Раз-два-три-четыре-пять, выхожу тебя искать - Ирина Чернова

Слова старика прошибли меня молнией насквозь, затряслись руки и я судорожно стала комкать тряпицу.

- Дед, а почему ты решил, что это герцогские ищейки? - рожу я сделала самую наивную, но мне важен был ответ старика.

- А то я не знаю, как наши псы брехают! Эти по следу бегут, так звенят беспрерывно, а наши глухо лают, когда зверя чуют или овец в стадо сгоняют. Их так далеко и не слышно, а эти заливаются...по следу бегут, сразу ясно.

- И...часто они так бегают? - я уже все поняла, только надо было собраться с духом и бежать, но я не спринтер, мне от них уже не уйти..

- Бывает, когда кто-то сбегает. - Дед внимательно оглядел меня и продолжил, глядя в сторону, - верховые с собаками едут...а в сторону границы можно и горами уйти, коли по тропинке топать. Она вон там начинается, вниз только надо спуститься, а у сгоревшего дерева от солнца налево пойти. - Он встал и всмотрелся вдаль, на уходящие вниз пологие склоны холмов, где вдалеке действительно виднелась черная рогулька. - Пониже ручей будет, так по нему можно вперед топать, как только до белого камня дойдешь, иди вправо, опять на тропинку выйдешь. До границы по ней доберешься, если надо.

- Спасибо, дед, - кивнула я и пошла быстрым шагом по указанному пути.

- Беги-ка домой, внучек, - услышала я за спиной, - а я тут посижу, отдохну.

Вниз я спускалась так же, как когда-то мы бежали с парнями с места гибели отряда Раделя. Только смотреть под ноги, только бы не упасть, хорошо что спуск не крутой, а так я могу почти бежать вниз, притормаживая у гладкоствольных деревьев руками. Сволочи, они пустили погоню, да еще и с собаками! Если псы на сворках, еще есть надежда уйти, но если собак спустят, то мне точно конец, стилетом я от них не отобьюсь. Ладно бы один пес, а если их там целая стая, да каждый с теленка размером? Останется только залезть на дерево, а потом...нет, никаких "потом" быть не должно, надо бежать, пока есть силы.

Сгоревшее дерево я увидела издалека - оно возвышалось над окружающим мелколесьем метров на пять этакой черной двузубой вилкой и от него действительно вилась тропинка, хорошо видная издалека и пропадающая, когда к ней приближаешься. Полустертые камни под ногами, зацепленные щербинами корни, сбитая трава - все это стелилось под ноги, только успевай высоко поднимать колени, да хвататься руками за тонкие стволы на поворотах. Лай собак пропал, но эти твари вряд ли сойдут со следа, скорее всего лес поглощает шумы и это говорит только о том, что погоня еще далеко. Наверняка Рихтер взбесился, очухавшись в своей комнате после контакта с кочергой, а теперь рвет и мечет, раздавая подчиненным зуботычины. Лишь бы на парнях не захотел отыграться...

Отдышалась я с трудом, зато ноги были, как у Буратино - после бегства из Варбурга они и не к такому привыкли. Ниже, старик говорил, будет ручей, там надо идти до белого камня, чтобы сбить собак со следа. Задержав дыхание, я дождалась, пока сердце перестанет выпрыгивать из груди и быстро пошла по тропинке вниз, вслушиваясь в шумы леса.

Ручей выпрыгнул из-за поворота и я уже было пошла по нему, как мелькнула шальная мысль - заплутать погоню, как это описывали охотники на зайцев. Выпрыгнув на тропинку, я пробежалась вперед, завернула вправо, еще вправо и вернулась по своим следам на тропку, откуда скакнула прямо в воду. Прохладная вода замочила сапоги, но в них было легче идти по дну, чем босиком. Небольшие камешки были покрыты скользким илом, на котором можно было запросто поскользнуться и переломать себе если не ноги, то уж руки точно. Пришлось вылезать на берег и искать подходящую палку в близлежащем буреломе, чтобы опираться на нее в дальнейшем. В сапогах вовсю чвакала вода, пока я брела, то проваливаясь в дно по колено, то вылезая на песчаное мелководье. По моему разумению, я отмахала там не меньше пары километров, когда впереди показался большой белый камень.

Вылезая из русла ручья, я стащила мокрые сапоги, вылила из них воду и отжала мокрые тряпки. Плохо, что теперь с мокрыми ногами я пойду гораздо медленнее из опасения сбить их до крови. Тряпки, отполосканные и отжатые, я привяжу на пояс - за это время они уже успеют подсохнуть, как и сапоги на ходу. Короткий отдых у белого камня не принес облегчения - настороженно прислушиваясь к шуму за спиной, я постоянно дергалась, то и дело подрываясь с места. Лай проклятых собак начинал уже чудиться со всех сторон, к хрустнувшей ветке воспаленное воображение дорисовывало бригаду местного ОМОНа с Конрадом или Рихтером во главе, а за их спинами маячила тюремная камера и плетка на каминной полке. Заскрипело дерево от ветра и я вздрогнула так, что подпрыгнула на месте. Охренеть, мать вашу, из-за этих сволочей я скоро стану натуральным параноиком! Не скажу, что бегать по лесу в полном одиночестве есть гут, но раньше я не была такой нервной и пугливой. Встала, подышала глубоко, натянула сапоги и прислушалась. Электричка бежит где-то шумом листвы, вроде и слышен лай, но далеко или это опять игра воображения? Подхватив подсохшие тряпки, я пошла быстрым шагом наверх, где должна была выйти на тропинку.

Приноровившись идти размеренным быстрым шагом, я двигалась по контрабандистской тропинке все дальше и дальше. Не иначе, встреченный на дороге дедок был хорошим знатоком здешних мест и сам топал по этой тропочке не раз, уводя следы в сторону. Его совет насчет ручья я уже успела оценить, поскольку погоню было не слыхать. Но останавливаться было нельзя ни в коем случае и я делала короткие передышки только тогда, когда уж совсем нестерпимо начинало колоть в боку или начинало безудержно колотиться сердце. Вдох-выдох, задержим дыхание, вдох-выдох, задержим дыхание... Солнце начинало уже садиться за дальние и ближние холмы, длинные тени ложились поперек пути, а я все шла и шла вперед, пока еще видна была дорожка. Если бы не эти гады из замка, то я наверняка уже подыскала бы постоялый двор и пристроилась там на ночь, а так у меня остался лишь хлеб за пазухой и потенциальная возможность напиться из ближайшего водоема. Когда окончательно стемнело, я добралась до скальных выходов на склоне горы и не рискнула идти дальше в темноте. Тропинку стало плохо видно, а свалиться даже с высоты в два метра можно запросто - под ногами уже давно перекатывались мелкие камешки, подошвы проскальзывали и, оступившись, я пребольно ударилась боком. Пора и останавливаться, только вот где ложиться спать? Путешественники в лесах залезали на деревья и устраивались там в развилках ветвей. Здешние деревья никаких развилок не имели, залезать на них могли бы только белки да электрики с "кошками" и подобную мысль я отмела сразу. Ложиться прямо на тропинке - еще глупее, остается только лезть на каменные ступени и пристраиваться там. Рассматривая с опаской гранитные уступы выше моего роста, возвышающиеся справа над тропинкой, как Баальбекская веранда, я выбрала тот, который был поменьше и влезла на него, цепляясь за корни и стволики, проросшие из щелей. Наверху была небольшая площадка, поросшая травой, над ней виднелась следующая ступень, куда тоже можно было перебраться. Вверх лезть я не рискнула, переползла на ту, которая нависала над тропинкой метрах в трех и куда можно было безбоязненно влезть с первой ступени. На ней почти у стены росла сосна, глубоко запустившая свои корни в тонкий слой земли, забивший все щели. Подергав ее и убедившись, что деревце хорошо держится, я пристегнула пояс одним концом к стволу, а другой намотала на левую руку у локтя, пристроившись для ночлега между скалой и сосной. Зажав стилет в правой руке, я подложила ее под голову и заснула.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});