Эльфийский подарок - Светлана Борисова

Заиграла музыка, но Аталиса, окружённая недоброжелателями, не двинулась с места.

– Хотите посмеяться, танцуйте сами. У вас это выходит гораздо смешней, чем у меня, – выкрикнула она, и надменно вздёрнула подбородок.

В ответ на её эскападу эльфы переглянулись, и со всех сторон зазвучал переливчатый нежный смех, и раздались многочисленные издевательские голоса:

"Небесный отец, вы только посмотрите, как она уродлива!"

"О, гляньте на смертную через магическое око!"

"Фу! Да у нее кожа в каких-то тёмных пятнах, совсем как у жабы! Мази знаменитой Эльмеи спасают положение, но это ненадолго".

"Какая мерзость! Кажется, эта болезнь называется веснушчатостью".

"Что вы говорите! Бедняжка! Я бы сразу рассыпалась прахом, постигни меня такое несчастье!.."

Злющая ведьмочка крутилась из стороны в сторону, пытаясь найти говорящих, но кроме моря любопытных глаз ничего не видела. Эльфы разговаривали мысленно, и кто говорит было невозможно найти.

"Интересно, зачем Лесной король привёл ведьму на бал, а не отправил сразу в лабораторию?"

"Не знаю, но говорят... – воздушный эльф в сером одеянии напоминающий тень, склонился к уху незнакомца, который устроил это издевательство над ней. Он что-то ему сказал и у того от изумления расширились глаза.

"Не может быть! Одно дело переспать из любопытства с этими животными, но жениться? Никогда! Спорим, Раэтиэль не согласится на такой позор, что бы ни задумал отец!"

Судя по его словам, незнакомец действительно был братом Лесного короля и, заинтересовавшись, ведьмочка прислушалась к дальнейшему разговору.

"Говорят, мы вырождаемся, и их величество решил пойти на крайние меры. Он хочет женить наследника на смертной ведьме и надеется, что остальные последуют его примеру".

"Лучше смерть, чем женитьба на животном!"

"Категорично, но полностью солидарен с тобой, Лайтиэль. С другой стороны, если Оберон настоит на своём, союз со смертной ослабит влияние Лесного короля и сильно упрочит твои позиции..."

Принц Лайтиэль, сын Оберона от его первой жены высокородной Рамимэль ар-Туанева, сухо усмехнулся.

– Хватит о делах, Лиас, мы пришли веселиться! – проговорил он вслух и, посмотрев на Аталису, щёлкнул пальцами. – Обезьяна, не стой! Покажи нам свои ужимки! Ты так забавно пародируешь наши танцы.

Аталиса побледнела от очередного оскорбления.

– Сами вы бездушные обезьяны! Снаружи красота, а в душе сплошная подлость и грязь! – выпалила она, не думая о последствиях.

Наступившая мёртвая тишина привела ведьмочку в чувство. Эльфы смотрели не на неё, а на принца Лайтиэля. Один Лиас смотрел на неё с восхищением.

– Какая прелесть! Люблю строптивых рабынь. Может, Раэтиэль уступит мне её по старой дружбе, когда закончит свои опыты.

Принц Лайтиэль окинул смертную девчонку гадливым взглядом.

– Не  раскатывай губу, Лиас! Как бы зверушка ни была забавна, она должна быть наказана за своё хамство, – он призадумался. – Быть ей дичью на ночной охоте короля, – вынес он свой приговор и окружающие одобрительно зашумели.

В тот же миг вокруг Аталисы со страшной силой закружился стремительный хоровод эльфов. В какой-то миг их наряды слились в единое цветовое кольцо, и она очутилась в полночном глухом лесу, причём в шкуре газели.

"Ату её, ату!" – выкрикнул чей-то звонкий голос.

Услышав отдалённый лай свирепой своры, ведьмочка с трудом устояла на подгибающихся тонких ногах. По её шкурке прошла волнообразная дрожь и, сделав гигантский прыжок, она в панике помчалась вперёд, не разбирая дороги. Вслед ей понеслось звонкое пение охотничьих рожков и азартные крики загонщиков.

"Небесный отец! Если я не смогу остановиться, то точно попаду в беду!" – в отчаянии подумала ведьмочка. Её шкурка покрылась тонкой плёнкой пота, но она ничего не могла поделать с животным инстинктом, который гнал её вперёд, не давая времени на раздумья. Она не замечала, что в отдалении за ней скрытно летит Селина, которая не могла вмешаться, видя, что за ведьмочкой по-прежнему наблюдает принц Лайтиэль. Но как только он убедился, что ей не миновать ни загонщиков, ни гибельной Ордуэльской трясины, он повернул упряжку серебряно-соловых пегасов к замку, не рискуя воспользоваться телепортом. Принц Лайтиэль не хотел вызвать ненужного всплеска магии. Ведь принц-наследник был злопамятен и то, что они братья по отцу не остановило бы его от жестокой мести.

Как только фея увидела, что слежки больше нет, она бросилась наперерез несущейся газели и, крича, замахала руками. Но инстинкты животного в стрессовой ситуации почти полностью вытеснили человеческий разум и ведьмочка её не замечала. Не зная, что делать, Селина вцепилась в чуткое ухо газели и, направив вперёд волшебную палочку, создала иллюзию оскаленного волка, но от этого стало только хуже. Сделав громадный прыжок в сторону, ошалевшая газель понеслась ещё стремительней. С размаху она угодила в трясину, и та жадно чмокнула, заполучив свою добычу.

Со всех сторон к бьющейся газели потянулись костлявые зелёные руки, и туманные зловонные призраки. Очнувшаяся Аталиса посмотрела на фею испуганными глазами.

 "Селина, спаси!"

"Как?! – воскликнула расстроенная малышка. – Нам запрещено пользоваться магией в окрестностях дворца Оберона! Нарушителей ждёт смерть!"

Не зная, что делать, она заметалась над головой ведьмочки, тонущей в трясине.  

"Ладно! Гори запреты ясным огнём!" – воскликнула она с отчаянным видом и увеличилась в размерах. Часто взмахивая крыльями, Селина попыталась вытащить газель, но болото не желало расставаться со своей добычей.

"Прости, Селина, и спасибо за всё, что ты сделала. Уходи, пока тебя не заметили",  – сказала Аталиса.

Ничего не ответив, фея уменьшилась до своих обычных размеров и, часто взмахивая крылышками, улетела.  

Стараясь не шевелиться, чтобы выиграть у судьбы немного времени ведьмочка огляделась по сторонам. Кругом расстилался мертвенный безрадостный пейзаж, подсвеченный блуждающими болотными огнями. Голые скелеты белесых деревьев походили на путников, погибших в страшных мучениях, и своим видом наводили леденящий ужас.

"Не хочу видеть это перед смертью" – подумала Аталиса и закрыла глаза. Положение было и так безнадёжным, как вдруг она услышала плач ребёнка, от которого у неё сжалось сердце. "Прости, Люцифер, мама оказалась слишком глупа и неосторожна, потому не сберегла ни свою, ни твою жизнь". Она заплакала, и из глаз газели покатились слёзы.

Какая-то тварь поблизости застонала, а затем замшелая рука ухватила её за ногу. Несмотря ни на что Аталиса хотела жить. Она судорожно дернулась и под её копытцем хрустнула полуистлевшая кость. Тварь отстала, но чьи-то скользкие гладкие щупальца скользнули по чувствительной шкуре, и она еле подавила панику, охватившую её животную часть. Всё-таки резкие движения не прошли даром, и газель по шею ушла в трясину, мерзко пахнущую тухлыми яйцами.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});