не сразу ответили на её страстный поцелуй. Но затем втянувшийся в любовную игру, Лесной король резко пошёл вниз и, опустившись на чудесную полянку, сменил облик. Мальчишка-эльф замер, нерешительно глядя на встрёпанную раскрасневшуюся девчонку, и она снова первой сделала к нему шаг. Впоследствии Аталиса мало что могла вспомнить. В памяти остались только вспышки чудесных ощущений и непереносимая нежность, затопившая сердце и душу. Это был единственный раз, когда они были вместе и телом и душой.

Захмелевшая от любви смертная девчонка уснула, и опечаленный Лесной король снова взмыл в небо, бережно прижимая к себе бесценную ношу. Не заботясь о последствиях, он с яростью прорвался сквозь магическую защиту королевского дворца и пнул ногой створку высокого окна на верхнем седьмом этаже. Войдя внутрь лаборатории, заполненной многочисленными причудливыми приборами, он немного поколебался, но быстрым шагом двинулся вглубь огромной комнаты, не замечая, что кончики белоснежных крыльев волочатся по каменному полу и, испачкавшись, посерели от толстого слоя пыли.

Лесной король положил спящую рыжую ведьмочку на возвышении рядом с прозрачной капсулой. На ней единственной не было следов запустения. Сравнивая, его взгляд перебегал с прекрасного утончённого лица эльфийки на простодушное конопатое личико – действие волшебных мазей закончилось, и веснушки заняли своё законное место. Лесной король бросился в высокое кресло, больше похожее на трон и, сгорбившись, горько усмехнулся. "Ну? Всё еще жаждешь любви этой жалкой бабочки-однодневки? Только последний дурак может забыть ту, что прекрасней всех на свете!" – подумал он с ожесточением, но теплота в сердце, вызванная искренней любовью девчонки, отдававшей ему всю себя без остатка, никак не хотела уходить. Она была похожа на слабого пушистого птенца на ладонях и своей беспомощностью поневоле вызывала нежность.

– Небесный отец, я не в силах отказаться от них обеих! – воскликнул он в отчаянии.

– И не нужно, моё сердце, – раздался вкрадчивый женский голос.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});